Обречены и одиноки - Александра Салиева

Пусть пока Прайм еще этого и не знает. Сама для себя поняла только что.

– Аэлин?

Ну что еще?! Неужели так трудно просто заткнуться и постоять, не мешая моему умиротворению?!

– Что?

Сильные ладони спустились с плеч по спине, останавливаясь в районе талии.

– Может, уже пойдем?

Вернула его руки на место. В смысле на мои плечи. Так теплее.

– Неа, – ответила как чувствовала.

Не то, что шевелиться, дышать не хотелось. Хотелось только быть в этом моменте бесконечно долго и не думать ни о чем другом.

– То есть моя спальня тебя не устраивает? – последовала легкая усмешка.

Сделала глубокий вдох. Вот же… неугомонный.

– Меня все устраивает, Кир.

Мужчина ослабил объятия и взял за руку. Пришлось все же сдвинуться с места, идя следом за ним. Удивительно, но вдруг я поняла, что на фотографии, которая все еще лежала в одном из кресел угольно-серой спальни, нашлось бы место и ему. И на фотографии, и в моей душе.

Два воина, из числа тех, что успели еще совсем недавно удачно скрыться из коридора, явились в комнату, едва я успела сесть в кресло и взять запечатленный момент памяти в руки. Они принесли сундук, в котором лежали все мои вещи.

И вот когда это он успел? Хотя… после всего что было, чему я удивляюсь?

Алнаирийцы вышли также быстро, как и вошли. И даже в мою сторону больше никто не смотрел. Они кроме как в пол вообще никуда не смотрели. Едва дверь за ними закрылась, встала с кресла и открыла содержимое гардероба. Уже было собиралась взять свое привычное стандартное одеяние архимага Альтерры, как тяжелая ладонь супруга накрыла мою, не позволяя завершить начатое. Вот так я и осталась стоять на полусогнутых коленях, а он сзади. Левая ладонь, лежащая на моей руке, тяжелая. Дыхание супруга тоже, как и мои мысли, тщетно пытающиеся образовать хоть малейший признак связности.

– Кир?

Почувствовала, как его правая рука тихонько расстегивает каждый крючок бюстье на моей спине. Их там много. Это я еще пока помнила. Он начал сверху. Каждый освободившийся участок кожи тут же покрывался нежными касаниям его губ. Не в силах и дальше держать равновесие, откинулась назад, опираясь головой на мужское плечо. Прайм отпустил руку, чтобы прижать к себе, покрывая новыми поцелуями.

– Можешь взять все мои воспоминания снова. Я уже совсем не против, – тихо прошептала, потому что уже не в силах терпеть пытку.

Прайм прошелся большим пальцем по моим губам. Сделал глубокий вдох. Отвел лицо в сторону, всматриваясь в предзакатные сумерки.

– Остался всего час, Аэлин. Не успеем, – отстранился назад и добавил. – Одевайся.

Как это не успеем?! Судя по утреннему сеансу, успели бы и не раз. Обидно. Я, Бездна мать ее пятнадцать веков терпела-терпела, а тут, когда… а он не хочет. Мрак. Чувство самооценки как-то быстро упало. Пришлось резко подняться и, храня молчание, чтобы снова не излить на него волну отрицательных эмоций, одеться.

Последний блеклый фиолетово – красный луч первого солнца упал за линию горизонта, плавно приближая исход сегодняшнего дня. Второе пурпурно – розовое светило не заставило себя ждать, уходя следом. До того сине-зеленое небо померкло, погружая пространство в темноту на короткое мгновение. Уличные фонари вспыхнули неярким приглушенным светом, и город преобразился для ночного существования.

– Тебе не обязательно смотреть на это, Аэлин, – укоризненно произнес Прайм.

Он помог спуститься с а`теши. И теперь я могла осмотреть не только общую панораму центральной площади, но и то, что было в ее эпицентре. Этой ночью не было наспех сколоченного подиума. Была лишь огромная куча сухого дерева, разрубленного на мелкие части. Посреди прочно вбитый высокий столб. И тысячи горожан, которые сомкнули кольцо вокруг всего этого варварского безобразия.

Создатель! Они его сожгут!

Теперь жестокость архимага Ашерро, исполняющего первый закон Прайма Алнаира, уже не казалась столь бессердечной. Я не видела, как привели приговоренного. И не заметила, как его привязали к столбу. На глазах словно была туманная пелена, сквозь которую я только смотрела в лицо правителя, столь равнодушно наблюдающего за всем процессом. Черные глаза были холодны и безразличны. Единственное, что они выражали – твердую непреклонность в своем решении.

Как можно быть таким разным одновременно?!

Еще час назад я сгорала в его объятиях, а теперь будет сгорать на костре живой человек.

От путающихся в сознании мыслей отвлек Бажен. Он четким громким голосом озвучил приговор. Я попыталась найти в толпе Арнору, но ее не было. Не могу винить ее в этом. Я бы тоже, наверное, не выдержала наблюдать за тем, как пытают и лишают жизни близкого. Нет, не так. Я – видела. И действительно не выдержала. Знаю, как это невыносимо больно. В тот раз это меня сломило. Никому не пожелаю подобного.

По толпе прошелся тихий ропот и все замолчали, когда с рук вольного личного децернента Прайма сорвался огонь. Искра пламени всколыхнула нижний ярус костра и вспыхнула ярким оранжево-синим пламенем, стремительно пожирая материал и подбираясь все выше и выше к своей жертве. Магически усиленный костер. Алнаириец должен проститься с жизнью быстро. Стихия добралась до привязанного к столбу смертника, но он не кричал. И даже не один мускул не дрогнул на его лице. Как и день назад. Он лишь прямо и гордо смотрел вперед. В никуда, просто вперед. Может, если бы он посмотрел на меня, или я смогла бы прочитать в его глазах ненависть, то мне бы не было так тяжело. Но он не смотрел. В его глазах было лишь абсолютное приятие происходящего. Нет страха, нет сожаления.

Металл венца уколол холодом. Прошлое накрыло сокрушительной волной. Я уже видела подобное. Нет страха, нет сожаления. Нет боли. Только костры. Отец. Его сестры. Ковен магов Альтерры сжег их прямо у меня на глазах. Они заставили меня смотреть. Не позволили закрыть глаза. Так они сломали меня.

Все, что происходило после, для меня показалось еще одной чередой событий. Как в зеркале временных отражений рода Де Алькарро. Прайм смотрел на костер. Он не смотрел на меня. Наверное, именно поэтому он не успел схватить за руку, когда я сделала шаг вперед. Его ладонь коснулась лишь воздуха, который остался на том месте, где еще мгновенье назад стояла я.

Я чувствовала, как черные метки на моей коже зажили отдельной жизнью, разрастаясь в разные стороны и меняя свою форму. Меня немного морозило, и я плохо чувствовала пламя, к которому приблизилась уже вплотную. А так хотелось ощутить его тепло. Так хотелось прикоснуться к той части прошлого, где оно всегда горело. Горело раньше, пока Прайм не забрал пламя горечи моей души.

Протянула руку вперед и попыталась ощутить буйство огненной стихии. Пламя погасло. Ведь если нет кислорода, то и гореть нечему. Обернулась лишь, когда почувствовала, как за моей спиной сгущается озон. Все двенадцать личных децернентов как один стояли за мной, а впереди них, конечно же, Прайм Киринион. В черных глазах плыла тьма. Так хотелось коснуться ее, раствориться в ней. И я обязательно сделаю это. Позже. Не сейчас.

– Аэлин, – услышала я тихий вкрадчивый голос.

Амит почему-то упал на колени, а за ним и упали остальные личные децерненты Прайма Кириниона. Но все это не важно. Сейчас важно лишь найти новое пламя. Оно так необходимо мне, даже больше чем воздух.

– Аэлин, – снова звал Прайм.

Он, оказывается, уже стоял совсем рядом.

– Просто отпусти, – сказал он.

Отпустить? Нет. Как я могу отпустить то, что является частью меня? То, что делает меня такой, какая я есть.

– Так холодно, Кир, – попыталась объяснить свой поступок. – Слишком холодно.

– Знаю, – ответил он тихо.

Мужчина прижал меня к себе. Я пыталась отстраниться, но не вышло.

– Я все понимаю, Аэлин. И помогу, как обещал.

Всего лишь миг, а перед глазах все потускнело и превратилось в сплошное темное серое марево. Так я снова погрузилась в небытие.

Глава 17

Моя крайность

– Доброе утро, Кир, – произнесла очень даже миролюбиво.

Нет, глаза я не открыла. Просто знала, что он рядом. Твердые гибкие пальцы проводили очень даже в режиме собственника вдоль линии восьмого дома северных рун на моем предплечье. Точно знала, что именно там, потому что именно с их появлением, я смогла обрести контроль над стихией лишь усилием воли, а не применением трудоемких жестикуляций, как обычно поступало большинство стихийных магов в самом начале пути.

– И был изначально лишь Хаос, – начал цитировать супруг общеизвестные истины. – Пространство между двумя крайностями и противоположностями. Как огонь и вода, как воздух и земля, как мужчина и женщина. Первичный материал творения.

Вот как-то не задумывалась я раньше о том, что «мужчина и женщина», о том, что противоположности… Все как-то на баланс и равновесие грешила.