Поступь империи. Первые шаги. - Иван Кузмичев

При всех этих изысках, если так можно выразиться каждый витязь должен комфортно чувствовать себя в своей форме, дабы с честью и гордостью носить ее на глазах людей. Однако кое-что я все-таки недоглядел или не учел. Молодые отроки, начавшие заниматься на полигоне под приглядом наставником, столкнулись с такой проблемой, как непрочность штанов, постоянно рвущихся на коленках и между ног. В итоге пришлось срочно делать заказ у рязанских портных на новые партии, столь нужной части обмундирования. Неприхотливые, прочные и в чем-то даже стильные «штанишки» обошлись в кругленькую сумму, но закрыли «прореху» этой проблемы.

Все мучения и головная боль новой формы, точнее единственной формы для витязей окупились сторицей, стоит только взглянуть на идущие полки нового образца, это те полки, которые сейчас формируют в России на манер европейских, взамен стрелецкого войска, и на батальон витязей, идущие в арьергарде колонны. Что не говори, но для Руси, надо создавать свое, а не брать готовое решение у Европы.

Безусловно, Петр это понимает, вот только его действия скорее вызывают отторжение, нежели поддержку, особенно у старых и знатных родов. Намекнуть бы царю, да я не враг себе, все же мои позиции еще крайне шаткие, хотя уже и не напоминают соломенные столпы, держащие раскаленную чашу. Они скорее видоизменились и теперь больше напоминали ивовые прутья, держащие всю ту же раскаленную чашу. Что делать, придется наследнику пока терпеть все это, чтобы достичь желаемого!

Увы, но реформы отца, проводятся слишком спешно, опираясь в своих решениях на «новых» дворян. Отцу не докажешь того, что бояре люди нужные и не только для того, чтобы их доить как коров, а еще и для того, чтобы ставить их на значимые и сложные должности. Хотя перед этим их следует проверить, а по возможности и какого-нибудь компромата на них собрать, так на всякий случай. Но опять же это мой взгляд, уже порядком лишенный той романтики, которая столь присуща всем юнцам, когда они грезят о «справедливом и честном мире». Вот только нет такого мира! И не будет! Никогда! И нигде! Есть только тот мир, который создает человек для своих близких и родных людей, а ежели это касается царя, то этот мир вбирает в себя всех граждан, без разбора. Так что нельзя судить государя, каков бы он не был. Ведь не все люди способны быть хорошими отцами для своих детей, некоторые из них пропадают на работе, зарабатывая на жизнь, забывая про своих сынов, другие же наоборот.

Мало, очень мало достойных, действительно достойных! Но кто сказал, что не надо стремиться к лучшему? Кто запрещает людям это? Сам человек не хочет совершенствоваться, предпочитая тихо и мирно жить своей рутиной, не желая знать, что твориться за околицей. Вот именно для таких людей, «спящих» в своих домах и нужен такой государь как Петр! Да именно так!

«Да? А тот, что он столько людей загубил…и еще загубит…– прошептал знакомый голосок в моей голове».

«Но он ведь хочет как лучше…»

«Тебе прекрасно известно, куда устремлена дорога, созданная благими намерениями!– чуть громче прошептало мое второе «я».

«Я помогу ему, и он не совершит тех ошибок, которые он сделал в моем времени».

«Обещаешь?– спросил голос».

«Да».

«Помни об этом,– еле слышно прошептал голос, растворяясь в моей голове».

-Господин бригадир, впереди дым.

Вопреки устоявшемуся порядку назначения на воинскую должность, государь перед походом присвоил мне временное звание бригадира, так сказать опробовать в деле и в случае чего лишить его. Свиток с царских оттиском покоится в моих дворцовых покоях, как символ одной из пока еще не многих побед…

Невидяще посмотрел в сторону говорившего и увидел одного из разведчиков отряда Никиты Селиванова.

-Много?

-Да не то чтобы много, но кажись, домов пять горят,– ответил разведчик.

-Какие дома? Здесь и избушки захудалой не должно быть, а не то чтобы какие-то дома!– изумился я, хотя сам прекрасно понимал, что придется все карты в срочном порядке обновлять, хорошо хоть сотники витязей наносят маршрут на свои карты, подробно вычерчивая весь ландшафт.

Конечно, до полноценной военной топографии далековато, но вот азы, данные витязям лично мной на тех немногих занятиях, которые я проводил, будучи в расположении корпуса, пониманию и составлению схем и карт, пускай немного коряво, но научили. В конце концов, я же смог разобрать и даже мысленно воссоздать по начерченным картам витязей-сотников пройденный нами маршрут. Хотя может, это случилось из-за того, что свежа память о самом переходе? Нет, пожалуй, все же кое-чему научить смышленых отроков я смог.

-Хорошо. Зови ко мне своего командира,– приказал я разведчику.

Через пару минут ко мне подошел запыленный Никита.

-Господин бригадир,– отдал мне честь главный разведчик.– Впереди пепелище какой-то деревеньки, неуказанной на наших картах. Дым, который сейчас виден, идет от развалин.

-Вот тебе и «освобождение от гнета»,– криво улыбнулся один из полковников, боярин Третьяк Бердышев.

-А что с жителями?– задал я насущный вопрос.

-Половина осталась в деревне, в основном старики и мужики, остальных нет…

-Как это нет?– недоуменно спросил я его.

-Да вот старики с мужиками на земле лежат, с распоротыми животами, остальных никого нет,– хмуро ответил Никита.

-Звери, а не люди!– воскликнул Кузьма.

«Хм, прямо рыцарь какой-то! И где только нахватался? Прекрасно знал куда едем. Война со своими согражданами всегда самая кровавая и беспощадная, здесь не бывает полутонов. Либо свой, либо чужой! А иногда и свои становятся чужими…– подумалось мне, глядя на него».

-Да нет, не звери,– возразил подъехавший Михаил, немного помолчав, добавил.– Казаки

-Ладно, выступаем, нам еще пяток верст надо пройти, чтобы завтра под Воронежем оказаться,– сказал я собравшимся.

Горнист тут же заиграл незатейливую мелодию, призывающую к построению. Как-то так случилось, что солдаты других полков постепенно начинали привыкать к звукам горниста и аналогично витязям исполнять команды. Не все конечно, но основную часть точно. Хотя при этом всегда ждали разрешения начальства. Вот такая странная ситуация незатейливого влияния на умы людей.

-А что делать с телами убитых?– поинтересовался глава разведчиков.

-Возьми пленных и пару десятков солдат из седьмого полка, пусть похоронят их,– ответил я, поворачивая коня в сторону дороги.

-Есть,– односложно сказал Иван и тут же ускакал назад.

Как мы хотели, нам удалось пройти отмеренный путь без происшествий: не было нападений летучих отрядов казаков, не было ловушек, вообще ничего не было. Казалось, что земля вымерла. Правда, мы не забывали, что находимся в данный момент на враждебной территории, так что к ночевке приготовились более чем обстоятельно. За что в конечном итоге и были «вознаграждены» ночным налетом сотни казаков.

Будь мы немного нерасторопней, то в эту ночь моя бригада не досчиталась бы пары сотен солдат. Казаки под прикрытием ночи хотели бесшумно прокрасться в лагерь, для диверсии. Вот только не знаю, почему они решили, что мы такие беспечные? Вроде бы взрослые мужики чубы и усы растут, будь здоров. Но все же напали, да ладно бы толково как, так нет бездарно даже, заставляя справедливо думать о том, не преувеличена ли слава казаков как боевых единиц. Что ж за это они и поплатись – из сотни ушло меньше десятка, в то время как у нас погибло пара десятков из пятого полка.

Мне самому пришлось принять участие в скоротечной схватке из-за того, что часть прорвавшихся в лагерь устремилась к моему шатру, при этом зная его точное местоположение. Как это впоследствии мы узнали от пары пленных.

«Что ж, похоже, атака не столь уж и бездарна. Будь здесь не сотня, а три, то меня вряд ли спасли мои полтора десятка телохранителей,– угрюмо подумал я».

Моя сабля таки успела насладиться кровью противника.

Услышав шум ночного сражения, иногда прерываемый звуками выстрелов, я наспех оделся, прихватив с собой заряженный пистоль с любимой саблей. Перед моими глазами предстали разъяренные воины, бьющиеся друг с другом с неприкрытой ненавистью. Не раздумывая, я бросился к первому попавшемуся бунтовщику, заходящему за спину одному из моих гвардейцев.

Удар! Казак, почуяв неладное успел уклониться, тут же бросаясь на меня, забыв про первоначальную цель. Хищный оскал на его лице сменяется детской обидой… руки хватаются за клинок, силясь вытащить его из груди. Сабля, легко отыскала брешь в обороне противника. Плавное движение за моей спиной заставило отпрыгнуть в сторону. Вовремя! Еще один нападающий хотел полоснуть меня по спине своей саблей, но я успел уйти из-под удара казацкого клинка.

Черт! Рано обрадовавшись удаче, я чуть было не пропустил выпад молодого жителя Дона. Соберись! Секунда, другая и вместо того чтобы уйти в глухую оборону я бросаюсь на зазевавшегося противника, но к моему огромному удивлению, этот воин, немногим младше меня оказался отменным фехтовальщиком. Минута и моя сабля отправляется в полет… правая рука судорожно нашаривает рукоять пистоля… между тем криво улыбнувшись, казак замахнулся саблей, готовясь добить меня. Но первое ошеломление у меня прошло, ладонь наконец крепко ухватила пистоль и тут же направила его на воина. Удивленное выражение лица казака навсегда осталось на нем, вместе с маленькой дырочкой во лбу, из которой медленно заструилась сукровица.