Матрос Железняков - Илья Амурский

- Приказ есть приказ, мой дорогой, - мягко сказал Киквидзе. - Я уже послал начальника штаба Медведовского в штаб армии. Пусть доложит обстановку, расскажет о положении в дивизии. Главная моя просьба - это оставить твой полк в моем распоряжении.

- Правильно, Васо. Там, в штабе, должны считаться с тобой, - сказал Железняков.

- Не знаю, не знаю, - задумчиво произнес Киквидзе. - Боюсь, что... И так меня ругали в штабе, что я тебя самовольно назначил командиром полка.

- Кто ругал? - вспыхнул Анатолий.

- Да есть такие там. Особенно трепался Носович... этот старорежимник. Он говорил, как мне передавали: "Что понимает, мол, матрос, в сухопутных делах?"

Не помогло обращение Киквидзе к штабу армии. Еланский полк был переведен на другой боевой участок, недалеко от 16-й дивизии.

Намного стало тяжелее полку после перевода. Не всегда удавалось держать связь со штабом армии, находившимся в стадии формирования. Радовало только то, что Киквидзе недалеко был и часто полк действовал согласованно с дивизией.

Наконец полк получил отдых на двое суток. Железняков волновался. Несмотря на многочисленные рапорты, посланные штабу армии, в полк не прислали походных кухонь. Бойцы питались кое-как.

- Еду в штаб, - заявил Анатолий комиссару полка Черкунову. - Думаю, что справлюсь за день. До каких пор так будет продолжаться?

Командарма в штабе не оказалось. В кабинете распоряжался прибывший в армию помощник командующего Южным фронтом, бывший царский полковник Носович, впоследствии разоблаченный как пособник вражеской агентуры.

- Я вас слушаю, - холодно сказал Носович, вглядываясь в обветренное и усталое лицо Железнякова.

Анатолий подробно изложил цель своего приезда. Перечислил рапорты, посланные им совместно с комиссаром Черкуновым в штаб армии. Резко высказался о саботажниках и выразил уверенность, что бойцы его полка скоро смогут получить горячую пищу.

- Все? - спросил невозмутимо Носович.

- Все! Хватит и этого! - горячился Анатолий.

- А почему вы бросили полк в такой ответственный период? издевательски спросил Носович.

- Во главе полка оставлен мною комиссар. И я уже доложил вам, что сегодня ночью мы получили разрешение отойти в резерв на двое суток. Я снова возвращаюсь к своей просьбе. Прикажите, чтобы кухни для полка были немедленно высланы.

- Ничем не могу помочь вам, - сухо ответил Носович.

Железнякова не смутили ни холодный прием, ни слова относительно отлучки из полка. Но этот бездушный ответ его взорвал, и он повышенным голосом произнес:

- Я категорически требую...

Железняков не закончил фразу.

По тревожному звонку в кабинет стремительно вбежало несколько вооруженных бойцов. Растерявшийся от такого неожиданного оборота дела, Железняков сразу умолк. Он выбежал из кабинета и умчался обратно в свой полк.

Утром следующего дня был передан приказ об отстранении Железнякова от командования Еланским полком.

Густые грозовые тучи, с вечера закутавшие Елань, ночью проливным дождем обрушились на землю. Молния рассекала черный мрак. Канонада, не умолкавшая в окрестностях Елани несколько последних недель, прекратилась.

В маленьком деревянном домике собрались друзья по полку Железнякова. Они бурно обсуждали создавшееся положение.

- Я не понимаю, товарищи, чем вызвано такое отношение к полку, недоумевал Анатолий. - Поведение Носовича меня просто поразило. В том, что в штаб затесались какие-то сволочи, не может быть сомнения! Но ведь так действует помощник командующего фронтом!

Первым заговорил комиссар полка Черкунов:

- Положение на фронте тяжелое. И об этом надо помнить каждую минуту. В полку поднялось брожение. Надо срочно провести по всем ротам и батальонам беседы, разъяснить красноармейцам, что произошло... Бойцам надо сказать всю правду.

Прибывший вместе с Железняковым с Балтики матрос Наумов резонно заметил:

- Но как объяснишь солдатам, что их командир отстранен от командования за заботу о них? Снова заговорил Черкунов:

- Мы разъясним бойцам, что произошло недоразумение и в ближайшее время Железняков снова вернется в строй. А я уверен, что это именно так и будет.

- А если не будет? - сказал Железняков.

- Тогда мы поставим вопрос перед ЦК партии, - ответил Черкунов.

На следующий день раненый Киквидзе пытался успокоить Железнякова, сидевшего у его кровати.

- Не горюй, Толья. Как-нибудь уладим. Черт возьми, и надо же было случиться такой истории, когда меня подстрелили! - Киквидзе взял руку Анатолия. - Я уверен, что все уладится, что виной всему твоя горячность. Ты правильно сделал, что выступил перед бойцами. Пусть они знают все. А теперь вот что, Толья: кати в Балашов к самому командующему фронтом Сытину. Попытайся поговорить с ним. Попроси его от моего имени. Поезжай...

- Попробую...

В тот же день Железняков стоял перед адъютантом Сытина.

- Мне нужно поговорить с командующим.

- Не могу пропустить.

- Мне необходимо объяснить...

- Не могу, не приказано, - отвечал адъютант.

- Вы доложите командующему о моем приезде, тогда он и прикажет! Что вы отвечаете за него: "Не могу, не могу!"

- Нельзя ли повежливее? - возмутился адъютант. - Здесь вам не Кронштадт!

- Что-о-о?! - пораженный такими словами, протянул Железняков, делая шаг вперед. - Здесь не Кронштадт?! Что это значит?! - уже крикнул он.

Испугавшись угрожающего тона Анатолия, адъютант попятился назад:

- Хорошо, сейчас доложу...

Но к Сытину Железнякова так и не пропустили.

Адъютант, выйдя из кабинета, сказал:

- Командующий приказал передать, что если вам надо что-то сообщить, подайте рапорт...

В обстоятельном рапорте на имя командующего фронтом Сытина Железняков смело написал, что думал: "Действия и решения, которые в последнее время принимаются вами и вашим штабом в отношении дивизии Киквидзе и, в частности, в отношении Еланского полка, напоминают мне линию поведения предателя русской армии генерала Сухомлинова во время мировой войны в 1915 году..."

Ответа на свой рапорт Железняков не получил. Через Киквидзе он узнал нерадостное известие:

- Мне сообщили, что из Балашова послан срочный рапорт о тебе... Что-то здесь неладно. Говорят, что к рапорту приложено специальное дело. Тебя обвиняют в самовольном захвате вагона с медикаментами на станции Алексиково...

- С какими медикаментами? - удивился Железняков.

- Было дело такое. Но тут ты ни при чем. Когда еще формировали полк, мои ребята перед отступлением обнаружили в тупике вагон с медикаментами. Чтобы он не достался казакам, его быстро разгрузили и все роздали по полкам, - разъяснил Киквидзе.

- Что еще пишут эти провокаторы?

- Ты помнишь, когда приезжал к нам Подвойский?