Тридевятые царства России - Анджей Иконников-Галицкий

От селения Танзыбей дорога начинает подниматься в гору. Безлюдье и тайга, ни единого жилища. Пройдя серпантин, машина направляется прямо к Буйбинскому перевалу – и слева открывается гигантский распадок между двумя хребтами; его склоны поросли тайгой и высоченные пихты и кедры кажутся крохотными там, внизу. А над лесистой бездной, в высоте – горные стены невиданных, фантастических очертаний. В ясную погоду зубцы, башни и пики видны за сотню километров. Это хребет Ергаки. Его контуры настолько причудливы, что, пожалуй, если бы из-за скалы вышел живой циклоп или дракон спустился бы к озеру воды испить – мы бы не удивились.

Перед выездом на перевал – «полка», длинная галерея, построенная для защиты от лавин. Они сходят обычно в конце зимы и ранней весной. Случалось мне проезжать здесь в это время. Вдоль трассы стояли снеговые стены высотой семь метров. Метель стремительно заметала дорогу, техника не успевала расчищать путь, машины протискивались в один ряд. Мы проскочили, а за нами сошла лавина, перевал засыпало и десятки машин застряли там на несколько суток.

За «полкой» – тёмно-синее Ойское озеро, а слева от дороги – крест и часовня. Здесь разбился генерал Лебедь. Крест стоит под роковой линией электропередач, за которую зацепился вертолёт.

Спуск вдоль реки Буйбы. С Усинского тракта хорошо виден дивный каменный образ. Его зовут Спящий Саян. Он лежит на горном ложе, его голова запрокинута, окаменелые волосы сбегают вниз, горбоносый профиль чётко виден на фоне неба. Гигант, уснувший тысячелетним сном на высоте 2000 метров над уровнем моря. Что будет, когда он проснётся?

Выбегает к дороге река Ус, давшая название тракту. Слева блеск воды по камням, справа – прижим: отвесные красно-бурые скалы, деревья нависают над дорогой. Путь долог, дорога петляет у подножий скал. Потом Ус сворачивает, уходит вниз, к селу Усинскому, к Енисею. Наконец, ещё спуск, ещё подъём, перевал через Куртушибинский хребет. Знак и надпись: «Республика Тува».

Дорога спускается серпантином по склону. Внизу обширная степь, холмы. На горизонте голубеет Уюкский хребет, справа – окантованный белым хребет Обручева, слева – великий простор – до Монголии, до Монгун-Тайги, до Алтая. Спустились в сухую всхолмленную долину. За ровной пустотой степи – островки тополей, верный признак близости реки. Первая юрта в километре от трассы. Урянхай.

Со времён Чингисхана до XVIII века Урянхай был подвластен монгольским правителям: Хубилаю, Алтын-ханам, Ойротам. После установления в Центральной Азии маньчжурско-китайской гегемонии был включён в состав империи Цин. К началу XX века Урянхай, хотя и числился владением Китая, но находился на особом положении: губернатор сидел в Улясутае, в Монголии, а управлял краем через тувинских князей – нойонов и их старейшину – амбын-нойона.

Тувинцы, они же урянхи, жили племенами и родами, сумонами и аилами. Вели кочевническое хозяйство: перегоняли стада овец и яков, табуны лошадей с горных пастбищ в долины и из долин в горы.

Русские стали проникать сюда в конце XIX века; и были это торговцы, золотопромышленники, искатели приключений, беглецы, спасавшиеся от российского неправосудия, да старообрядцы, уходившие от преследований «антихристовой» власти. За полстолетия они заселили берега Каа-Хема до верховьев. Тогда же экспедиции через Саяны стали предпринимать русские путешественники: В. В. Радлов, Г. Н. Потанин, А. В. Адрианов и иные. Появились первые торговые фактории, появились и этногеографические описания Урянхайского края. Началось строительство Усинского тракта.

Тем временем китайско-маньчжурская империя клонилась к упадку; в 1911 году в Китае грянула революция, наступили десятилетия хаоса. Совет нойонов Урянхая обратился с просьбой о покровительстве к русскому царю. В 1914 году был установлен протекторат России над Урянхаем. Центром новой провинции стало селение Хем-Бельдир, по-русски Белоцарск, у слияния Бий-Хема и Каа-Хема. Русская революция и Гражданская война затронули Урянхай, но не оторвали его от России. В 1919 году сюда прорвались сквозь горные теснины, по старому Усинскому тракту, красные отряды. При их поддержке пророссийски настроенные нойоны во главе с молодым, талантливым батыром Буян-Бадыргы провозгласили независимую республику Танну-Тыва, впоследствии преобразованную в Тувинскую народную республику (ТНР). Белоцарск, переименованный в Кызыл («Красный»), сделался столицей.

ТНР с самого рождения была прочно привязана к Советской России. Когда в Стране Советов установилась сталинская диктатура, Тува пережила суровые времена. Буян-Бадыргы был репрессирован, к власти пришли коммунисты во главе с Салчаком Тока. В годы Великой Отечественной войны Тува снабжала СССР продовольствием, а тувинские добровольцы воевали в Красной армии. На исходе войны Великий Хурал ТНР обратился к советскому правительству с просьбой о вступлении в «братскую семью советских народов». С 1944 года Тува – автономная область, а потом – автономная республика в составе РСФСР. После распада СССР республика Тува – семнадцатый регион Российской Федерации. Население – около 350 тысяч человек, в основном тувинцы (более восьмидесяти процентов) и русские. Регион дотационный: промышленность с девяностых годов практически не работает; сельское хозяйство в упадке ещё с советских времён. Зато высоки достижения в области безработицы, преступности и пьянства. Главный предмет вывоза – конопля. Система власти – феодально-клановая, покрашенная под демократию. Прежний амбын-нойон, глава республики Шериг-оол Дизижикович Ооржак – одновременно являлся главой мощного западно-тувинского клана Ооржаков-Ондаров-Оюнов-Монгушей. Сменивший его Шолбан Валерьевич Кара-оол – ближе к южным кланам. Злые языки поговаривают о его связях со спиртовой и конопляной мафией…

При всём том Тува прекрасна, сурова, первозданна и, как всякая красавица, неповторимо противоречива.

Как в природе Тувы сочетаются, не смешиваясь, казалось бы, несочетаемые ландшафты, так и в образе жизни людей островки современной цивилизации окружены морем застывшего времени, степью, где люди живут сейчас так же, как их предки столетия назад. Кызыл – три улицы пятиэтажек, тополиный парк, белоснежное здание театра, фонтаны на площади перед Домом правительства, низенькие деревянные домики пыльных боковых улиц. Обелиск «Центр Азии» на берегу; отсюда открывается красивейший вид на горы и воды. В Кызыле, пожалуй, можно по-городскому жить, и в нём живёт половина населения республики. Но он – маленькое пятнышко на карте, а вся Тува – безмерное пространство гор и степей, по которому рассеяны несколько десятков тысяч кочевников.

Первые юрты, первые отары и табуны – уже в пяти километрах от Кызыла. Юрты из тёмного войлока подешевле; белые – признак богатства. Богатство не всегда измеряется деньгами: в труднодоступных горных долинах, где до ближайшего посёлка и магазина день пути, деньги не очень ценятся. Здесь богатство – поголовье стад, проходимые машины. А более денег потребны весьма необычные вещи: верёвки, тушёнка, хлеб, ножи; надёжная валюта – спирт. Скотоводство даёт пропитание и заработок жителям дальних юрт. В степи пасут овец, в горах повыше – мохнатых сарлыков. Баранина, молоко, сыр, творог, чай с молоком и солью – пища тувинцев.

Чабаны молчаливы, их лица кажутся неподвижными; отцы семейств гостеприимны и, пока трезвы, сохраняют невозмутимую сдержанность. Обычай гостеприимства здесь нерушим. Гость, переступивший порог юрты, находится под защитой хозяев. Он не уйдет голодным, его накормят, напоят, уложат спать на лучшее место. Но надо уважать обычаи. С какой стороны от входа сесть? Гости входят только на мужскую половину, от входа левую. Самое почётное место в юрте – напротив входа. Какой рукой принять или подать пиалу с угощением? Уважительно так: правой рукой, при этом придерживая край рукава левой ладонью. Нехорошо от выпивки отказываться. Перед тем как выпить, надо помочить в пиале безымянный палец и побрызгать им на четыре стороны – для духов. Оружие надо оставлять снаружи при входе; не следует класть нож остриём в сторону другого человека – это знак угрозы.

Об алкоголе. Под его воздействием сдерживаемый темперамент кочевника вырывается на волю, как злой дух из бутылки, и дело легко доходит до ножей и смертоубийства. Отцы семейств, и выпив, как правило, остаются сдержанными; молодые парни вообще лихи и непредсказуемы: одновременно и дружественны, и опасны; нуждаешься – отдадут своё; зазеваешься – украдут твоё; ну а уж пьяным им лучше не попадайся.

О лошадях. Кочевник, как известно, лучше держится в седле, чем на своих двоих. Путешественники рассказывали, что, напившись араки (она, оставляя светлой голову, отшибает ноги), тувинец, бывает, на четвереньках выползает из юрты; лошадь опускается перед ним, он переваливается через её хребет, она встаёт и везёт хозяина до цели. Незаменимый вид транспорта в бездорожной степи и в горах, на узких тропинках и крутых склонах, в дремучей тайге. В Туве, как известно, времени нет, спешить некуда, сиди, покачиваясь, в седле – лошадь найдёт дорогу.