Игры богов - Александр Золотько

– Что такое?

– Плечо… как огнем…

– Отвык от боли, бедняга? А ты понюхай лезвие меча. Народы приходят и уходят, а способы убийства остаются.

Бес наклонился, поднял меч, принюхался. Отбросил оружие в сторону. Яд.

– Человек, не пивший амброзии, от такой раны умер бы через секунду. Если бы отравленный клинок достал тебя, скажем, в сердце, то ты почти сутки приходил бы в себя. За это время ты свободно успел бы попасть в Вечный город помимо своего желания. – Бродяга попытался просвистеть какую-то мелодию, но оборвал ее на третьем такте. – Даже меня эта штука обездвижила бы до полудня… Если большой дозой.

– Даже тебя, – передразнил Бес. – Хочешь сказать, что ждали именно нас?

– Всенепременно. Ты ничего странного не заметил?

– Это если не считать двадцать уродов и невообразимого количества сомы?

– Если не считать.

– Ну… – Бес обвел взглядом место засады. – А мы что, так и будем здесь стоять, как два пугала на бахче?

– Кое-что уточним и поедем, – сказал Бродяга.

– А может, лучше поедем, а потом уточним? – Бес умел за себя постоять в бою и не боялся чужой крови, но был немного брезглив.

А один обезглавленный труп как раз вдруг начал дергаться, поднимая пыль.

– И все-таки давай закончим здесь. Для наглядности.

– Я уже нагляделся.

– Попробуем по-другому. Предположим, это ты командуешь засадой. Так?

– Так.

– Ты знаешь, что ждешь двух противников, либо бессмертных, либо конкретно сидящих на амброзии… У тебя двадцать человек, которых ты предварительно подготовил к схватке специально. Той же амброзией. Они теперь быстрые, ловкие и малоуязвимые. Во всяком случае, почти равны как минимум одному из клиентов.

– Это ты обо мне? А ты – круче?

– Круче, – спокойно подтвердил Бродяга.

И Бес не стал спорить. Действительно – круче. Быстрее и все такое. Обидно, конечно, но все-таки.

– Я бы разделил своих людей пополам, – сказал Бес. – Чтобы не ошибиться. Хрен его знает, кто из вас двоих крутой перец, а кто так – погулять вышел. В темноте все одинаковые.

– Молодец, – кивнул Бродяга. – Но на самом деле все получилось иначе. Почему? Почему тебе досталось только четыре красавца, а мне – шестнадцать?

– Не знаю, – пожал плечами Бес. – Кто-то из них умеет видеть в темноте… Чушь, конечно.

– Да. И еще одно. Двадцать человек, как оказалось, на нас двоих маловато. Даже если учитывать отравленные мечи, засаду и амброзию. Вот если бы шестнадцать набросились на тебя…

Бес промолчал. Чего спорить, и так все понятно. Вон, пока с четверыми совладал…

– И еще нужно было знать, что мы будем ехать именно здесь и именно сейчас. Пошевели мозгами, скажи, что могло заставить их поделить засаду таким вот образом? И почему они, зная о нас, все-таки напали, не имея практически никаких шансов? Что произошло такое, что помешало засаде?

Бес медленно обвел все взглядом. Тела, темные пятна крови на дороге. Четверо и шестнадцать. Ему и Бродяге. Интересно, если бы все два десятка навалились на Бродягу? Без шансов. В смысле, для двух десятков. Там, где шестнадцать, там и двадцать. Старые мастера утверждали, что восемь противников – это уже бесконечность. Дальше количество уже роли не играет. Сможешь защититься от восьми – защитишься от любой толпы.

Два огонька в опущенной руке Бродяги. На двух цепочках. Что случилось сегодня… Вашу бабушку!

– Это у тебя в руке мой алтарь! Тот, что ты с меня снял после того, как секирой шарахнул. Так?

– Так, – кивнул Бродяга.

– А второй ты у одного из этих уродов забрал.

– Тоже правильно.

– А светятся они потому, что рядом.

– Ну, просто гений. Я горжусь, что знаком с тобой.

– Это получается, что из-за того, что ты, козел, не выбросил его там, в пустыне, нам теперь пришлось махаться? – Бес почувствовал, что злость разливается по всему телу. – Если бы ты тогда ничего не понял и не сделал, то мы бы спокойно проехали до самого Вечного города. Ты с талисманом, послушный и покорный, и я с алтарем. А так…

– А так с алтарем был я, и это на меня навалились шестнадцать из двадцати. Все еще не понял?

Бродяга говорил спокойно, словно о чем-то пустяшном:

– Это был не запасной вариант, дурашка, это было подготовлено заранее. Минимум за месяц. И приказано этим симпатягам было убить того, кто был с алтарем, благо, алтарь тянется к алтарю. А второго, который и так придавлен талисманом, нужно было просто обездвижить. И доставить куда нужно. Например, в Вечный город, на постоялый двор возле Нижнего храма. Ты рассчитывал получить вечную жизнь? – Бродяга протянул обе цепочки Бесу. – Не веришь?

Бес взял камешки в руки. Светятся. В них чувствуется Сила. Ну и что? Бродяга прав… И что из этого следует? Что теперь нужно делать Бесу, самому ловкому из Ловцов? Самому хитрому из смертных. Смертных. Он теперь будет Бес-Смертный, до самой своей смерти. Его в любом случае убьют. Рано или поздно. Тот, кто решил это сделать, сделает. Доведет это замечательное дело до конца. Можно попытаться спрятаться… откуда он будет брать сому? Быть Ловцом и не сталкиваться с богами или хотя бы ипостасями? Все, приехали. Хоть так, хоть иначе… Найти бы того, кто так его подставил! И что? Это ведь явно бог, один из многих. Бог, которому нужно было чужими руками доставить Бродягу… Куда? Неважно – важно, что чужими руками и втайне от других. Говорят, что боги чувствуют перемещения друг друга по миру, чувствуют возмущение Силы. И если бы кто-то из них сам отправился бы за Бродягой, то остальные могли это просечь. Даже если чудом Бес нашел бы заказчика, не ту подставу, которая делала заказ, а того, кто за ней стоял, то что бы тогда он мог сделать? Как говаривал давным-давно покойный отец, можешь набрать в рот дерьма и плюнуть мне в лицо.

Бродяга подошел к своему горбатому и стал подтягивать ремни. Чтобы занять чем-то руки. Бродяга стоял где-то рядом, может быть – за спиной, но Бесу это было безразлично. Рухнуло все. И его мечта, его страстное желание, его надежда – все превратилось в… Ни во что оно не превратилось. Просто исчезло. Каждый должен знать свое место. Бес потянулся за флягой.

– Рану промой, – сказал Бродяга. – Не пей, а промой, так будет лучше.

– Кому будет лучше? – взорвался Бес. – Мне? Тебе? Кому?

– Я полагаю, твой контракт можно считать расторгнутым? – холодно осведомился Бродяга. – Ты, как я полагаю, его выполнять больше не стремишься и не чувствуешь себя обязанным соблюдать верность нанимателю?

– Он может засунуть эту свою верность… Он ведь обещал!

– Кто? Бог? – спросил Бродяга. – Или тот, кто разговаривал с тобой от его имени? Не забывай – слово бога нерушимо, но он его не всегда дает. Если он сказал тебе лично, что выполнит условия сделки, то выполнит. Если, конечно, ты сможешь предусмотреть все возможные уловки. Как с вечной жизнью и вечной молодостью. Но ведь, выставляя посредника, бог мог только разрешить посреднику пообещать тебе, что бог выполнит условия. Улавливаешь разницу? Пообещал или приказал пообещать.