Кремлевское письмо - Ноэл Бен

Роун страшно устал. Он прилег на кровать и не заметил, как уснул.

— Георгий, милый, пора вставать, — прошептала Эрика, целуя его.

Роун открыл глаза. Было уже светло.

— Как тебе понравился мой сюрприз? — спросила Эрика, подавая Роуну кофе.

— Чья это квартира?

— Наша. По крайней мере, на месяц. Ну скажи, тебе нравится?

Роун кивнул и отпил кофе.

Эрика начала раздеваться.

— Когда ты пришел?

— Вчера вечером.

— Вчера вечером? Что-нибудь случилось, Георгий? Почему ты не пошел к себе?

— Меня выселили.

— За что?

— Документы не в порядке. Комнату отдадут какому-то рабочему. У них свои правила.

— Тогда поживи здесь, — она обняла его. — Поживи здесь, я всегда буду знать, где ты. Постараюсь использовать любую возможность, чтобы прийти к тебе.

— Это опасное место. Нас сразу заметят.

— Тогда запремся на четыре недели и будем любить друг друга. Хочешь?

— Да.

— Договорились, — Эрика прижалась к Роуну. — Послезавтра я переезжаю сюда.

— Что ты говоришь?

— Полковник уезжает на месяц, — Эрика рассмеялась, — и оставляет меня одну. Только я не одна, правда?

— Куда он едет?

— К матери в Ялту.

— Ты уверена?

— Да, — Эрика нежно покусывала ему ухо. — Мы проводили ее на вокзале вчера, — прошептала она.

— Мы? Ты и полковник?

— Знаешь, твои уши так возбуждают. Я обожаю кусать их. Кусать и целовать.

— Эрика, полковник был с тобой, когда его мать садилась в поезд?

— Никаких вопросов. Ну почему всегда столько вопросов?

— Отвечай! — Роун оттолкнул Эрику. — Полковник был с вами?

Эрика перевернулась на живот и положила подушку себе на голову.

— Ничего не сказку. Сначала займемся любовью. Иначе буду лежать, пока не задохнусь.

— Прошу тебя, Эрика, это очень важно. Только скажи мне, потом будем делать все, что хочешь.

Эрика с недовольным видом перевернулось на спину, сложила руки на груди и уставилась в потолок.

— Я встретилась с тобой, отдала ключ. Пошла на работу к полковнику. Мы заехали за его матерью, сделали кое-какие покупки, пообедали вместе, проводили ее. Вместе. Он и я. Раз, два. Раз, два, три, йо-хо-хо-хо, и старушка в поезде. Доволен?

Роун задумался.

— Значит ты была с полковником с тех пор, как мы расстались и до?

— Я ушла от тебя в полдень и потом все время была с полковником, в одиннадцать мы легли спать. Еще вопросы есть?

— Иди ко мне, — Роун потянулся к Эрике. Но слышал он в этот миг последний крик Би Эй.

Эрика пошла в ванную. Роун лежал и курил. Весь день Эрика была с полковником. Он не возвращался на работу и даже не звонил туда. Налет на поткинскую квартиру произошел около двух. Почему Коснов отстранился? Поткин наверняка ему все рассказал. Роун знал из рассказов Эрики, что Коснов просто помешался на Разбойнике и пропавшем грузовике. Даже сам летал на Север. А в самый ответственный момент весь день провожал мать. Не знал, как произошло задержание, и, кажется, не особенно спешил узнать. Больше того, через два дня уезжает в Ялту. Значит ли это, что все погибли? Если да, допросить их было уже нельзя, ни ему, ни кому-либо другому. Но как же Роун? Коснов должен был знать, что Роун на свободе. Почему он уехал, оставив Роуна на свободе? Роун прошел в ванную, встал у открытой двери. Эрика вытирала волосы.

— Эрика, чья это квартира?

— Наша.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Она наша на целый месяц. Остальное не важно, — весело ответила Эрика.

— Это квартира матери полковника, да?

— Раз ее здесь нет, значит наша.

— Откуда у тебя ключ?

— Она сама дала его мне.

— Зачем?

— Чтобы я заглядывала сюда, пока ее нет. Поэтому я опоздала вчера. Я зашла помочь ей собраться, и она дала мне ключ. Потом я заказала второй, для тебя, — Эрика набросила полотенце на Роуна и притянула к себе. — Георгий, давай вместе примем ванну.

— Ты только что вымылась.

— Ну и что, мне хочется с тобой.

Роун кивнул, и Эрика открыла кран.

— Почему полковник разрешил тебе остаться в Москве?

— Потому, что он знает, что я хочу быть с тобой.

— Эрика, я серьезно.

— Я сказала ему, что у меня аллергия на солнце. Если я поеду с ним, мне все время придется сидеть в помещении одной.

— И он поверил?

— Георгий, милый, — Эрика опустилась в ванну и притянула Роуна, — он хочет верить. Он очень любит меня, а после того, как я познакомилась с тобой, я с ним обращаюсь гораздо лучше. Он хочет верить, что наш брак — не ошибка. Когда мужчина хочет поверить во что-то, а женщина поощряет его в этом, он готов на все, чтобы сохранить свои иллюзии.

После ванны Эрика накрыла на стол.

— Полковник упоминал при тебе фамилию — Поткин? — спросил Роун.

— Кто такой Поткин?

— Один из его агентов. По-моему, работает в Нью-Йорке.

— Откуда ты знаешь?

— Друг Полякова рассказал. Хочет знать, когда Поткин должен вернуться в Москву.

— Попробую узнать, — ответила Эрика, поворачиваясь к плите.

32

Ссора

Весь вечер Роун смотрел телевизор и слушал пластинки. Спать он лег рано и проснулся, только когда его разбудила Эрика. Когда с любовью было закончено, он спросил ее о Поткине.

— Друг Полякова прав, — сообщила Эрика. — Он действительно агент полковника. Он сейчас в Нью-Йорке.

— Сейчас?

— Да.

— Как тебе удалось узнать?

— Я сказала ему, что, когда ходила в парикмахерскую, меня спросила о Поткине одна женщина. Я сказала, что она соседка Поткина и давно одолжила ему какую-то посуду и теперь хотела бы знать, когда он вернется.

— Что ответил полковник?

— Засмеялся и сказал, что ей не повезло. Поткин вернется в конце лета.

— Когда полковник собирается в Ялту?

— Завтра. Мы целый месяц сможем принимать ванны вместе.

— Думаю, он не должен ехать.

— Разумеется, нет. Нам надо пригласить его к обеду.

— Эрика, я серьезно.

— И я, милый. Не волнуйся. Он не станет прятаться и ловить нас.

Роун оттолкнул Эрику.

— Кажется, у него могут быть большие неприятности.

— Какие неприятности? — замерла Эрика.

— Друг Полякова видел Поткина в Москве два дня назад. Арестовали несколько шпионов, обнаружили целую группу. Полковник очень интересовался их работой. Только сдается мне, он ничего об этом не знает. Поткин с Гродиным присутствовали при арестах, но полковнику ничего не сказали.

Эрика не шевелилась.

— А что это ты вдруг забеспокоился о полковнике?

— Потому что это отразится на тебе.

— Я думала, что ты собираешься позаботиться обо мне.

— Конечно, но это может все усложнить.

Эрика повернулась к нему. Она уже не улыбалась. Вылезла из постели, подошла к столу, закурила. В волнении она делала короткие затяжки.

— Нам хватит денег уехать из России? — спросила она.

— Почти.

— Что значит «почти»? Сколько не хватает?

— Рублей пятьсот, — ответил Роун, — но если его арестуют, тебя тоже могут схватить.

Эрика повернулась спиной к Роуну и молча курила.

— Что-то случилось, Георгий? У тебя даже голос изменился. Как будто говорит кто-то совсем другой, незнакомый.

— Ничего не случилось, — Роун подошел к ней. — Просто раньше опасности не было, а теперь есть, и я беспокоюсь за тебя.

— Георгий, — волнуясь все больше и не глядя на Роуна начала Эрика, — ответь на один вопрос. То, что ты остался без жилья, как-то связано с этими арестами?

— Нет, конечно.

— Ответь еще на один вопрос.

— Спрашивай.

Она посмотрела ему в глаза, плотно сжав губы, потом сказала:

— Я хочу уехать из Москвы немедленно. Я раздобуду эти пятьсот рублей. Они будут у тебя сегодня. Послезавтра мы должны уехать из России.

— Это невозможно.

— Почему?

— Оформление документов займет много времени.

— Сколько?

— Неделю, может, две.

— Ты говорил, как только у нас будут деньги, мы сможем уехать через день или два.

— Обстоятельства изменились. Теперь оформление длится дольше.

— Ничего не изменилось, — Эрика серьезно посмотрела на Роуна. — Ты знал это с самого начала, так ведь?

— Нет, конечно. Просто обстоятельства действительно изменились. Моему знакомому приходится действовать очень осторожно.

Эрика не двигалась. Она не отрывала глаз от Роуна.

— Ты один из тех, да?

— Из кого?

— Один из тех, за кем вчера охотились, но не поймали…

— О чем ты?

Эрика опустила голову, обхватив себя руками. Казалось, она силится что-то сказать и не может. Потом произнесла едва слышно:

— Знаешь, ведь я с самого начала догадывалась, правда-правда, — она тихонько засмеялась. — Я говорила, что полковник пойдет на все, чтобы сберечь свои иллюзии. Кажется, не он один.