Хранительница искры (СИ) - Риз Лаванда

— Порой я сомневаюсь, друзья ли мы, — прорычал Данат. — Вам пустоголовым делать нечего? Какого рожна, Винс?! Я что похож на полоумного?!

Рыцари замялись, отвели глаза, кто-то начал дёргать плечом, кто-то закашлял.

— Да кто ж тебя разберёт, — выдал Винс, чем ещё больше разозлил Даната.

— Что только о себе не узнаешь! … Не собирался я никого из них выбирать, я себе не враг! Ещё на середине пути передумал, а когда послушал этого варвара то и вовсе ужаснулся. Рад, что хотя бы никто из вас олухов не выиграл!

— Ну почему же, — насмешливо протянул Станис, подходя ближе. — Я выиграл. А ну выворачивайте карманы!

Винс, Хезер и Фин ворча и матерясь отдали ему проигранные монеты.

— А был полон решимости. Говорил, без княжны не останетесь. Зачем мы вообще тогда попёрлись на север? — не сдавался Винс, испытывая терпение князя.

— Развеяться да ноги размять. И потом, я что не вправе передумать?! Если тебе станет от этого легче, окаянный, то по возвращению в Фарас я сразу же женюсь! — бросил Данат после чего возле костра повисло гробовое молчание. Мидэя так и застыла, не замечая, что вся её еда пролилась на землю.

— И на ком же? — первым нарушил тишину Хезер, даже подавшись вперед, чтобы не пропустить ни слова.

— На ней вот, — кивнул Данат.

И когда на Мидэю уставились вытянутые мужские лица, до неё дошел смысл.

— На ком, прости? — медленно повернулась она к Данату, мгновенно охрипнув.

— На тебе. Я так решил. Что вы глаза то все вылупили?! Я князь Фараса — на ком хочу на том и женюсь! — как ни в чём ни бывало, Данат отщипнул запеченный кусочек мяса, отправив его себе в рот.

— А … а .. спросить меня … не следовало? — заикаясь, выдавила Мидэя.

— Но ты же меня не спрашивала, когда решила вытащить из меня дар и связать наши жизни. И я подумал, что будет справедливо, если я решу с женитьбой без твоего согласия. Раз уж умирать нам в один день и никуда друг от друга не деться. Да и ты поклялась принадлежать мне. Всё к тому и шло, — пожал плечами Данат.

— Нет, не шло! — ни с того, ни с сего заупрямилась она. — Всё должно быть иначе! Я не знаю как, но как-то трепетно, красиво, с чувствами!

Данат выразительно вздохнул, удивлённо качая головой.

— Это кто ж тебе такие сказки понаплёл? В мире браки заключаются по всякому, некоторых вообще воруют и силой заставляют, но большинство девушек родители спихивают за нелюбимых по договорённости. И трепещут они лишь от ужаса. Так что не капризничай, хоть невестам это и полагается. Как бы ты ни вздорила, я знаю, что небезразличен тебе. Да и мне …, — Данат запнулся. Признаваться он не умел. Особенно в чувствах. Тем более, подобное он испытывал впервые. — Я беру тебя в жёны и всё тут! Да и дети у нас с тобой будут красивые.

— А как же любовь? — потрясённо прошептала Мидэя.

Данат улыбнулся, а затем закусив губу посмотрел ей прямо в глаза.

— А что, по-твоему, такое любовь, а, цветик?

— Сама хотела это узнать.

Протянув руку, он стер крошку с её подбородка, проведя большим пальцем по её губе:

— Дэя, далеко ходить не нужно, — тихо произнёс Данат. — Иногда полезно смотреть под носом. Какие же вы лесные кикиморы непутёвые.

— Вот и для чего тебе тогда непутёвая жена без роду без племени? — вскинулась Мидэя. За этот вечер синий красноречивый взгляд заставлял её вспыхивать ни один раз.

— Дело доброе сделать хочу. Может, тогда половина моих грехов отпадёт, если я пригрею на груди последнюю искру? — усмехаясь, поддел её Данат.

— Я ещё подумаю. Может, и не пойду за тебя, — надулась Мидэя. Уж больно её злило, что её так тянуло к этой надменной синеглазой бестии.

— Оу! Хо-хо! Надо же! — заслышав её ответ, стали восклицать рыцари, усмехаясь и потрясая головами. — Подумает она!

— Нет у бабы таких прав, — брякнул Фин. — Вы ж спите и видите, чтоб вас только замуж взяли!

— И что, ты бы женился без любви, Фин? — не унималась Мидэя.

— Пф, любовь-морковь! Главное, чтобы в постели была горячей штучкой, и чтоб сиськи при ходьбе колыхались, а глазищами, чтоб одного меня высматривала!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На лице Мидэи мелькнуло озадаченное разочарование:

— И что для всех вас так же? — обвела она взглядом собравшихся мужчин, оживившихся затронутой темой.

— Ну, почему, сиськи могут быть и поменьше, главное, чтоб попка была аппетитной! — ответил Росс под дружный хохот.

— Да чтоб вас! Только постельные утехи и волнуют! Берёте в жёны, натешитесь и других заводите! Любовниц себе на каждом углу. А я с подобным мириться не стану — только узнаю о любовнице, вмиг хрен отсохнет!

— Эдак ты разошлась! — крякнул Винс. — Ты бы не спешил, Данат. Подумай, может, ну его?

И рыцари снова дружно заржали.

— Сдаётся мне, Фин в похлёбку не тех грибов добавил, — усмехнулся князь, продолжая наблюдать за девушкой, время от времени убирая ей за ухо выбившийся локон, легонько касаясь пылающих щёк.

— Что скрывать, любовные утехи важны для мужчины, — решил и Ринат вставить своё слово. — Но ещё и в остальном чтобы женщина была нежна и заботлива.

— Чтоб верной была, преданной и послушной, — кивнул Бродерик.

— Любовь, это когда тоскуешь в разлуке и других не замечаешь, — отозвался Хезер.

— А ещё она должна хотеть от тебя детей и не перечить, — добавил Дюк.

— Умной должна быть, гордой и красивой, — не отставал от других Икар. — Хочу добиваться свою будущую жену.

— А я думаю, что любовь — это когда жизнь за неё свою отдашь в удовольствие, — подал голос молчун Титор.

— Для неё я должен быть лучшим, и чтобы розказни мои слушала с открытым ртом, а если станется, что меня сошлют на каторгу — не задумываясь за мной бы кинулась, — мечтательно протянул Фаромир.

— Так вы хотите, чтобы вас любили! — заявила Мидэя, словно выиграла в споре.

— Дык, кто ж не хочет, — поскрёб бороду Хезер. — Да только чтоб те, кто сердцу мил. Вот и князь того же ждёт.

— Так мирской премудрости и научишься, — хмыкнул Данат, подхватив Мидэю за талию, поднявшись сам и поставив её на ноги. — Только когда они вина нажрутся не больно их слушай, такого нагородят, бес удавится! Мы в крытой телеге переночуем. С Лионеля глаз не спускайте!

— Зябко тут, — пожаловалась Мидэя, когда опустив полог, Данат стащил с неё накидку, и целуя, принялся расшнуровывать платье. — И вольверины слышат даже то, как ложится снег.

— Я тебя согрею, — прошептал Данат, одурманенный страстью. Он уже давно хотел схватить её в охапку и зацеловать до потери чувств, пока она не станет покладистой и не оставит свои страхи и упрямство. — И мне нет дела до волков. Мы вольны уединятся и предаваться утехам тихо или шумно, ты моя Мидэя, моя будущая жена. Ты спрашивала о любви — сейчас я буду тебя любить.

— Так ты лишь без одежды меня любить согласен? Девичьи прелести кружат мужчинам голову? — с вызовом выдохнула она в его самодовольную усмешку. — Только тело обнажилось и уже сражён?

— Да в том и загадка, что мне теперь лишь твоё тело желанно. И даже отбивая твои нападки и колючие взгляды, я знаю, что когда мы останемся вдвоём — ты такая мягкая, нежная и податливая подаришь мне своё тепло. Без одежды ты мне просто ближе, — улыбнулся Данат. — И я уверен, что в такие моменты — я занимаю все твои мысли. Потому что я хочу, стать для тебя важнее всего на свете. … Даже когда ты одета.

Она и впрямь растеряла все свои мысли, отдавшись этим умелым рукам, сливаясь с ним в одно дыхание, отдавая ему своё тепло и вбирая ответный жар. Данат не скупился на пылкие ласки, равнодушный мужчина, которого влекло бы лишь девичье тело, вряд ли так бы отдавался. Так можно было упиваться только тем, кого любишь. Мидэя в точности этого не знала, она лишь догадывалась, по тому, как изменился князь в последнее время, стал заботливее хоть и вспыльчивей, и ласка не только просилась с кончиков его пальцев — она искрилась в его синих глазах. Её сердце плавилось, обволакивало его, впитывало, пока синеокий князь Фараса не обосновался в девичьем сердце окончательно, заняв собой все его уголки и воздвигнув там свой трон. Мидэя теряла от него голову и в одежде и без неё. Она и подумать не могла, что любовь это целые вихри, бушующие в душе, что тут же хочется и смеяться и плакать когда он рядом, и петь и кричать, треснуть его и тут же обнять и что это больше походило на лёгкое помешательство. Что любовь окрыляет, но вместе с этим ты паришь над бездной. Теперь Мидэя не сомневалась, князь запал ей в душу, занозил сердце, она и оглянуться не успела, как втрескалась в этого деспота по уши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})