Джек Ричер, или Личный интерес - Ли Чайлд

Очевидно, последнее предложение оказалось лишним. Я увидел, как ее рука невольно дернулась, словно Кейси снова заворачивает ладонь в грязный свитер, чтобы защитить руку от зазубренного края. Она вновь переживала тот эпизод. И ей это совсем не нравилось. Найс закрыла глаза, громко задышала и расплакалась. Напряжение, шок, ужас – все вырвалось наружу. Она дрожала и тихонько выла. Потом открыла мокрые глаза и посмотрела по сторонам. Я повернулся к ней, и она наклонилась ко мне, а я прижал ее к груди, но исключительно целомудренно.

Мы продолжали сидеть каждый на своем месте, склонившись навстречу друг другу. Она спрятала лицо у меня на плече, и ее слезы намочили мою куртку, как раз в том месте, где некогда был мозг Евгения Хенкина.

Постепенно ее дыхание успокоилось.

– Мне очень жаль, – сказала Кейси, все еще прижимаясь к моему плечу.

– Ни о чем не стоит жалеть, – сказал я.

– Я убила человека.

– Нет, все не так, – возразил я. – Ты спасла свою жизнь. И мою. Думай об этом именно так.

– Однако он был человеческим существом.

– Не совсем так, – возразил я. – Как-то раз мой дед рассказал мне историю. Он жил в Париже и делал деревянные ноги, но однажды поехал отдохнуть на юг Франции. Он устроился на склоне холма, рядом с виноградником, чтобы устроить пикник. Дед достал нож, собираясь открыть грецкий орех, и тут увидел, что к нему стремительно приближается змея. Он нанес ей удар ножом, попал в центр головы и пригвоздил ее к земле примерно в шести дюймах от своей лодыжки. Ты поступила так же. Серб был змеей. Или даже хуже. Змея не знает, что она змея. Она действует, повинуясь инстинктам. Однако тот парень сделал свой выбор совершенно сознательно. В точности как другой, вчера, который не захотел помогать пожилым леди переходить улицу, работать волонтером в библиотеке или собирать деньги для голодающих Африки.

Кейси потерлась головой о мое плечо. Возможно, кивала, соглашаясь. Или попросту вытирала глаза.

– Но от этого мне не легче, – сказала она.

– Шумейкер сказал мне, что ты знала, на что шла.

– В теории – да. Но в реальности получается иначе.

– Всегда бывает первый раз.

– Ты хочешь сказать, что с каждым разом становится легче?

Я не ответил на ее вопрос.

– Не принимай таблетки. Они тебе не нужны. А если и нужны, то сбереги на будущее. Это всего лишь начало. Дальше будет только труднее.

– Это не слишком утешает.

– Тебе не о чем беспокоиться. У тебя отлично получается. Мы оба выступили неплохо. И мы победим.

Кейси ничего не ответила. Еще несколько мгновений она сидела неподвижно, потом отодвинулась от меня, и мы заняли прежние положения. Найс всхлипнула и вытерла лицо кожаным рукавом куртки.

– Мы можем вернуться в отель? – спросила она. – Я хочу принять душ.

– Мы найдем другой отель, – сказал я.

– Почему?

– Правило номер один: каждый день менять место ночлега.

– Но моя зубная щетка осталась там.

– Правило номер два: носи зубную щетку с собой.

– И я хочу купить новую одежду.

– Это мы можем сделать.

– Но у меня нет чемодана.

– Никаких проблем. У меня никогда не было чемодана. Все это мне давно знакомо. Ты можешь переодеться в магазине.

– Нет, я имела в виду коробки с патронами. Как мы будем их носить?

– В карманах.

– Но они туда не влезут.

Тут она была права. Я пробовал, коробка влезала лишь наполовину. А мои карманы были гораздо больше.

– Но мы же в Лондоне. Кто поймет, что это такое?

– Может быть, один человек из тысячи. Но что, если один из них окажется полицейским, как в Уоллес-Корт, в пуленепробиваемом жилете и с автоматом? Нас не должны видеть расхаживающими по городу с коробками, набитыми патронами.

Я кивнул.

– На углу есть магазин, нечто вроде небольшого супермаркета. Один из целой сети, я полагаю. Иди и купи что-нибудь. Жвачку или конфеты.

– У них пакеты из тонкого пластика. Я видел. В один из таких ты вчера положила «Кока-колу». Он практически прозрачный. Ничуть не лучше, чем твои карманы.

– У них есть большие прочные пакеты.

– Они не дадут мне такой пакет за жвачку и конфеты.

– Они не дадут тебе никаких пакетов. Здесь их нужно покупать. Из чего следует, что ты сможешь выбрать то, что захочешь.

– То есть нужно покупать не только товар, но и пакет?

– Я читала в журнале.

– Что это за страна такая?

– Страна, в которой борются с загрязнением окружающей среды. Ты должен покупать прочный пакет и пользоваться им множество раз.

Промолчав, я вышел из машины и направился к перекрестку. Магазин оказался уменьшенной копией супермаркета. Предметы повседневного обихода, полуфабрикаты, блоки пива, состоящие из шести банок, и безалкогольные напитки. И пластиковые сумки, о которых говорила Найс. Возле касс их было полно. Я выбрал коричневую. Она выглядела надежной и прочной, как если б была сделана из волокон конопли вторичной переработки при участии одноглазой девственницы из Гватемалы. На ней каким-то слабым растительным красителем – наверное, полученным из моркови – написали название супермаркета. Я не сомневался, что под дождем краска сойдет. Но сама по себе сумка оказалась вполне подходящей, да еще с веревочными ручками, а если ее расправить, она принимала нужную форму.

Я не хотел покупать жвачку или конфеты, поэтому спросил у женщины за кассой, можно ли купить сумку отдельно. Она лишь посмотрела на меня, словно я идиот, провела по сумке сканером, раздался электронный щелчок, и она сказала:

– Два фунта.

«Наверное, это правильная цена», – подумал я. В бутике на Западном побережье она стоила бы пятьдесят долларов. К тому же за сумку платили «Мальчики Ромфорда». Я положил сдачу в карман и зашагал обратно к припаркованной «Шкоде».

Вот только на прежнем месте ее не оказалось.

Глава 36

Я положил руку на «глок», лежавший у меня в кармане, и задняя часть моего мозга сообщила фронтальной доле: семнадцать в обойме, плюс одна в стволе, минус два выстрела, сделанных в гараже сербов; значит, осталось шестнадцать патронов. Одновременно я повернулся спиной к окну конторы агента по продаже недвижимости, чтобы уменьшить свою уязвимость с трехсот шестидесяти до ста восьмидесяти градусов. Однако громче всего мой мозг кричал: Доминик Кол.

Я сделал вдох и осмотрелся. И нигде не увидел инспектора дорожного движения – что было бы самым логичным объяснением: заметив его, Кейси Найс моментально уехала бы. Цифровую информацию в системе видеонаблюдения можно стереть одним нажатием кнопки, но лицо Кейси Найс и номера «Шкоды», одновременно попавшие в человеческое сознание, так легко не изъять. Куда более сложные планы расстраивались из-за мелких деталей. Но я не увидел полицейских во всем квартале и не заметил ни одного человека в форме с блокнотом в руках. И никаких зевак, которые с разинутыми ртами смотрели бы на пустой участок асфальта, словно здесь произошли какие-то необычные события. К тому же Кейси Найс не сдалась бы так легко ни «Мальчикам Ромфорда», ни сербам, ни кому-либо другому. Двери «Шкоды» были заперты, а у нее в кармане лежал заряженный пистолет. С шестнадцатью патронами, как у меня. Нельзя сказать, что на улице царила полная тишина, но это был обычный городской шум. Получалось, что здесь не случилось ничего серьезного.

Я прошел мимо окна агента, торгующего недвижимостью, и остановился в дверном проеме, уменьшив свою уязвимость до девяноста градусов. Передо мной был участок в форме бейсбольной площадки: улица с односторонним движением, справа налево, равномерный поток. Мимо проезжали маленькие хетчбэки, черные такси, изредка попадались более крупные седаны и фургоны для доставки покупок и заказов на дом. Никто из водителей не смотрел по сторонам, никто из пассажиров не искал меня взглядом. Я вышел на тротуар и посмотрел на ближайшие перекрестки. Там никто никого не ждал.

Она знала, на что подписалась. И она круче, чем кажется.

Ее поймали и пытали, потом убили. Мне следовало бы отправиться туда самому.

Я буду осторожен. Я не позволю этому случиться еще раз.

Я зашагал по тротуару против движения транспорта. По обеим сторонам улицы спешили по своим делам пешеходы в дешевых костюмах и тонких плащах, с маленькими сложенными зонтиками, как и положено британцам – так, на всякий случай, – с сумками и пакетами в руках. Никто не вел себя подозрительно. Никаких черных фургонов у тротуара, громил, озирающихся по сторонам, или полицейских автомобилей.

Я вытащил из кармана телефон, который дала мне Скаранджелло, отыскал в памяти номер Кейси Найс и набрал его. Долгая пауза, тишина – возможно, включались системы сети или протокол шифрования, – потом я услышал гудок, длинный американский гул в сердце Лондона, еще и еще, общим числом шесть.

Ответа не было.

Я нажал на красную кнопку.