Тяжкий грех - Кэтрин Каски

— Существуют сразу две веские причины того, почему мы с Домиником никогда не сможем быть вместе, и я не собираюсь объяснять их вам. — Айви резко развернулась и направилась к французским окнам лиловой гостиной. — Ограничусь лишь тем, что скажу: я сделала свой выбор, остановив его на Тинсдейле, и мне бы очень хотелось, чтобы вы поддержали мои усилия, — как и обещали, кстати, — направленные на то, чтобы отвоевать его у мисс Фини.

Спустя несколько минут на импровизированной сцене появились оркестранты, и в течение следующего часа лиловую гостиную Уинтропов наполняли лишь струнные мелодии… и тридцать девять осоловелых гостей, изо всех сил боровшихся с дремотой.

Пожалуй, только лорд и леди Уинтроп, да еще один человек кроме них, оказались невосприимчивы к убаюкивающему воздействию тягучей музыки в душной переполненной комнате.

Этим человеком был не кто иной, как лорд Тинсдейл, но справедливости ради следует отметить, что он не обращал на музыкантов особого внимания. Вообще не обращал, точнее говоря. Он не сводил глаз с Айви и лорда Каунтертона, который что-то нашептывал ей на ушко, отчего плечи девушки вздрагивали от сдерживаемого смеха.

Собственно, ее поведение не вызывало в нем особого возмущения, потому как в глубине души виконт сознавал, что девушка ни в чем не виновата. Уж если в кого и следовало бросить камень, так это в проклятого лорда Каунтертона?

Тинсдейл много слышал о нем. О том, как он легко соблазняет женщин и меняет их как перчатки, без сожаления расставаясь с бывшими возлюбленными. И вот теперь под колдовское обаяние Каунтертона подпала леди Айви. И виконт знал, кто несет за это ответственность.

Будучи шотландкой, лишенной материнской опеки, она обратилась к нему, надеясь обрести в нем мудрого наставника, который подскажет ей линию правильного поведения в обществе. По словам девушки, именно этого больше всего хотел и добивался ее отец. И он, Тинсдейл, готов был научить ее всему, что знал сам. Но все оказалась далеко не так легко и просто, как он предполагал. Методы, которыми он воспользовался, иначе как здравыми и разумными назвать было нельзя. Но Айви, как выяснилось, обладала нравом и характером резвого молодого жеребенка, отличаясь поразительной необузданностью и взбалмошностью. Ему еще только предстояло сломить ее непокорный дух и вылепить из девушки нечто приличествующее его представлениям, и Тинсдейл со сдержанным восторгом предвкушал, что такой момент настанет совсем скоро.

Но так было лишь до тех пор, пока он не встретил мисс Фини. В ней было все, чего так недоставало Айви. Она не оспаривала его мнение и не бросала ему на каждом шагу вызов. Она не привлекала к себе ненужного внимания, если не считать ее поразительной красоты, но тут уж Фиона ничего не могла поделать. Она была нежной и покорной, и ее руки домогались многие неженатые представители высшей знати. Но по каким-то непонятным причинам она выбрала его, Тинсдейла. И весь Лондон отдал должное его блестящей победе над признанной первой красавицей.

Вот только безупречная куколка с фарфоровым личиком ему уже изрядно прискучила.

В нем нарастало желание сломить непокорный дух леди Айви. Возможность этого манила его как запретный плод. До того как увидел ее в обществе этого негодяя Каунтертона, он даже не отдавал себе отчета в том, насколько желанной она выглядит, какой умной и интеллигентной на самом деле является. Пусть Айви и не могла похвастаться классической красотой мисс Фини, гордая шотландка была по-своему очень привлекательна. Но самое главное ее преимущество заключалось в том, что она была дочерью герцога — самого могущественного и состоятельного пэра во всей Шотландии.

На взгляд Тинсдейла, у нее был лишь один недостаток, и он с радостью исправит его.

Но для этого необходимо что-то предпринять в отношении так называемого маркиза Каунтертона. Увидев, как он прижимает Айви к дереву и целует ее, Тинсдейл испытал бурю противоречивых чувств. Вдобавок, если бы кто-нибудь еще увидел их в столь интимный момент, репутация леди Айви погибла бы безвозвратно.

И тогда было бы уже слишком поздно подчинять ее своей воле. Лепить из нее приличную женщину.

Нет, виконт понимал, что должен разлучить девушку с маркизом Каунтертоном.

И как можно скорее.

Мисс Фиона Фини обожала музыку. Правда, совсем не того сорта, что выбрали для своего вечера Уинтропы. Ее вкусы отличались… несколько большей страстностью и чувственностью, скажем так. Звуки скрипки и барабана доставляли ей неземное наслаждение, и она чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Именно таким она запомнила Инис Тиар, на котором выросла, изумрудно-зеленый остров у западного побережья Ирландии. Жизнь там была нелегкой, и нужно было найти в себе душевные силы и пылкие устремления, чтобы не пропасть и заработать на хлеб насущный.

Но Фиона, с рождения отдавая себе отчет в собственном красоте, всегда знала, что этот жалкий клочок суши, окруженный бескрайним морем, недолго будет оставаться ее родным домом. Похоже, мать девушки тоже знала об этом, поскольку при первой же возможности отправила дочь в Лондон ухаживать за состоятельной, но престарелой и больной двоюродной бабушкой, миссис Кавано.

Лондон встретил Фиону неласково. Девушка чувствовала себя в большом и враждебном городе настолько чужой, что по прошествии всего шести месяцев принялась засыпать матушку письмами, умоляя позволить ей вернуться к простому и незамысловатому существованию на Инис Тиар.

Раз в месяц мать отвечала ей, умоляя подождать еще немного, потому как, будучи единственной опекуншей и наследницей миссис Кавано, Фиона в самом скором времени должна была стать знатной леди, о чем она мечтала с детства. Но в один серый туманный день с Инис Тиар пришло очередное письмо, из которого Фиона узнала, что мать ее скончалась от лихорадки. Девушка осталась одна-одинешенька, если не считать двоюродной бабки, которая к тому времени тоже дышала на ладан.

Фиона знала, что ей следует делать. Она должна найти себе состоятельного супруга, желательно лорда и с титулом, но обязательно до того, как двоюродная бабушка умрет и перед ней закроются все двери.

И надо же такому случиться, что на горизонте Фионы появилась некая миссис Мерфи, старинная подруга бабушки и столь же древний столп общества, которая согласилась — не безвозмездно, разумеется, — представить девушку высшему свету, поскольку сама миссис Кавано уже не могла помочь внучке. Миссис Мерфи блестяще выполнила поставленную перед ней задачу.