Ты будешь нашей мамой? - Оля Виноградова

— Можно выносить, — распорядился Сюрв Хранителей. — Ну, что скажете, Терно? — пропитанный ядом вопрос. Насквозь. Разве что не капает.

— Я буду отчитываться перед Императором и только перед ним. Спасибо за помощь, уважаемый, но ваши услуги больше не требуются. Можете закончить начатое — уборку! — одной фразой он развернул ситуацию. Взять власть в свои руки. В этой каменной коробке, на маленьком клочке земли. То, что требовалось сейчас. Такого действия ожидали от Терно немногочисленные оставшиеся в живых, араксы, растерянно жмущиеся к стенам.

— Уборку?! — усмехнулся законник. — У тебя давно не мешало навести порядок, Сюрв. Я это сделаю, будь уверен, — мрачно пообещал Хранитель.

Раздать указания, загрузить подчиненных работой так, чтобы не осталось времени думать. После, спрятаться за дверью рабочей залы. Отгородиться от мира куском дерева. Закрыть уши и не слышать звуков. Тянущих жилы. Режущих нервы. Что-то упало, разбилось. Вместе с его сердцем. "Где я ошибся? В чем? Когда?" И снова опостылевшая последовательность действий в голове.

Наследник тоже пострадал, но остался жив. Почему Стихийник отпустил свою добычу? Ранее он всегда доводил дело до конца. Месть. Она оправдывает огромное количество жертв. Тогда она должна была прийти за ним… Неправильно. Смущает. Что… Одна деталь: воины не догоняли. Они пытались не дать чему-то прорваться внутрь! Среди своих предатель, но кто?! Сардо найдет его, и дай сил, Создатель, не размозжить ему голову сразу. Предавший будет умирать медленно. Ради такого Терно сам возьмет пыточные инструменты в руки. Не погнушается вываляться в помоях. Зацепка должна быть. Надо поговорить с Наследником.

В зале полумрак. Спертый, наполненный запахами разнообразных настоев, воздух. На ложе, разметав руки, сипит Наследник. Каждый вдох пронзает внутренности сотнями длинных игл. Малые раны перевязаны, а большие на груди и лице просто присыпаны обеззараживающей смесью. Лисардо разрешил войти Сюрву араксов, и тот вынужденно "любовался" представшим ему зрелищем. Жутко. Пленники обычно покидали его подземелья в более целом виде. Был вдох, когда Терно подумал на причастность Наследника, невольно, но теперь твердо отмахнулся от подозрений. Кто в здравом уме будет превращать себя в ярмарочного урода? Притворство не может зайти так далеко, чем бы ни было вызвано!

— Присаживайтесь, Сюрв, простите, что не могу оказать вам должного уважения. Приболел немного, — попытался рассмеяться Лисардо. Вместо этого застонал от боли.

— Это я должен извиняться перед вами, хотя мои слова ничего не изменят, — Сардо воспользовался предложением. Самое время: ноги отказывались полностью повиноваться ему. Восход потрясений. Человек вынослив. До определенной черты, а Сардо не раз за утро пересекал ее.

— Нет нужды. Вы не виноваты. Никто не виноват, — кроме самого Лисардо. Последнее не прозвучало вслух по понятным причинам.

— Я могу спросить…

— Кто это сделал? Она, — перебил мужчина Терно. Полуправда. Полуложь. Кому как больше нравится.

— Ей помогли сбежать, — Наследник задохнулся при этих словах. Собеседник подал ему воды и придержал голову. Огромных трудов стоило не отшатнуться от руки помощи. На вдох показалось, что она протянута удавить его.

— Вы уже знаете, кто? — шепотом спросил он. Равновесие пошатнулось. Квадрат оказался шаром на качающейся плоскости. Неверное движение. Его так просто сейчас сделать.

— Нет, но выясню. Оба получат сполна! — Сюрв араксов хотел быть на самом деле уверен в своих словах. Лисардо улыбнулся, а потом, наплевав на все, рассмеялся, превозмогая боль.

— Да, Терно, если кто и способен докопаться до истины, так это ты! Знаю, пепел переворошишь, но найдешь! — неожиданно зло закончил Наследник и вновь зашелся болезненным хохотом.

"Нездоров Первый Наследник, гораздо сильнее, чем кажется с первого взгляда. Как бы не произошла смена династии… Лисардо — первый и также единственный сын Императора".

Не видел Терно, что после его ухода Лисардо снял узкую полоску браслета. Как сползли иллюзорные раны, и отступила придуманная боль. Мужчина тихо подкрался к двери и приложил личный перстень-печатку. Теперь никто не сможет неожиданно потревожить его. Снял пыльный чехол с зеркала, ошибочно навешанный сердобольными служанками, но не стал разглядывать себя. Вчера насмотрелся вдосталь.

Символы засветились голубым, пробуждая металл и стекло к жизни. Короткий разговор с Кристейсеном. Изложение плана. Безоговорочно принятого. Ждал ли он возражений? С чего бы! Для Сэлларионы и эльфов уже он человек, принимающий решения. И всю полноту ответственности за них — Император. А корона — почти ничего не значащий атрибут, который скоро займет положенное ему место. Все фигуры расставлены. Правила озвучены. Ему досталось самое сложное — ждать!

Комок застрял в горле и отказывался выходить. Ощущение свободы, сбалансированное трусостью. Не решаюсь сделать шаг. Перебираю мысли: убежать, убить Наследника, умереть самой. Прекрасно понимаю, что стоит на кону. Высокорожденный эльф доходчиво объяснил. Могу ли я ему верить? Да. Под отвращением к лжи* невозможно соврать. Он принял ее из моих рук и после снятой мной пробы. Обман исключен. Но все же… Сомнения гложут мою душу. Одно дело покарать законченных мерзавцев, защищая свою честь и жизнь. Другое — беспомощного старика. За то, что он не сделал и, непонятно, сделает ли.

"Иди…" Это я? Или… Правильно! Спасибо, Нан, за подсказку. Столь своевременную. Мой страх — источник сил. Бездонный колодец. Не вычерпать. Чего я боюсь? Зависимости. Потерять право решать. Стать игрушкой в чьих-либо руках еще раз. Никогда более! Сжать. Жар. Гнусное прежнее чувство чудовищным усилием воли переплавляется в гнев. Насыщенный всеми оттенками алого. С запахом и железистым привкусом на губах. Пустота внутри. Требует насыщения.

Это — суд. Как они посмели уложить меня на холодный пол?! Заковать в цепи?! Осудить — не зная! Они виновны все!!! Бег. Стремительное касание гравия мысками ног. Препятствие… Вдохнуть и оторваться от земли. Оттолкнуться от упругой темноты и взмыть еще выше. Я бабочка… Я летаю… Мои крылья — обнаженная сталь. Сложить их. Стремительно рухнуть вниз. Первые двое упали, не успев издать ни звука. За ними вторые и третьи…

Я миновала коридоры резиденции. Быстро. Нанося подлые удары в спину. Они ведь тоже не гнушаются ими, так почему я должна проявлять благородство? Клинки, не мои, одолженные, выбивают снопы искр из стен. Я стою в конце коридора. Неотвратимая, неумолимая часть чего-то большего, что вершится сейчас в столице. Моя роль — Судья и Палач. И я играю ее превосходно!