Адъютант палача (СИ) - Яманов Александр

-Всё очень просто. Местные бунтовщики давно и успешно проводят пропаганду. Надо ещё учитывать, что здесь достаточно большой процент католиков и униатов среди крестьян. Здешние лидеры бунтовщиков относятся к так называемым «красным», причём самому радикальному крылу. По их политической программе, мужик должен получить помещичьи земли, без всяких выплат, на условиях аренды. Поэтому в отрядах Калиновского более четверти личного состава — крестьяне, батраки, наёмные рабочие и прочая беднота. Они поддерживаются достаточно большим количеством местного населения, и драться будут отчаянно. Другой вопрос, что делала наша жандармерия, допустив подобное сращивание инсургентов с народом?

-Я бы попросил вас выбирать выражения, — напомнил о себе майор, — Нами проведена большая работа и не вам бросать подобные обвинения!

-Вы знаете места расположения основных отрядов? — после моего вопроса этот индюк отвёл взгляд, — Тогда о чём вообще разговаривать? Вся тяжесть опять ляжет на простого русского солдата, который будет исправлять ваши ошибки и преступное бездействие. Плохо, что платить придётся кровью.

-Странно всё это, — Денисов взмахнул ложкой и приступил к каше, — Мятежники должны осознавать бессмысленность своих действий, но, тем не менее, они будто решили опровергнуть здравый смысл.

Мы опять в походе. Мой отряд штурмовиков сопровождают казаки Варлама. Вот сидим, обедаем в какой-то дыре, пытаясь просушить одежду и избавиться от всепоглощающей сырости.

Я думал, что дальнейшие действия отряда будут стандартными. После отдыха мы собирались проанализировать оперативную обстановку и информацию языков, а затем нанести несколько точечных ударов. Только Калиновский и Ко доказали, что не собираются действовать шаблонно. Пусть их выступления выглядят самоубийственными, но жару они нам задали.

Через день после достопамятного совещания у командующего второй дивизией, полыхнула вся губерния. Это я выражаюсь образно — большая часть крестьян продолжала жить своей жизнью. Но части горожан и русской администрации не повезло. Несколько крупных отрядов одновременно захватили Пружаны, Бельск, Кобрин и Дрогичин с окружающими эти городки деревнями. Заодно были совершены атаки на Волковыск, Слоним и Белосток. С учётом того, что последний город был просто наводнён нашими войсками, то я начал сомневаться в душевном здоровье командования бунтовщиков. Если юг губернии изначально был наводнён разными бандами, в том числе сбежавшими с территории Царства Польского, то север был усмирён и зачищен сразу после начала восстания.

Но определённого успеха вожаки инсургентов добились. Войскам пришлось разделить свои силы, планомерно сжимая кольцо со стороны Брест-Литовска и серверной линии Белосток/ Волковыск/Слоним. С учётом специфической местности, весенней распутицы, отсутствия нормальных дорог и растянутости коммуникаций, задача была тяжёлая. Наш отряд тоже не остался в стороне и выдвинулся в район Пружан, где, по информации разведки, действовал сам Калиновский. Естественно, шли мы окольными путями, что не добавляло мне хорошего настроения. Казалось, что грязь намертво въелась в мою кожу, а от сырости не было никакого спасения. Это не война, а какое-то ползание по лужам и лесным прогалинам. А ведь мы ещё стараемся соблюдать конспирацию и действовать незаметно, что добавляет дополнительной мороки.

В общем, пока мы добрались до одной из деревенек Пружанского уезда, граничащего с соседним Кобринским, то совершенно вымотались. Как боевая единица, отряд просто перестал существовать. Благо, что у нас была оперативная информация о некоторых деревнях, где проживало лояльное властям население. Надо сказать, что я сгущал краски, когда прилюдно унижал жандарма. Разного рода пассионариев и прочих люмпенов хватает в любом обществе. Заодно нельзя скидывать со счетов банальных авантюристов, которые готовы к любому общественному переполоху. На самом деле, крестьянам мятеж был не нужен, и даже католики его в массе своей игнорировали. Только у инсургентов было своё мнение, и они устроили в ряде уездов самый настоящий террор. Если мужики не хотели поддерживать идеи восставших, то их банально запугивали и заставляли помогать.

Мы тут раздобыли пару номеров газетёнки под названием «Мужицкая правда», которую выпускал Калиновский. Забавно, что печаталась она на некоем польско-белорусском суржике латинским алфавитом. С учётом того, что девяносто девять процентов крестьян были безграмотными, ход с изданием выглядел достаточно сомнительным. Зато в память врезался заголовок одной из статей нашего пламенного борца за народной счастье: «Пан будет плохой — пана повесим, как собаку! Мужик будет дрянной — то и мужика повесим, а дворы их и сёла с дымом пойдут, и будет справедливая свобода!».

Только так, и никак иначе. Какой душевный человек, однако! И ведь вешали. Более того, не щадили даже беременных баб, чьи мужья чем-то провинились перед мятежниками. В одной из близлежащих деревень на суку оказалась семья местного старосты в полном составе, включая малолетних детишек. Особым цинизмом являлся запрет на похороны казнённых. Они так и гнили на деревьях, дабы другие крестьяне не помышляли о неповиновении.

-Мне кажется, что это акт отчаяния. Откровенных идиотов среди главарей бунта нет, но хватает идеалистов. Они до сих пор верят в помощь Европы и массовую поддержку их идей со стороны простого народа. Правда, мужику потуги шляхты вовлечь его в войну неинтересны. Оттого мятежники и бесятся, срывая злобу на крестьянах. Плюс, второй такой возможности у них не будет. Наша власть в последние годы вела себя поразительно беспечно, часто просто глупо. Но наступило отрезвление, пусть и с хорошей такой кровопотерей. Думаю, для самих ответственных лиц стало откровением такое количество тайных обществ и откровенных предателей, нарушивших присягу. В течение ближайшего года будет мощная волна реакции, которая уничтожит даже намёк на массовые выступления. Но это не отменяет индивидуального террора, который уже давно процветает в Царстве Польском. А такие люди, как Калиновский или Чехович, прекрасно понимают, что идут на смерть. Думаю, они мечтают погибнуть за правое дело, став проводниками своих идей для следующего поколения мятежников. Только первый — прагматик и убийца, а второй — возвышенный идеалист. Что не отменяет их вражеской сути и опасности для империи.

Мои рассуждения прервал разведчик из казаков. Судя по довольному лицу и горящим глазам, информация крайне важная. Оглядев скудную обстановку крестьянской избы, которую мы занимали с Денисовым, унтер скинул промокшую шинель и плюхнулся на подставленный Фредди табурет. Сделав пару глотков горячего настоя, который также передал предусмотрительный немец, казак заговорил.

-В лагере началось движение. Скорее всего, мятежники будут выступать таким же порядком, как вчера. Спереди идут конные, за ними главари со своими людьми, далее обоз с пехотой. Если «язык» не соврал, то это командование отрядов, расположенных в Пружанском уезде. Кобринские и Брестские ушли на юг.

Я сразу достал карту, которую хранил в специальном непромокаемом мешочке. Прикинув расстояния и наше расположение, вопросительно смотрю на Денисова. Тот сразу ответил, даже не поинтересовавшись о чём речь.

-Поручик, вам говорили, что вы авантюрист? — казак некоторое время пытался быть серьёзным, но потом заржал как конь, — Конечно мы в деле! Надо только послать гонца, чтобы наши встретили беглецов на тракте у Пружан. И давайте обсудим план, я же вижу, что вам не терпится поделиться очередной каверзой.

Повезло мне с Варламом. Вопросов он не задавал, и предпочитал атаковать врага при первой возможности. На самом деле, я не был таким авантюристом, как считал казачий офицер. Просто, кроме штурма домов, наш отряд тренировал и нападения из засад. Мы не профессиональные диверсанты, но здесь большого ума и не надо. Плюс, надо учитывать, что даже самые грамотные мятежники из бывших царских офицеров, не имеют реального боевого опыта. Лишь небольшое их число побывало на Кавказе, где активные боевые действия практически прекратились года три назад. В массе своей ренегаты были офицерами генштаба, инженерами или пехотинцами из частей, расположенных в Северо-Западном Крае. Личный состав отрядов вообще состоит из гражданских.