Звери гора - Джон Норман

Я знал, что буду спать хорошо.

Утром я проснулся свежим и отдохнувшим.

Солнце стояло уже высоко. Я хорошо поел, уложил рюкзак и поднялся на платформу.

Сидни была без сознания. Несколькими пощечинами я привел ее в чувство.

— Очнись, я уезжаю.

Она тупо уставилась на меня. Я отвернулся. Вокруг простиралась безжизненная тундра, догорали обломки стены и построек. Платформу я решил сжечь перед самым отъездом. За ночь пепелище успел припорошить снежок. Несколько табуков пересекли линию, где раньше была стена, и устремились вдогонку за стадом. Они даже не поняли, что когда-то здесь стояла непреодолимая преграда. Один табук на секунду задержался, ткнулся мордой в снег, фыркнул и поскакал дальше, пережевывая клок моха.

— Ты хочешь меня оставить? — Сидни с трудом шевелила окоченевшими губами.

Я перерезал ремни, и тело девушки упало на сверкающие кристалликами льда доски. Она инстинктивно потянулась за лежащей на полу меховой накидкой. Вчера я с нее сорвал буквально все.

Я легко сбежал по ступенькам лестницы и поджег последнее оставшееся строение. Затем обернулся и посмотрел на платформу. Она стояла на коленях, маленькая и несчастная, прижимая к телу изодранную одежду.

Она была моим врагом.

Я посмотрел на север. Мне предстояло идти за стадом Танкреда.

Больше я не оборачивался.

Ближе к полудню я сделал привал и поел сушеного мяса. Сзади брела жалкая, испуганная фигурка. Приблизившись на расстояние трех ярдов, Сидни опустилась на колени.

— Пожалуйста, — жалобно простонала она.

Я швырнул на снег несколько кусков, и она с жадностью накинулась на еду. Люблю, смотреть, как женщина ест.

— Можно еще?

— Ползи на животе по снегу, — сказал я.

— Никогда, — ответила Сидни.

Я пожал плечами и продолжал есть.

Потом я покрутил перед ней куском мяса. Сидни подползла ко мне на животе и жадно вытянула шею.

— Пожалуйста, — взмолилась она.

Я швырнул ей еще один кусок.

— Ты заставил меня ползти на животе, — произнесла она наконец.

Я поднялся на ноги и забросил рюкзак за спину.

— Никогда не встречала таких сильных мужчин, — сказала она.

Ее пробирала крупная дрожь. Мне показалось, что это от холода.

— А где тарн?

— Я его отпустил, — ответил я. — Он слишком ослаб.

— Ты идешь на север?

— У меня там дела.

— Пешком?

— Да.

— У тебя мало шансов уцелеть, — заметила Сидни.

— Проживу за счет стада. Главное — не замерзнуть.

Нередко случалось, что от холода погибали целые селения краснокожих охотников.

— Дальше за мной не иди, — сказал я.

— Одна я пропаду. — Сидни посмотрела мне прямо в глаза. — Мне не добраться до юга.

Похоже, она верно оценила ситуацию. Я взглянул на застывшую на коленях стройную, подтянутую девушку с хорошей фигурой, изящным овалом лица, умоляющими голубыми глазами и рассыпанной по голым плечам огненно-рыжей гривой.

— Что верно, то верно, — задумчиво произнес я, продолжая рассматривать ее беззащитное женственное тело. Оно предназначено для властных рук хозяина. По выразительному личику будет легко читать все ее чувства. Из таких глазок слезы могут побежать от одного слова. Я прикидывал, не лучше ли будет все-таки хорошенько поучить ее в ошейнике.

— Я землянка, — сказала Сидни.

Я кивнул. Последнее означало, что у нее нет шансов остаться в живых. Она была одинока в этом суровом мире.

— Ты — мой враг, — сказал я.

— Не оставляй меня. — Сидни с трудом сглотнула. — Одна я умру.

Я вспомнил, что она ответила, когда я предупредил, что, если табуки не пройдут на север, краснокожие охотники вымрут. «Меня это не касается», — сказала она.

— Умоляю тебя, — всхлипнула Сидни и преданно посмотрела мне в глаза.

— Меня это не касается, — произнес я.

— Пожалуйста! Я тебя умоляю! — зарыдала девушка.

— Не вздумай за мной идти, — сказал я. — Иначе я свяжу тебя по рукам и ногам и брошу в снег.

— Я же красивая, — взмолилась она. — Я знаю, что я красивая. Неужели мужчина позволит мне пропасть?

— Ты даже не соображаешь, что мелешь, — презрительно бросил я. — Ты всего-навсего глупая, невежественная землянка.

— Вот и научи меня. — Она попыталась улыбнуться и выгнула грудь.

— Мерзкая шлюха, — произнес я.

Из глаз несчастной ручьем потекли слезы.

Я пытался представить, как она будет выглядеть в стальном ошейнике и шелковой тунике рабыни. Должно получиться неплохо.

— Ну-ка покрутись, — приказал я. — Постарайся меня заинтересовать.

Со стоном отчаяния Сидни стала принимать различные позы, пытаясь вызвать мой интерес. Получалось весьма неуклюже, но то, что я хотел увидеть, я увидел. Передо мной была прирожденная рабыня. В принципе я почувствовал это при первой встрече. Надо отдать должное прозорливости, вкусу и профессионализму работающих на кюров агентов по вербовке.

— Хватит, — сказал я.

Она в страхе припала к моим ногам.

— Что ты чувствуешь? — спросил я лежащую в снегу девушку.

— Очень странное чувство, — ответила она, — Никогда раньше я его не испытывала.

— Так чувствует себя настоящая женщина, — сказал я.

Она прижалась к моим ногам.

— Возьми меня с собой! Пожалуйста!

Я наклонился и связал ее ноги.

— Нет! — завопила Сидни.

— Мне не нужны лишние проблемы на севере, — проворчал я и скрутил ей руки за спиной. — Не хватало мне здесь свободной женщины.

— Я не хочу быть свободной! — крикнула она.

— Вот как?

— Да!

— Ты сознаешь последствия своих слов?

— Сознаю, — всхлипнула она.

— Значит, ты решила стать рабыней?

— Да, — прошептала она.

«Ну и дела, — подумал я. — Неужели она еще не поняла, что такое быть рабыней на Горе? Ладно, научим». Я выпрямился.

— Я прошу тебя взять меня в рабство, — пролепетала Сидни. — С таким, как ты, я могу быть только рабыней.

— С любым горианским мужчиной, — поправил я и поставил ее на колени.

Затем я разрезал ремни на ногах, связал ей руки перед грудью, заставил опуститься на пятки, широко развести ноги и выгнуть грудь.

— Знакома ли ты с ритуалом принятия в рабство? — спросил я.

— Я, Сидни Андерсон, землянка, передаю себя в собственность Тэрла Кэбота, жителя Гора, и отдаюсь ему на милость.

По крайней мере теоретически она подготовилась. Уже хорошо.

У моих ног лежало испуганное, изящное животное — рабыня.

Я намотал ей на шею кусок ремня с жесткими узлами. Это будет ее временный ошейник. К слову сказать, по узлам опытные люди всегда определят, что она принадлежит воину.