Заглянуть вперед - Эллери Квинн

Они зашумели, стали переглядываться. Пол повернул голову и свирепо уставился на Джонни Эрроу. Луиз Таттл взяла мужа за руку. Доктор Буль сказал властным, уверенным голосом:

— Я с этим выводом не согласен. Как врач, который подписал заключение о смерти, я требую доказательств.

Вулф кивнул.

— Конечно, доктор. Вы в своем праве. Полиция, естественно, тоже потребует доказательств, как и все, присутствующие здесь. Будет проще всего, если я прямо при всех продиктую свой меморандум инспектору Крамеру из отдела по расследованию убийств. Он обвел взглядом всех присутствующих.

— Прошу меня не перебивать. Если возникнут вопросы, я на них отвечу, когда закончу. Арчи, будьте любезны, ваш блокнот. Начнем с письма мистеру Крамеру.

Я повернулся в своем кресле-вертушке, взял блокнот, ручку, повернулся обратно, закинул ногу на ногу и пристроил блокнот на колено. Теперь я сидел лицом к аудитории.

— Валяйте, — сказал я ему.

— Дорогой мистер Крамер. Я считаю, что вашего внимания заслуживает смерть человека по имени Бертрам Файф, последовавшая в отеле «Черчилль Тауэрз» в его номере в прошлую субботу. В подтверждение сего направляю вам соответствующую информацию в виде краткого изложения своих бесед с семью гражданами, а также меморандум с результатами проведенного мною расследования. Искренне ваш.

Он помахал мне пальцем.

— Вы подготовите краткое изложение бесед и всю необходимую информацию. Из содержания меморандума вам будет ясно, что в нее следует включить, а что можно и опустить. Первую страницу меморандума начнем на моем персональном бланке, в обычной форме. Понятно?

— Угу.

Он откинулся на спинку кресла и сделал вдох.

— Меморандум. Поскольку трое из действующих лиц, включая покойного, носят фамилию Файф, я буду называть их по именам. На версию Пола с морфием, думаю, можно внимания не обращать. Полагать, что кто-то из присутствующих принес какой-то яд, да еще в таблетках, так похожих на таблетки морфия, что сиделка не заподозрила подмену, — это уж чересчур экстравагантно. Подобные таблетки могли быть у одного человека — Таттла, фармацевта — он мог их или достать, или изготовить сам, но для этого нужно было знать заранее, что возникнет возможность незаметно их подложить, а такое предположение тоже чересчур экстравагантно.

— Ерунда, — заявил доктор Буль. — Любое ядовитое вещество из «Фармакопеи» оставило бы след, и я бы его заметил.

— Сомневаюсь, доктор. Это преувеличение, и я бы не советовал вам повторять свои слова в суде. Я просил не перебивать меня. Арчи?

Это означало, что нужно напомнить три последних слова, и я его уважил. — Тоже чересчур экстравагантно.

— Да. Итак, после стандартного опроса, проведенного мистером Гудвином, я отказался от этой версии: жонглирование морфием — не более, чем химера, рожденная воспаленным от злости и зависти воображением Пола. В результате, я готов был уже отказаться и от самого дела, если бы не одна загвоздка — грелки. Абзац.

— Я вынужден был заключить, и учитывая все обстоятельства, вы наверняка пришли бы к тому же выводу, что грелки Пол нашел в кровати пустыми. Это меня озадачило. Где-то ночью после ухода сиделки кто-то взял грелки с кровати, вылил и положил их на место. С какой целью? Просто так отмахнуться от этой истории было нельзя. И я ею занялся. Мистера Гудвина с опросом по поводу морфия я отправил в Маунт Киско только для протокола. В разъяснении нуждалась история с пустыми грелками. Я рассматривал ее со всех точек зрения учитывая информацию, полученную от каждого из участников событий, и решение пришло с двух сторон одновременно. Во-первых, это возможный ответ на вопрос: какой цели пустые грелки в кровати могли служить лучше, чем полные? Во-вторых, — тот факт, что отец Файфов тоже умер от воспаления легких, когда зимой кто-то открыл окно и выстудил его спальню. Окно смерти. И вопрос, и этот факт навели меня на мысль. Абзац.

— Я позвонил по трем, нет, по четырем адресам. Я позвонил управляющему магазином «Шрамм» на Мэдисон авеню и опросил, как он упакует две кварты мороженого в жаркий летний день, если клиенту нужно ехать в машине на большое расстояние. Он сказал, что мороженое укладывается в картонную коробочку, которую в свою очередь помещают в другую картонку, на слой сухого льда, а потом обкладывают мелкими кусочками сухого льда сверху и с боков. Он сказал, что это — стандартная процедура. Я позвонил доктору Вольмеру, который живет на нашей улице, и потом, по его совету, — сотруднику одной фирмы, выпускающей сухой лед. От него я узнал, что: а) несколько фунтов кускового сухого льда, если их положить под простыню больному пневмонией, поближе к груди, могут без сомнения ощутимо, и даже с риском для жизни, понизить температуру его тела; б) точно определить, насколько велик этот риск, можно, лишь проведя эксперимент, но не исключен и смертельный исход; в) если сухой лед положить на голое тело или даже на прокладку из ткани, он вызовет сильные ожоги, и на коже останутся заметные следы; г) идеальной прокладкой между льдом и телом, если мы хотим избежать ожогов, может быть пустая резиновая грелка. Мой четвертый…

— Это фантастика, — сказал доктор Буль. — Бред.

— Не спорю, — сказал ему Вулф. — То, что я собираюсь вам рассказать, иначе и не назовешь. Абзац.

— Мой четвертый звонок был Дейвиду Файфу. Я пригласил его к себе. Следующим шагом необходимо было выяснить, что случилось с мороженым. Моя гипотеза не стоила и ломаного гроша, если оказалось бы, что в воскресенье пакет с мороженым все еще лежал на месте. И когда мистер Гудвин позвонил мне из Маунт Киско, я попросил его провести опрос. Что он и сделал — спросил Пола, мистера и миссис Таттл, мисс Горен и мистера Эрроу, и все они утверждали, что о мороженом им ничего не известно. Он также…

Его перебил визгливый голос Луиз Таттл. — Неправда! Я сказала ему, что в воскресенье видела его в холодильнике!

Вулф покачал головой.

— Вы сказали ему, что видели большой бумажный пакет, и думаете, что в нем было мороженое. В пакет вы не заглядывали. И сухого льда не видели. — Он смотрел на нее в упор. — Ведь так?

— Не отвечай ему, — вдруг сказал Таттл.

— Ого, — брови Вулфа поползли вверх. — Так мы уже на той стадии, когда нельзя отвечать на вопросы? Вы заглядывали в этот пакет, миссис Таттл?

— Нет! Не заглядывала!

— Тогда позвольте мне продолжать. Арчи?

Я подсказал:

— …Не известно. Он также…

— Да. Он также заехал в отель и заглянул в холодильник, но никаких следов мороженого не нашел. Я лично спросил у Дейвида о мороженом, и он тоже сказал, что ему ничего не известно. Так моя гипотеза обрела плоть и кровь. Кто-то что-то сделал с мороженым и скрывает это. Если сухой лед использовали так, как я и предполагал, — чтобы убить больного пневмонией — то доказательств найти нельзя: сухой лед никаких следов не оставляет, и моя версия так версией и осталась бы. Поэтому мне пришлось зайти с другой стороны. Фактически, я уже и начал этим заниматься: задал несколько вопросов Дейвиду Файфу и отправил Сола Пэнцера с поручением. Сола Пэнцера вы знаете. Абзац.

— Из прилагаемого краткого изложения бесед вы увидите, что кое-какими косвенными уликами я располагал. Берта Файфа обвиняли в убийстве отца, но на суде он был оправдан. Его возмутили свидетельские показания, которые давали на суде его братья и сестра; главным козырем защиты было алиби, которое обеспечил ему его приятель Винсент Таттл, показавший, что они играли вдвоем в карты в меблированных номерах, где оба и проживали. Если верить мистеру Эрроу, Берт прибыл в Нью-Йорк не по делам, а потому, что, по словам мистера Эрроу, его грызло что-то из прежних времен. Сам Эрроу был, конечно, вне подозрений, так как в субботу всю ночь провел в полицейском участке. От вашего внимания не ускользнут и другие факты, самый примечательный из которых, мне кажется, тот, что Берт не просто поехал повидать хозяйку дома, у которой он снимал комнату двадцать лет назад, но отправился за ней и в Паукипси, когда услышал, что она туда переехала. Как вы узнаете из краткого изложения моей беседы с Дейвидом вчера вечером, — Арчи, не забудьте взять его у меня — Берт прожил в меблированных номерах совсем немного — месяца два: вряд ли за этот срок могла возникнуть настолько сильная привязанность, чтобы и через двадцать лет он разыскивал ее с таким упорством. Естественно предположить: его интересовало что-то совершенно конкретное. Абзац.

— Другую ценную информацию я получил от Дейвида вчера, когда он отвечал на мои вопросы. После смерти матери отношения их отца с детьми сердечностью не отличались. Он указал Берту на дверь и велел больше не показываться. У него были стычки с Дейвидом и Полом. Он не дал своей дочери разрешения на брак с молодым человеком по имени Винсент Таттл — в то время продавцом в местной аптеке — и запретил ей встречаться с ним. После его смерти Луиз вышла замуж за Таттла, и вскоре они купили за ее долю наследства ту самую аптеку. Из предыдущей беседы с Дейвидом я, конечно, знал, что состояние покойного было поровну поделено между детьми.