Ларец графа Сен-Жермен - Наталья Александрова

– Не беспокойтесь, мы получили его одежду на больничном складе, доставили к нам на отделение и привели ее в порядок – вычистили, отгладили…

– Какой сервис! – восхитилась Анна.

– Эта услуга входит в стоимость пребывания. Так что вам сейчас принесут одежду… кстати, внутри больницы вы можете воспользоваться инвалидным креслом, это тоже входит в наш сервис.

Анна вернулась в палату, и уже через пять минут молоденькая сестричка принесла большой пакет с одеждой настоящего Прокофия Питиримовича Крысенко.

– Что это? – удивленно проговорил Кукушкин, развернув пакет.

В нем оказалась вышитая украинская рубашка огромного размера и широченные штаны.

– Ну, что я вам могу сказать, – вздохнула Анна. – Судя по этому костюму, Порфирий Петрович немного полнее вас…

– Ну да, немного! Он носит одежду пятьдесят восьмого или шестидесятого размера! И еще эти украинские мотивы…

– Не знаю, что вы имеете против украинских мотивов. – Анна с интересом разглядывала вышивку на воротнике рубахи. – Мне при виде этой одежды вспомнился Гоголь… «Вечера на хуторе близ Диканьки»… «Старосветские помещики»… Видимо, Прокофий Питиримович – настоящий Прокофий Питиримович, я имею в виду, хотел припасть к своим украинским корням…

– Ага, в этой рубахе я почувствую себя Тарасом Бульбой. Да она с меня просто свалится…

– Не привередничайте! Велика – это не страшно! Разве было бы лучше, если бы она вам была мала? Сейчас мы ее подвяжем, затянем ремнем, и все будет как надо…

Кукушкин всем своим видом выражал крайнее неудовольствие, и тогда Анна использовала самый решительный аргумент:

– Кажется, вы хотели увидеть старинный ларец и попробовать его открыть. Или вы передумали?

Это подействовало. Кукушкин молча страдал, пока Анна трудилась над его внешним видом, но больше не возмущался.

Наконец она привела его в относительный порядок и усадила в кресло на колесиках.

В этом кресле они торжественно покинули отделение повышенной комфортности, благополучно спустились на первый этаж и выехали из здания больницы.

Анна помогла Кукушкину перебраться в ее машину и поехала на север города.

Через сорок минут они свернули с Выборгского шоссе. Однако, прежде чем ехать в старую библиотеку, Анна остановилась возле небольшого круглосуточного магазина, чтобы купить там гостинцы для дяди Паши и его четвероногой спутницы.

С дядей Пашей было просто: Анна купила пару бутылок его любимого «красненького».

– Колбаска хорошая, – посоветовала ей продавщица. – Полтавская колбаска, прямо как домашняя. С чесночком, с перчиком, с жирком, все как положено. Под красненькое очень даже хорошо. И папаше вашему понравится.

Анна оглянулась на Кукушкина в его украинской рубахе и широченных штанах и решила, что его внешний вид будет очень хорошо сочетаться с полтавской колбасой.

Еще через десять минут они затормозили возле забора, ограждающего здание старой библиотеки.

– Вот теперь вам придется немного потрудиться, – предупредила Анна своего спутника.

Она помогла Кукушкину выбраться из машины, подвела его к щели в заборе и осторожно отодвинула непрочно закрепленную доску. Кукушкин героически протиснулся в эту щель, стараясь не задеть сломанные ребра и не зацепиться одеждой за гвоздь. Анна подталкивала его сзади и всячески подбадривала.

Наконец Иван Иванович оказался в библиотечном саду.

И тут рядом с ним раздалось грозное рычание.

– Мама! – вскрикнул Кукушкин и стремительно полез обратно.

– В чем дело? Куда вы? – проговорила Анна, пытаясь предотвратить его отступление. – Вы с таким трудом пролезли туда не для того, чтобы сразу же вернуться! Вспомните – там вас ждет старинный ларец!

– Но там… но там какая-то огромная собака! – испуганно пролепетал Кукушкин. – Я вам не говорил… как-то к слову не приходилось… но я очень боюсь собак!

– Боитесь собак? – переспросила Анна.

– Ну да… – смущенно признался Иван Иванович.

– Да это Нюра, дяди-Пашина собака, она вас не обидит…

– Это у меня с детства… когда мне было три года, на меня набросилась большая собака. Ее успели вовремя оттащить, но у меня с тех пор осталась фобия. Так что я очень боюсь любых собак – даже если точно знаю, что они мне ничего не сделают. При виде крупных собак у меня начинается сердцебиение, головокружение, шум в ушах и другие неприятные симптомы…

– Ну ладно, – проговорила Анна после непродолжительного раздумья. – Я пойду вперед и отвлеку Нюру. А вы уж тогда сами пробирайтесь через забор. Сумеете пролезть без моей помощи?

– Постараюсь, – неуверенно ответил Кукушкин. – Вы только собаку подальше отведите.

Анна достала из сумки кусок колбасы, спрятала его за спиной и проскользнула в щелку.

Нюра сидела прямо напротив прохода, выжидательно приоткрыв пасть. При появлении Анны на ее морде произошел, выражаясь словами поэта, ряд волшебных изменений: сначала она грозно оскалилась, решив, что на охраняемую территорию проник злоумышленник. Затем, узнав Анну и вспомнив, что прошлый раз та пришла не с пустыми руками, Нюра посмотрела на гостью благосклонно и облизнулась. Наконец она почувствовала волнующий запах колбасы, сглотнула слюну и завиляла хвостом.

– Привет, тезка! – проговорила Анна. – Правильно понимаешь, я тебе кое-что принесла!

С этими словами она продемонстрировала колбасу.

– Очень вкусная колбаска! Правда, с чесноком. Ты как к чесноку относишься?

Нюра дала ей понять, что к чесноку относится терпимо, снова облизнулась и шагнула навстречу неожиданному угощению.

– Э нет, не сразу! Это еще нужно заслужить! – Анна снова спрятала колбасу за спину и пошла в сторону от щели забора, подавая знаки Кукушкину.

Иван Иванович, который сквозь щелку опасливо наблюдал за Анной, точнее – за собакой, дождался, когда они скроются за углом, пролез через щель в заборе и с прытью, неожиданной в его состоянии, добежал до дверей библиотеки.

Войдя в здание, он закрыл за собой дверь и перевел дыхание.

Вдруг из полутьмы коридора раздался негромкий щелчок, и Кукушкин увидел направленный на него ствол ружья и мрачный взгляд бдительного сторожа.

– Руки вверх! – сурово проговорил дядя Паша. – Ты кто такой? Признавайся сей момент!

Кукушкин от растерянности лишился дара речи.

К счастью, дверь у него за спиной открылась, и в библиотеку вошла Анна.

– Дядя Паша, вы чего? – Она увидела ружье. – Это Иван Иванович, родственник мой!

– Ах, родственник? – недоверчиво проговорил сторож. – А чего он молчит? Я же не знаю, что он родственник. Одет как-то странно, прямо как клоун… Подумал, что грабитель. Я бы сейчас в него пальнул… хоть и солью, а все-таки неприятно.

– Говорю вам – родственник! А что одет так – это потому, что он из-под Полтавы.

– Здоровеньки булы, – выдал Кукушкин большую часть своих познаний в украинском языке.

– Гутен морген, – ответил ему дядя Паша. – То есть, тьфу, здоровеньки булы…

Контакт как-то не налаживался, и Анна сделала ход конем. Запустив руку в сумку, она оживленно проговорила:

– А мы красненького привезли! И Иван Иванович колбасы привез домашней, настоящей полтавской…

– О! – обрадовался дядя Паша, отставил ружье и принюхался. – Сразу чувствую – колбаска уважительная!

– Гарна колбаса! – подтвердил Кукушкин, исчерпав все свои познания в украинской мове.

Лед растаял.

Вся компания проследовала на дяди-Пашину кухоньку, Анна выложила на стол припасы, поставила посредине бутылку красного вина.

Дядя Паша включил чайник, достал из шкафчика стаканы, разлил вино:

– Ну, как говорится, за знакомство! А как там у вас под Полтавой – жить можно?

– Гарно! – ответил Кукушкин. Он повторялся, но больше никаких украинских слов в голову не приходило.

– Гарно? – переспросил дядя Паша. – Ну вот, теперь буду знать, что гарно! А то кто говорит одно, кто другое… Ну, гарно, так гарно! За это надо выпить! – Дядя Паша разлил еще вина, выпил, отрезал большой кусок колбасы и завертел головой.

– Дядя Паша, вы что-то ищете? – спросила его Анна.

– Ну да… а горчички нету?

– Нема… – Кукушкин развел руками.

– Ох ты! – расстроился дядя Паша, – Как же такую знатную колбаску – и без горчицы? Это же все равно, что огурчик, извиняюсь, без соли!

– Ну, извините, дядя Паша, горчицы-то мы не прихватили, думали, у вас есть…

– Да я и не в претензии, сам виноват, что не озаботился! Вы тут маленько посидите, а я в магазин схожу. Заодно еще красненького прихвачу, а то как же – за знакомство с таким хорошим человеком, и не выпить… Тут неподалеку магазин есть, круглосуточный. Я скоро, одна нога здесь – другая там…

В это время в двери появилась морда Нюры. Она умильно облизнулась, почувствовав запах колбасы. Судя по всему, она готова была съесть ее и без горчицы.

– А ты, Нюра, сюда не смотри! – строго проговорил дядя Паша. – Я ухожу ненадолго, так что ты тут остаешься за старшего. Обходи территорию и следи, чтобы никакие посторонние здесь не шлялись!