Проклятое наследство - Иоанна Хмелевская

— Можно, — ответил Мартин меланхолически. — Наверняка можно бы откупить те же самые.

— Великолепно. Нужны лишь деньги. Доллары. Так?

— Истинно так, — признал Павел.

— Сколько?

Мартин молча тыкал вилкой в салат из цветной капусты. Донат молчал. Павел взял на себя всю тяжесть конверсации.

— Учитывая сказанное Мартином, надо по меньшей мере сто кусков. А то и больше.

— Логично. Эти сто кусков или больше воры свистнули у Мартина. Теперь слушайте: эти деньги у воров надо отобрать. И не стучите пальцем по лбу!.. У наших отечественных воров отобрать!

— А каким таким способом? — заинтересовался Мартин.

— Элементарным. Ограбить. Напасть. Съездить по башке и отнять. Способов уйма — выбирайте любые. Отнять у валютчиков столько, сколько надо на марки, контрабандно переправить деньги на Запад и все выкупить. И привезти. Да мы просто обязаны это сделать.

— Идея феноменальная, — вздохнул Мартин, немного помолчав.

— А не похоже это на преступление? — неуверенно спросил Павел.

— Не на одно, а на два преступления, — уточнил Донат. — Ограбление — во-первых, контрабанда — во-вторых...

— Пусть, — согласилась равнодушно Баська. — Ну и что? Надо обстряпать все так, чтобы нас не сцапали, а результатом будут все довольны.

— Жертвы ограбления вряд ли...

— А тебе их жалко? Внесут свою лепту в общественный фонд. С голоду не помрут.

— То, что мы собираемся вернуть, есть национальное достояние.

— Ведь не у народа же украли...

— Ну так что? Это предназначено народу, пускай народ и получит. А Мартин заранее даст обязательство, что ни под каким видом это наследство не примет, даже если и примет, сразу передаст в музей. Или еще куда-нибудь. Таким манером аферисты выкупят народное достояние, ими же украденное. Все сходится!

— Она права, — подтвердил Донат. — Допустим, кто-то, к примеру, покупает «Мону Лизу». Валютчики, представим себе, за собственные деньги покупают «Мону Лизу» для национального музея. Почему бы и нет?

— У меня плоховато с фантазией, — нахмурился Павел. — Не знаю, пожалуй, и можно...

— Нет, — сказал Мартин. — Вот если бы мы имели деньги там, а за здешние нельзя. Легальные денежки — легальный вывоз. Иначе это криминал.

— А вывоз марок — не криминал?

— Криминал.

— Ну так мы зачеркнем одно преступление другим. Надо только подумать, которое хуже. Во втором случае вывозим доллары, которые государственная казна и так никогда в глаза не увидит, тоже мне преступление! Зато с нашей помощью увидит эти необыкновенные марки! Баш на баш, ничего не поделаешь, иначе не вывернемся.

— Она права, — повторил Донат. — Не хочешь, не лезь в это дело, в конце концов, виноваты мы — она и я. Ты можешь остаться в стороне.

— Я участвую во всем, что даст шанс вернуть марки, — ответствовал Мартин. — Криминал так криминал — надо будет, отсижу. Только не понимаю вашего плана действий.

— Пусть он скажет. — Баська показала на Доната. — Мы вчера обсуждали. У меня горло пересохло.

Донат, учитывая серьезность заключаемого соглашения, проявил исключительную разговорчивость.

— Предстоят четыре этапа, — по-деловому начал он. — Во-первых, добыть капитал. Во-вторых, переслать его на Запад. В-третьих, положить деньги в банк, лучше всего в Швеции. В-четвертых, снять их со счета и совершить покупку.

— И еще доставить ее сюда, — дополнила Баська. — Тоже нелегально — операция секретна с начала до конца.

— Три последних этапа представляются довольно реальными, — заметил Мартин. — Особенно в сравнении с первым. Объясните, ради бога, из какого сундука мы извлечем столько долларов?

— Нападение с целью экспроприации, — напомнил Павел. — А на кого нападать-то?

— На бандитов, воров и аферистов.

— Дураку понятно: только у них есть доллары наличными.

Мартин слегка оживился и перестал выглядеть так, будто уже покончил с собой.

— Напасть на бандита — дело стоящее... А через неделю-другую нас будет разыскивать вся милиция страны?

— Пойми ты, никто нас не будет искать. Никто из пострадавших не донесет никакой милиции.

— А что? По каждому горлышку чик-чик?

— Вот осел! — фыркнула Баська. — Про убийство и речи быть не может! Слушай, детка, что тебе говорят, и не перечь старшим!

Донат все время сохранял философическое спокойствие.

— Обмозгуй прежде всего, кто пострадает, — начал он. — Мысли логически. Богатые торгаши с черного рынка, возможно, частники, запутанные в темные делишки, — выбирать надо только таких. И валюта, и злотые у них потайные. Ни один из них не полетит с воплем в милицию, а будет сидеть тихо и дальше крутить свои махинации. Никто и не пикнет, что у него чего-то там украли.

— Пожалуй, — согласился Мартин. — Источничек весьма недурен. А как их заставить согласиться? Методом убеждения?

— Скорее, методом кражи со взломом и неожиданностью. Варианты разрабатываются в зависимости от ситуации.

— Ладно. А потом?

— Потом это высылается.

— Как?

— Почтой, — довольным тоном вставила Баська. — Помните, как говорила Иоанна? Запихивается все ладненько в народные ремесла, во всякие там вышитые думочки и рукоделия и высылается в Швецию. Отправителем может быть кто угодно, лучше лицо несуществующее.

— А что в Швеции?

— Погоди. Что в Швеции, мы еще не знаем. Тут начинается твоя роль.

— А! — Мартин облегченно вздохнул. — Начинается, говоришь? А я уже раздумывал — ну и хорош я буду в налетах. Судите сами: опыта никакого, да ведь нужна еще цепь либо обрезок трубы. А в чем заключается моя роль?

— Ведь есть же у тебя там знакомые? Нужен некто, понимаешь, кто бы доставал деньги из подушек и вносил на счет. Есть у тебя такой?

Мартин подумал.

— Есть. Но не в Швеции, а в Норвегии.

— Все равно, они там ездят туда-сюда. Кто это?

— Да один знакомый. Любит всякие оригинальные штуки. Нет, подождите, в случае чего... Отправители здесь могут быть фиктивными, порядок. А если провал и доберутся до адресата? Все выяснится, и вместо покупки марок сядет за невиновность...

Молчавший до сих пор Павел беспокойно зашевелился:

— Вот именно. Что-то тут неладно. Если нас, не дай боже, поймают в середине операции, никто не поверит, что стараемся из-за марок. Кроме того, как ни крути, а преступление есть преступление. И себя надо как-то реабилитировать.

— Но мы же возвращаем национальное достояние! Это, по-твоему, пустяк? Все ведь уравнивается.

— Арифметика здесь не главное. Тут надо извлечь конкретную пользу. Я имею в виду — для государственной казны. Часть долларов с черного рынка надо передать непосредственно в пользу государства. Лично моя совесть тогда будет спокойна.

— А ты считаешь, государству одних марок мало? — возмутилась Баська.

— Марки — не наша заслуга. Не от нас. Как бы это объяснить... Короче говоря, необходимо высылать в государственную казну процент с награбленных сумм. Совершаем преступление, ибо вынуждены, во всяком случае, государство с этого что-то получает.

Подумав, все согласились с такой точкой зрения. Возмещение убытков травмированному преступлением государству представлялось по всем статьям справедливым. Кроме того, сия благородная акция снимала возможные подозрения насчет корыстных интересов новоиспеченного коллектива. В итоге решили выделять казне двадцать процентов.

Мартин ядовито заметил:

— Я уже чувствую себя крупным филантропом. А возвращаясь к нашей теме, что со Швецией?

— Высылать до востребования?.. — неуверенно предложила Баська.

— Никуда не годится. Запомнят получателя посылок.

— Тогда, может, разные почты, в разные города?..

Донат с сомнением покачал головой:

— Заинтересуются постоянными посылками до востребования. Лучше бы на разные имена. Знакомым того твоего знакомого.

— Придумал! — прервал Мартин, осененный внезапным вдохновением. — Высылаем чужим людям. Я малость знаю эту Швецию, представьте себе: к посторонним людям звонит тип, называется Хансом Йенсеном или еще кем-нибудь, сообщает, что к ним придет посылка для него — отправитель перепутал адрес, он, Ханс Йенсен, просит извинить и отправить посылку на почту до востребования Йенсу Хансену...

— Хансу Йенсену, — поправил Павел.

— Без разницы. Он, естественно, оплатит стоимость пересылки. Время от времени можно зайти за посылкой и ему самому. Там Йенсенов и Хансенов как собак, никто не сообразит, в чем дело. Теперь предположим, здесь перехватили нафаршированное пуховое одеяльце, добрались до одного или двух человек — люди засвидетельствуют, что все отослали до востребования Хансу Йенсену, которого никогда в глаза не видели, и цепочка оборвалась. На почте, положим, запомнили получателя. Сообщат: молодой, кудлатый и бородатый. А уж ежели наденет по этому случаю оранжевое кружевное жабо — и все заметят только жабо, морды не запомнит никто.