Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

Линия перечеркнула улицу, небольшой сквер, внутренний дворик детского сада и упёрлась в особняк. Старинный, конечно. Других в этом районе не водилось.

Очень хотелось заподозрить, что именно в этот особняк тайный ход и ведёт, но это было бы слишком легко. Он ведь мог изгибаться, забирать вглубь, а то и вовсе связывать несколько домов единой сетью, как грибница.

Долан вздохнул и добавил к прямой линии кривоватую окружность, ограничивая фрагмент карты, требовавший более пристального изучения. Не на милю же этот проход тянется, чтоб его…

Потом полез за справочником, чтоб выяснить, кому подозрительные дома принадлежат.

Фамилии владельцев, как на зло, оказались сплошь незнакомые.

И что дальше? Обойти все здания, попросить осмотреть подвалы? Но где гарантия, что там что-то отыщется? Если дверь надёжно спрятана, чтоб её найти придётся весь фундамент по кирпичику разобрать. А этого хозяева точно не позволят.

Да и не факт, что выход из тайного хода — в подвале. Может, в саду под кустом. Или в сквере под скамейкой.

А может, его вообще не существует, ход давно рухнул, и вся эта теория — только плод воображения.

Долан допил остатки кофе, уткнулся лбом в прохладную кружку.

Потом в порыве чувств постучал ей по голове.

Но стук внезапно прозвучал совсем в другом месте — за спиной. Несколько мгновений Долан пытался понять, как это может быть. А потом стук повторился, дверь с тихим скрипом приоткрылась и голос начальника произнёс:

— И что это за выставка картографического искусства?

— Хочу выяснить, можно ли было пробраться в музей через тайный ход.

— И как успехи? — Силь, аккуратно переступая через разложенные карты, прошёлся по кабинету и уселся на стол.

— Пока не особо, — сознался Долан и пересказал свои подозрения. Получилось до обидного коротко, пара предложений всего. И стоило ради этого два часа сидеть носом в карты?

Но начальник гипотезу выслушал без улыбки, только попросил:

— Дай-ка мне вот тот лист.

«Вот тот» оказался картой города. Силь добросовестно изучил выделенный фрагмент и ткнул пальцем в один из домов. Не в самый подозрительный, а в соседний.

— Этот проверь сначала. Но очень аккуратно, не размахивая удостоверением.

— Астрид Лиро. — Долан нашёл в справочнике имя владелицы. — Кто это?

— Понятия не имею. Скорее всего, её вообще не существует. А на самом деле дом принадлежит Летиции Зинтер.

— Ого. — Проблема с терактами разом стала ещё масштабней. Хотя, казалось бы, куда больше, и так дело государственной важности. Но нет, кто-то свыше решил, что королевской семьи недостаточно для полноценного размаха, надо добавить в коктейль ещё и госпожу председателя. — Думаете, она как-то причастна ко взрыву?

— Понятия не имею. И вообще, кто из нас занимается по расследованием?

— Я. Именно поэтому я должен точно знать, чем вы руководствовались, указывая именно на этот дом.

— Виктор, ты зануда! — Силь зевнул и с хрустом потянулся. Попутно цапнул со стола какой-то черновик и вчитался в него. Долан уже успел подумать, что вопрос так и останется без ответа, но тут шеф всё-таки снизошёл: — Говорят же: ищи, кому выгодно. Или хотя бы изредка читай биографию представителей власти. Покойный супруг госпожи Зинтер приходился кузеном матери его величества.

Долану пришлось мысленно повторить эту фразу несколько раз, чтоб уложить в голове родословную. Ладно, если матери короля — кузеном, значит, самому королю — двоюродным дядей, а принцессе — дедушкой. Тоже, видимо, двоюродным. Или кем-то типа того.

Не самое близкое родство, но учитывая прихотливые маршруты магического наследования…

— Но ведь сама-то Зинтер не носитель королевской крови. Так что ей трон в любом случае не грозит.

— Не грозит. Но у неё есть дети и внуки. Ты даже не представляешь, на что способен человек, чтобы устроить жизнь своим близким.

— Вы хотели сказать, «испортить жизнь»? — не сдержался Долан.

Перед мысленным взором возникла принцессочка, со слезами на глазах уверявшая, что не хочет корону и добровольно никогда бы её не приняла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Силя даже представлять не пришлось. Он машинально складывал из черновика самолётик (да, это у них точно семейное!) и занимать престол явно не торопился. И вообще, похоже, никуда не торопился. Спокойно закончил фигурку и запустил в приоткрытое окно.

Осталось надеяться, что ничего секретного на листке не было.

— Считаешь, что власть портит жизнь?

— Считаю, — кивнул Долан, с трудом проглотив вертевшееся на языке «Да вы на себя в зеркало посмотрите, и сами поймёте, насколько портит».

Такое замечание шеф простил бы разве что друзьям, или хотя бы Ирме. Да Ирма наверняка и говорила об этом не раз за последние дни. Так зачем повторяться?

Но всё-таки Силь выглядел… не очень.

Как человек, который забыл, когда последний раз спал, ел и отдыхал. Как человек, из которого выдернули стержень и заставили дальше идти без опоры.

Он держал себя в руках, и держал прекрасно. Но Долан пытался не представлять, что случится, если эти руки вдруг разожмутся. Рванёт же покруче, чем бомба на складах.

— У меня на лбу написан код от банковского сейфа? — спросил шеф, спрыгивая со стола.

— Нет.

— Тогда почему ты так смотришь, будто пытаешь его там разглядеть.

— Простите.

— А если не прощу — что делать будешь? — Силь улыбнулся, но очень коротко, мимоходом. И добавил уже абсолютно серьёзно: — Хочешь что-то сказать? Если да, то говори сейчас.

«Или не говори никогда», — мысленно закончил Долан.

И промолчал.

Начальника молчание в качестве ответа тоже вполне устроило. Он подождал ещё немного ради приличия, затем пожал плечами и направился к выходу.

И тут Долан не выдержал:

— Шеф… А вы зачем заходили-то?

Силь обернулся и выражение лица у него на мгновение стало слегка растерянное.

— Да, точно. Совсем забыл сказать: с нашей стороны расследование взрыва закрыто.

— Как это? — опешил Долан.

— А как их закрывают? Подшивают все бумаги в папку, ставят на неё гриф «секретно» и убирают на дальнюю полку.

— Я вам документы не отдам.

— Какие документы? Нет никаких документов. Дело уже сдано в архив. Ещё вчера. Со всеми необходимыми приложениями и дополнениями.

Долан покосился на папку со свидетельскими показаниями. Она совершенно точно ни в какой архив магическим образом не переместилась. И остальные записи тоже.

— Что это значит?

Силь закатил глаза к потолку. На лице явственно читалось: «Чем я только думал, когда взял этого идиота на работу?».

— Это значит, что с сегодняшнего дня разведка не занимается терактами. Ни одним из них: ни музеем, ни Прощальной улицей. А тебе я персонально запрещаю лезть в это дело, обращаться в официальные инстанции за справками, документами или чем-то ещё, таскать экспертам склянки с непонятными жидкостями, пытаться выяснить производителя бомбы…

— Я уже выяснил, — вставил Долан. И невольно поморщился. Лучше бы не выяснял. Лучше бы это оказался какой-нибудь самопал или контрабанда из внешних миров. — И, кстати, хотел уточнить…

— Забудь, — резко бросил начальник. — Ты не занимаешься этим делом. Не говоришь про него вслух. Не бегаешь ко мне с докладом. И вообще идёшь в отпуск.

Если бы всё это происходило на прежней работе, Долан даже не удивился бы.

В молодости, конечно, принялся бы спорить, доказывать, что нельзя так всё бросать.

Чуть позже покивал бы для вида, а сам упрямо грыз бы сначала очередной висяк, а потом сам себя за то, что не разгрыз.

В любом случае подумал бы, что за замятое дело кому-то заплатили, либо пригрозили, либо кто-то наверху точно знает виновника и боится с ним связываться. Как с тем же Тивасаром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Силь» и «заплатили» в одном предложении сочетались плохо. Да и бояться кого-то начальник разведки, кажется, попросту не умел. А вот бояться за кого-то…

— Шеф, что случилось?

Не то, чтоб Долан всерьёз надеялся получить ответ. Но попытаться стоило.