Жизнь моя - Мишель Пейвер

— Где Моджи? — внезапно спросил он.

Все еще дуясь, Нисса притворилась, что не слышит.

— Ну-ка, Нисса, где она?

Он усилил хватку на ее запястье. Не настолько, чтобы причинить боль, но чтобы напомнить, что он мог бы сделать, если бы захотел.

— Откуда я знаю? Где-то здесь. Кажется, я видела ее на кухне с надутым лицом, как всегда.

Отлично! Ему понадобится помощь младшей сестры. Она сможет пройти туда, где у него не получится.

Он взглянул на Ниссу. Он все еще не чувствовал тяги к сексу, но это неважно. Главное — он должен сам для себя трахнуть Ниссу прямо на кровати Тони, чтобы доказать, что у Тони нет власти над ним.

Кроме того, секс в своем роде ритуал, не так ли? Воины совершали его перед тем, как идти на битву.

— Ты можешь расстегнуть платье, — сказал он.

— Пожалуй, нет. Я вдруг подумала, пойду помогу Саю на раскопе.

Все еще сжимая рукой ее запястье, он провел другой рукой по ее бедрам.

— Позже.

— Майлз, я не хочу. Правда. И, я уверена, ты тоже не хочешь. Ты ужасно выглядишь…

Его рука скользнула под платье и поползла вверх.

— Это не займет много времени.

— Я не хочу, — запротестовала она, затем тяжело вздохнула: — Ну ладно, давай. Только быстро.

Пятью унизительными минутами позже он отодвинулся от нее с рыданиями.

— Я не могу, не могу! — кричал он, сворачиваясь калачиком и пряча лицо в руки.

— Я тебе это говорила, — заметила Нисса. — Господи, что за кошмар! Ты выглядишь так, как будто у тебя сейчас начнется сердечный приступ.

Она оставила его, раскачивавшегося и рыдавшего на кровати, проклинающего Тони и Патрика, а более всего — себя.

* * *

В половине двенадцатого Патрик выпрямился в душной траншее, решив, что довольно этого безумия.

— Я сыт по горло этими глупостями, — сказал он Антонии несколькими минутами позже, опускаясь на корточки рядом с ней.

Она не ответила.

Она выглядела измученной, с огромными глазами и с синяками под ними.

О чем он только думал, позволяя вещам так затянуться?

— Я иду домой принять душ и закинуть вещи в сумку, потом забираю тебя у мельницы. Меня не волнует, проснулся он или нет, но мы уезжаем отсюда.

Она кивнула.

Впоследствии он часто думал об этом. О том, насколько иначе сложились бы их жизнь, если бы они сумели уехать вовремя.

* * *

…Было чуть больше двенадцати, когда он вернулся на мельницу. Жара была невыносимой, хуже, чем ему когда-либо приходилось испытывать. Земля лежала в одурелой неподвижности, оглушенная неумолимым солнцем, под оловянного цвета небом.

Во дворе не было ни души, и он сразу почувствовал, что что-то не так. Дверь кухни была приоткрыта, и он толкнул ее, чтобы войти. Он опустил свой рюкзак на плиты.

— Майлз? Антония?

Никого. Даже кота нет.

Он поднялся наверх и нашел комнату Антонии. Она была пуста, как и все остальные.

Никогда до этого он не был в ее комнате, но он узнал ее по радужной груде одежды в кресле и по путанице лент цвета драгоценных камней на комоде. Ее постель была хаосом ярких цветастых простыней. Он не хотел туда смотреть. Это было место, где она и Майлз… Нет! Даже не думай об этом.

Потом он заметил, что тумбочка у кровати сдвинута, а дверца полуоткрыта. Майлз говорил ему о записях, которые она там держит, о ее великой тайне. Тогда он находил это трогательным, поскольку это показывало ее с неожиданной стороны. Теперь же, с внезапной болью предчувствия, он увидел, что замок взломан и тумбочка пуста.

Вот дерьмо! Если Майлз завладел ее записями, для нее это равносильно тому, чтобы содрать кожу заживо.

Он нашел ее в мастерской, переворачивающей все вверх дном. Ее волосы были растрепаны, лицо — напряжено. Она выглядела как менада. В тот момент, когда она увидела его на пороге, он даже не был уверен, что она узнала его.

— Он все забрал, — тупо сказала она.

Патрик облизнул губы.

— Все контекстные листы. С обоих раскопов. И все мои… мои бумаги. — Она прижала пальцы ко рту.

Он вспомнил, что она не знает о том, что ему известно о ее записях.

— Он оставил записку, — она робко протянула ее ему.

Написанное было ужасно даже для Майлза. Что-то о бумажном следе с призом в конце.

У него вдруг возникла ужасная мысль. Он бросил на нее взгляд.

— Кантарос… Он не…

— Да, он забрал и его.

Глава 14

Бумажному следу Майлза было оскорбительно просто следовать. Он густо усеял контекстными листами и страницами записей Антонии дорогу к Серсу. Некоторые были прикреплены к деревьям, другие — привязаны бечевкой к кустам или наколоты на забор из колючей проволоки месье Панабьера.

Он хочет, чтобы мы точно знали, куда это ведет, тупо подумала Антония. Что, вероятно, подразумевает, что он прячет кантарос где-то еще.

Кантарос… Ей невыносимо было думать о нем. Что, если он потерял его? Что, если он разбился? Если с ним что-то произошло… Ее желудок сжался.

— Мы возьмем джип, — сказал Патрик сквозь зубы. — Ты будешь вести машину, а я — выходить и собирать листы.

— Нет, — поспешно возразила она.

— Почему нет?

— Это сделаю я.

Она не хотела, чтобы он увидел ни кусочка ее переводов, ни, в особенности, ее Введения — патетической, раздутой, ужасающе субъективной теории о Кассии, Аикарис и загадке. Эта мысль заставила ее сжаться.

— Проклятье, — бормотала она десятью минутами позже, обливаясь потом, карабкаясь вниз по крутой козьей тропе, вившейся по краю ущелья. — Как я могла обманывать себя, думая, что он не найдет это?

Майлз превзошел сам себя. Он смешал в беспорядке контекстные листы с главного раскопа и из Серса, затем использовал листы из ее записей, аккуратно свернув из них стрелки, указывающие путь. Наверное, из-за этого он оставил «панду» на мельнице и проделал весь путь пешком. Сидение за рулем помешало бы вдохновению.

— Как ты думаешь, он знал, что делает? — пробормотал Патрик, когда она вернулась к джипу.

Она не ответила. Конечно, Майлз знал. Если будет утеряна хотя бы часть контекстных листов, весь раскоп будет развален. Труд двенадцати недель пойдет прахом, без надежды на восстановление. Нечего говорить о растраченных впустую деньгах и тех обвинениях, с которыми неизбежно столкнется ее отец на факультете.

Слава Богу, он благополучно пребывает в Тулузе. Правда, он позвонил как раз тогда, когда они уезжали, — хотел, чтобы она посмотрела на деталь одного из листов. Она