Сталин - Ласло Белади

ЛИЧНАЯ ДИКТАТУРА. СУДЕБНЫЕ ПРОЦЕССЫ И РЕПРЕССИИ

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей,

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подковы, кует за указом указ —

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него, то малина

И широкая грудь осетина.

Он мне в глаза смотрел, как будто правый:Расспрашивал, в подробности входил —И перед ним я повторил нелепость,Которую мне сам он нашептал.Александр Пушкин

1931 — 1933 годы представляли собой своеобразный переходный период в развитии Советского Союза, в строительстве политического режима нового типа, который создавал Сталин. Общество раздиралось вихрями коллективизации и индустриализации. Бывшие оппозиционеры были разгромлены, однако члены оппозиционных групп после публичного покаяния были оставлены в политической жизни, но, естественно, не на высших руководящих постах. Бывшие оппозиционные группы исчезали также и потому, что начало индустриализации и коллективизации означало практическое решение общественных проблем, которые раньше обсуждались только в принципе, теоретически. Что касается отношения к политическому руководству, руководящей роли Сталина, то стали проявляться другие настроения. В то время как общество под влиянием бурь коллективизации и победы сталинского направления над оппозицией надеялось на какое-то смягчение и либерализацию жизни, в партийном руководстве вновь усилились голоса, требующие ухода Сталина. Уже в 1930 году, хотя и не публично, оппозиционная группа, связанная с именами С. И. Сырцова и В. В. Ломинадзе, высказывалась за смещение Генерального секретаря. Спустя два года аналогичное требование выдвинула группа М. Н. Рютина, затем кружок А. П. Смирнова, Н. Б. Эйсмонта и М. Г. Толмачева выразил это в своей программе, отметив, что наряду с политическими решениями должна быть найдена возможность для смещения Сталина с поста Генерального секретаря ЦК. Вне всякого сомнения, эти годы были напряженными для Сталина с точки зрения создания его личной диктатуры. Было неясно, как будет реагировать общество на так называемую «вторую революцию». Неопределенность для него создавало также и все более ощутимое противостояние широких кругов партийного руководства.

Кризисную для Сталина обстановку усилило то, что в ноябре 1932 года его вторая жена Надежда Аллилуева покончила с собой, оставив сиротами двоих детей. В газетах сообщили о внезапной и преждевременной смерти. Покойной был 31 год.

В начале 30-х годов из партии были исключены три известных деятеля оппозиции, и им вынесли судебный приговор, затем в ссылку вновь были отправлены многие видные оппозиционеры.

XVII съезд ВКП(б), проходивший в начале 1934 года, получил название «съезд победителей». Действительно, внешне он казался демонстрацией большого единства. Но на самом деле обстановка внутри высшего партийного руководства была по-прежнему напряженной. Внутренние конфликты выразились и в том, что, согласно стенограмме съезда, Сталина избрали не Генеральным секретарем ЦК, а формально членом Секретариата и секретарем ЦК ВКП(б). Хотя получившие на съезде слово известные оппозиционеры апологетически превозносили гений Сталина, в руководящих партийных кругах вновь встал вопрос о его перемещении. Многие с большим удовольствием видели бы на посту Генерального секретаря ЦК популярного руководителя Ленинградской партийной организации С. М. Кирова.

1 декабря 1934 года Сергей Миронович Киров был убит выстрелами в спину в коридоре Смольного в тот момент, когда рядом с ним не было охраны. Стрелял Леонид Николаев, который, согласно медицинскому обследованию, сделанному в тот период, имел неустойчивую психику. И поныне существует множество предположений о том, что за люди подстрекали убийцу Кирова и кто являлся организатором убийства. За короткий срок исчезли все непосредственные свидетели — офицеры НКВД, сотрудники охраны Кирова. Затем на основании приговора суда был казнен сам Николаев. Нет непосредственных свидетельств, которые подтвердили бы, что за убийством стоит Сталин. В то же время трудно себе представить, что это покушение могло произойти без его ведома. Ясно, что на классический вопрос, кому это было выгодно, сегодня может быть дан однозначный ответ.

Как видят те трагические дни свидетели того, что происходило? Прежде всего мы приводим воспоминания старой большевички Зинаиды Николаевны Немцовой, которая сама присутствовала на XVII съезде.

« — Это был съезд победителей?

— Съезд репрессированных. Так его потом называли в народе.

— Какая была атмосфера на съезде?

— Я приехала к открытию, за несколько дней. Пошла в гостиницу, где остановились наши ленинградцы… Петька Смородин, другие рассказывают мне, что делегации ходят друг к другу и договариваются: будем выбирать Генсеком Кирова. Согласие дали все делегации за исключением грузинской.

Петька мне говорит, что разговаривали об этом с Кировым. Киров сказал: «Не делайте этого». И будто бы сам рассказал об этом Сталину.

— Что собираются за него голосовать?

— Да. И сказал, что делать этого не нужно. Сталин его похлопал по плечику: «Этого я тебе никогда не забуду».

— И ведь не забыл?

— Да, не забыл. А внешне съезд проходил очень мило! Как съезд победителей. Все было «ура»…

— И все-таки на XVII съезде при всей его атмосфере победителей 300 голосовали-то против Сталина? Никто не выступил с трибуны против, но голосовали против.

— Голосовали за Кирова.

— Как вы расцениваете сам этот факт: открыто никто не выступил против Сталина, а тайным голосованием прокатили? Как вы к этому относитесь? К способности людей так себя вести? Для большевиков это ведь в определенном смысле новая система поведения. Не так ли? Двойственное сознание. Получается вроде бы не по-большевистски?

— Поэтому весь съезд и был арестован. Я лично такое поведение объясняю одним: люди не хотели раскола в партии. Представлялось: главная опасность — фашизм. Пойти сейчас на раскол нельзя. Ослабим государство. И знали: Сталин имеет опору. Тогда уже был Каганович. Страшная фигура…

— И все-таки, что дало Сталину вот это: против него голосовали почти 300 делегатов, но никто открыто не выступил?

— Сталину это сказало, что он силен. И может спокойно идти на расправу».

Достоверную картину махинаций вокруг выборов дает один из ближайших сотрудников Сталина и его верных сторонников Анастас Микоян, чьи воспоминания были опубликованы в 1987 году: «Об этом я узнал лишь двадцать с лишним лет спустя. После смерти Сталина из ссылки вернулись старые большевики А. В. Снегов и О. Г. Шатуновская. Первого я знал с 1920-х годов, а Олю я встретил еще в 1918 году, когда она была секретарем Степана Шаумяна в Баку. Хрущев тоже давно знал их. Они многое рассказали нам с Хрущевым, что мы представляли недостаточно ясно или о чем вообще не имели представления. Затем Шатуновская стала работать в КПК. Занимаясь делом об убийстве Кирова, КПК уже документально установила, что против него на XVII съезде было подано всего три голоса, а против Сталина — почти в сто раз больше. Председатель счетной комиссии Затонский и отвечавший за ее работу от президиума съезда Каганович конфиденциально сообщили об этом Сталину. Тот потребовал, чтобы и против него осталось три голоса. Подсчет происходил по 13 отдельным комиссиям. Членом одной из них был мой друг со времен духовной семинарии Н. Андреасян. Он рассказал, что только в его комиссии было вскрыто 27 голосов против Сталина. А членом большой счетной комиссии был Верховых, чудом уцелевший после 18-летнего заключения. Таким образом, становилось ясным, что, во-первых, Киров в глазах Сталина оказался соперником, а во-вторых, в партии, в том числе в ее руководящем эшелоне, даже после поражения всех оппозиционных групп, нарастало недовольство Сталиным. Все это на многое открыло нам глаза…

Сталин к Кирову относился вначале неплохо. Но потом произошли события, которые нельзя толковать иначе, как попытки «приручить» Кирова. Во внутрипартийной политике Сталин предпочитал опираться на Молотова, Кагановича, затем Жданова, а еще позже — Берию и Маленкова…

Рассказывая о Кирове, не могу не вспомнить фельетон в «Правде», подписанный фамилией «Зорич», об одном ответственном работнике, переехавшем из Баку в Ленинград в просторную квартиру, где обзавелся двумя собаками. Чистая демагогия! Но неприятно было, ведь все поняли, о ком речь. Между тем Мехлис никогда не поместил бы такой фельетон без прямого указания Сталина. А однажды на Политбюро организовал обсуждение «неудачных» фраз в статье Кирова, опубликованной в 1913 году!»