Душа дракона - Тамара Воронина

Похоже, что Бирам не верил в миссию. Или не верил в полезность Илема.

В городе они остановились в большой и шумной гостинице, битком набитой постояльцами, но Франк, наверное, знал волшебное слово, потому что для них нашлись три комнаты: одна большая и два чуланчика. Один уступили Лири, другой заняли Илем и Диль. Ори там просто не поместился бы.

Диль ничего не имел против соседа. Конечно, Илем и его задирал, только вот Диль и не помнил, когда кому-то удавалось вывести его из себя. Илема это веселило.

Он раздобыл бутылку вина, отмахнулся от предупреждений Диля: да ну, ерунда, компот, что это для двух мужчин, и Диль, попробовав, согласился. Вино было совсем легкое, женское. Франк заглянул проверить, как они устроились, обратил внимание на бутылку, сделал несколько глотков и одобрительно кивнул: расслабляйтесь.

Илем развалился на узкой кровати, оперся на изувеченную руку и неожиданно серьезно спросил:

– Диль, есть вопрос. Скажи, есть в твоей жизни что-то, за что ты испытываешь чувство вины?

– Есть. Я думал, ты знаешь… ну, то есть Франк говорил

– Ни черта он не говорит о других… и о себе тоже. Но на правильно сформулированные вопросы отвечает. Диль, кто-то умер по твоей вине?

Диль рассказал. Илем интересовался его жизнью не из праздного любопытства. А зачем?

Вор долго молчал, отпивая понемножку из стакана. Вино было очень темное, почти черное, Диль привык к тому, что подобные напитки крепкие, а это – нет, не пьянило вовсе. Но после повторения своей истории пить он уже не хотел. Все свое он выпил еще тогда.

– Похоже… – начал задумчиво Илем и оборвал сам себя, снова надолго замолчав. Диль лег на спину, закинув руки за голову. На потолке не было ровным счетом ничего интересного, но оторвать от него взгляд не получалось. Эх, Аури, что ты наделал, зачем обрек меня на такую жизнь… Чтобы тебя она миновала?

– У меня тоже, – сказал наконец Илем. – Я жил с одной девушкой… Славная такая девчонка, бойкая, шустрая. И работали мы вместе, смело работали, удачливо. Весело было. Пока однажды мы не попали в засаду. Я кое-как вырвался, ушел по крышам, а ей не повезло. Поймали. Что с ней делали, лучше не рассказывать на ночь. Насиловали всей толпой, по-всякому, ты, наверное, и не вообразишь, что так можно. И сами, и всем, что под руку подвернется. Потом груди отрезали… хотя там и отрезать-то почти нечего было, глаза выкололи и повесили на лобном месте.

– Не может быть, – не поверил Диль. – Я слышал много страшилок о стражниках…

– А причем тут стражники? – поморщился Илем. – Не надо верить в страшилки. Стражники бы, может, тоже ее трахнули, но тихонько, аккуратно, один, от силы двое. Это не стражники. Я, как ты заметил, человек не самый приятный и вообще конфликтный. Всегда такой был. Друзей отродясь не имел, а врагов хватало. В общем, хватило у меня ума… Нет, я лучше по порядку, не возражаешь? Я очень неплохо устроился после храма. Прижился. Днище меня опекал до самой своей смерти, научил многому, в наставники отличного специалиста дал, и я его превзошел кое в чем. Потом, когда он умер, причем своей смертью, на его место пришел другой. В общем, мне было все равно, я уже достиг определенного положения, правила всегда соблюдал, в общак отстегивал даже больше положенного, так что по той части ко мне претензий ни у кого не было. Когда новый Днище меня вызвал, я ничего не заподозрил. Подумал, что есть заказ. А все оказалось проще. Я на свою беду хорошенький, как девушка, переоденусь – никто парня и не заподозрит. Так что захотелось старому козлу отведать моей юной задницы. Я ему для начала объяснил, что не по этой части, что желающих найдется и без меня, причем и покрасивее, только ему пофигу было. Он меня хотел. А я вот не хотел. Здоров он был – ну чисто орк. Заломал бы меня как пить дать. Оружие у тех, кто приходит к Днищу, отбирают всегда, обыскивают тщательно, так что у меня ничегошеньки в карманах не было, кроме нескольких ардигов. Но ты ж понимаешь, что оружием может быть любой предмет, если руки умелые… Я убил его чайной ложечкой. Вогнал в глаз. Он даже не крикнул.

Пришлось мне крепко подумать. Никто б меня живым не выпустил. Убить Днище – преступление пострашнее покушения на королевскую семью. Я открыл окно и заорал, что требую суда. Тут уж никто меня не рискнул тронуть. У Днища врагов всегда больше, чем друзей, так что нашлись желающие поучаствовать в расследовании. Мне повезло: Днище успел меня основательно полапать, и задница в синяках, и шея в засосах, и рубаха в клочья, и штаны на честном слове держатся… А Днище и вовсе без штанов и в полной боеготовности. Суд меня оправдал вчистую, только вот врагов у меня стало больше ровно на количество сторонников покойника. Сам понимаешь, с приходом нового сторонники старого многое потеряли. Я счел за благо уехать в другой город, где и познакомился с Силли. Так что на ее месте должен был быть я. А я благополучно сбежал.

Диль не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Ты ее любил?

Илем покачал головой.

– Нет. Я на это неспособен. Нравилась, понятно, но ничего серьезного. Она была из наших. Не шлюха, хотя ты понимаешь, чем девчонки платят за защиту, кров, еду… да за все. Больше-то нечем. Мы года полтора вместе прожили. Так что как Аури умер вместо тебя, так Силли – вместо меня. И вот что я думаю, Диль. Похоже, мы тут все такие. Ты на Кая посмотри. Много ты вообще видел эльфов? Я – только однажды, и то это было какое-то посольство или еще чего официального, ходили мы с Силли поглазеть. Кстати, женщины у них не такие красотки, как мужчины.

Диль исподтишка посмотрел на него. Голос у Илема был легкомысленный, и вид вроде бы тоже, только Диль знал, что ему так же больно, как больно Дилю.

– Ты думаешь, все? – спросил он.

– Покойнички – точно, – хихикнул вор. – Говорю же: Франк отвечает на правильно сформулированные конкретные вопросы. Насчет Ори я завтра узнаю.

– А Лири? – улыбнулся Диль. – Она не то что совершить что-то непоправимое, она и пожить-то не успела, девочка совсем.

Илем резко сел. Вино выплеснулось на рубашку, но он не обратил внимания, а Диль не долго мог отвести взгляда от красного пятна, так напоминающего кровь.

– Силли было семнадцать, – без выражения сказал Илем. – Но дело не в этом. Твой милый ангел успел кое-что… совершить. Сбежать из-под венца.

– Ну и что? Я бы сказал, поступок хоть и необдуманный, но смелый.

– Думаешь, это смелость? Это глупость. Безответственность. Потому что, в отличие от тебя, ее с младенчества готовили к тому, что свободы выбора у нее нет никакой, что единственной ее целью должно быть не личное счастье, а благополучие государства, что ей придется выходить замуж по выбору отца, и, уверяю тебя, выбор был далеко не самым плохим. Даже наоборот.