Последний оракул - Джеймс Роллинс

Грей повернулся к мавзолею спиной.

Только мертвые спят так покойно.

Затем он забрался в лимузин.

Мастерсон издал горестный вопль:

— Что вы сделали с моей тростью?

Грей упал на сиденье. Рукоятка из слоновой кости восемнадцатого века была в крови, ее нижняя часть стерлась от скольжения по туго натянутой веревке.

— За трость вам следует переживать в последнюю очередь, профессор,— проговорил он.

Мастерсон буравил его горящим взглядом. Указав на перевязанное ухо ученого, Грей пояснил:

— Кто-то пытается вас убить, доктор Мастерсон, и это теперь очевидно. Вопрос только в том, кто именно.

10

6 сентября, 7 часов 45 минут

Вашингтон, округ Колумбия

— Сплошные тупики,— проговорил Трент,— и уж слишком их много. Юрий заметил устремленный на него взгляд мужчины, но даже не моргнул. Пусть убивают, ему уже было все равно.

Юрий сидел на стуле в кабинете. Сняв с его тела электроды, мучители позволили ему вновь одеться. Пытка продолжалась минут двадцать. Юрий не стал запираться. Он рассказал о многом, в том числе и о генетике необычных детей — то, что они с Савиной держали в наиболее строгом секрете от американцев.

Он поведал даже о том, почему русские не стали возражать против привлечения к проекту доктора Арчибальда Полка. Полк, признался Юрий, подобрался слишком близко к самой сути генетического секрета. Когда он оказался в Муравейнике, Савина даже собиралась инсценировать несчастный случай со смертельным исходом, чтобы доктор ненароком не заговорил.

Но в этой игре балансирования на грани научной войны ни он, ни Савина даже представить себе не могли, что друг и коллега Полка организует ему побег, и лишь для того, чтобы вытащить из Муравейника одного из их детей.

И Савина клюнула на эту наживку. Ее мало волновало то, что Полк сбежал, прихватив с собой череп, который дал ему Макбрайд. Отправлю Юрия и Сашу на охоту за ним, Савина больше всего боялась, что будет раскрыт их генетический секрет. И попалась в расставленную американцами ловушку.

— Сплошные тупики? — переспросил Мэпплторп и скептически го качал головой.— Я вижу только три: девочка, череп и след, оставленный Полком в Индии. Последним уже занимаются, а в нашем разведывательном мире стали поговаривать о том, что вскоре таинственным образом появится и череп.

— Как вам удалось этого добиться? — поинтересовался Макбрайд.

— Доведите воду до кипения, и вы удивитесь тому, что может всплыть на поверхность.

— А девочка?

Юрий стал внимательнее прислушиваться к разговору. Мэпплторп перевел на него взгляд. Юрий понимал: он все еще жив только благодаря Саше. Он был нужен Мэпплторпу потому, что знал как никто другой о состоянии ее здоровья, которое, как и у всех остальных подобных детей, вызывало серьезные опасения. Манипулирование ее сознанием неизбежно порождало стресс, чреватый самыми серьезными негативными последствиями для субъекта. Саванты, особенно наиболее одаренные, редко жили дольше двадцати с небольшим лет. В том-то и заключалась проблема: отобрать наиболее жизнеспособные яйцеклетки и сперматозоиды, чтобы в результате искусственного оплодотворения на свет появлялись устойчивые к внешним факторам особи.

Мэпплторп вздохнул.

— Мы должны заполучить девочку до заката солнца. А желательно — раньше.

«И все равно опоздаете»,— подумал Юрий.

Какие же простаки эти американцы, если считают, что под пытками он рассказал им все! Нет, Юрий не лгал им. Он недоговаривал. А Макбрайд, во-первых, просто не знал, какие вопросы задавать, а во-вторых, был слишком убежден в своем превосходстве и питал незыблемую веру садиста во всемогущую силу боли.

Лицо Юрия оставалось непроницаемым. Они надеялись сломить его с помощью пыток, но он был старым человеком и давным-давно научился хранить секреты. Им удалось добиться лишь одного: уменьшить его шансы на успех в том, что должно было произойти. В последние несколько месяцев Юрий уже занялся всеми приготовлениями, необходимыми для претворения в жизнь планов Савины.

События развивались естественным и единственно возможным образом.

Миллионы умрут страшной смертью. А из этой смерти явится новый мир.

Новое Возрождение.

Юрий смотрел на самодовольную ухмылку Мэпплторпа и уверенность, светившуюся в глазах Макбрайда.

В его душе умерли последние сомнения. Савина права.

Этому миру пришло время сгореть.

14 часов 55 минут

Южноуральские горы

Генерал-майор Савина Мартова понимала: что-то не заладилось, причем очень серьезно. Это была какая-то необъяснимая тревога, которую она ощущала всем своим нутром. Оставаться и дальше в кабинете она уже не могла. Нужно было успокоиться любым способом.

С портативной рацией в сопровождении двух солдат она шла по темным и пустым улицам заброшенной, оставшейся еще с советских времен жилой зоны, расположенной в задней части пещеры Челябинска-88. В безликих бетонных коробках, возвышавшихся по обе стороны, когда-то жили заключенные, работавшие на рудниках и в цехах по переработке урановой руды. Эти люди предпочитали прожить пять лет здесь вместо того, чтобы до конца дней гнить в лагерях ГУЛАГа. Впрочем, далеко не всем удавалось протянуть так долго. Большинство из них радиация убивала уже к концу первого года.

Глупая игра, но надежда выжить способна делать безрассудными даже самых рациональных людей. Это было наследием, которое ей досталось. Это служило напоминанием.

Многие считали eе жестокой, но зачастую эта жестокость являлась лицом необходимости. Детей хорошо кормили, удовлетворяли все их нужды. Боль была сокращена до неизбежного, но минимального уровня.

И это — жестокость?

Она смотрела в окна квартир — темные, слепые, безжизненные, словно пустые глазницы.

Единственное, что она видела, была необходимость.

В ее ухе запищал микропередатчик. На связь вновь вышел лейтенант Борсаков. До сего момента она выслушивала от него лишь неудовлетворительные новости. В поисках пропавших детей лейтенант все еще обшаривал предгорья и соседние высоты. Несколько раз Борсаков брал ложный след и даже нашел порванную рубашку от больничной пижамы.

— У реки мы нашли двух мертвых собак,— сообщил Борсаков.— Они были буквально разодраны на куски. Это работа медведя. Но зато мы взяли хороший, прочный след.

— А что кошки? — спросила она в микрофон. Несколько секунд наушник молчал.

— Лейтенант! — грозно проговорила женщина.

— Мы остерегались выпускать их, пока не возьмем четкий след. Не хотели, чтобы волки и тигры рыскали по холмам одновременно.

Борсаков старался, чтобы его слова звучали рассудительно, но она по чувствовала напряженность в его голосе. Лейтенанта беспокоила судьба не собак, а детей.

Почему ей всегда приходится самой принимать жестокие решения?

— Теперь у вас появился такой след, лейтенант? — сухо осведомилась Савина.

— Да, товарищ генерал-майор.

— В таком случае не разочаруйте меня снова.

— Никак нет, товарищ генерал-майор.

Савина разъединила связь. Возможно, она говорила со своим заместителем чересчур резко, но уж слишком много неприятных новостей ей пришлось выслушать за последний час.

На берегу озера Карачай ремонтники из соседнего Озерска обнаружили сломанный грузовик Муравейника, на котором когда-то вывозили отходы горно-обогатительной фабрики, а в нем — фальшивое удостоверение с фотографией доктора Арчибальда Полка. Это стало ответом на вопрос о том, как ученому удалось бежать. Ему помогли.

И не требовалось большого ума, чтобы догадаться, кто именно мог стоять за его побегом. Этим человеком, должно быть, являлся доктор Трент Макбрайд. Какую игру ведут американцы? Учитывая то, что от Юрия до сих пор не было никаких известий, она могла предположить лишь одно: его и девочку похитили. Возможно, лишь ради этого и был организован побег Полка.

В таком случае Макбрайд за свою сообразительность заслуживал уважения. Подобно ей, он сознавал, что означает «необходимость».

Оглядываясь назад, она понимала, что ей с самого начала не следовало идти на сотрудничество с Соединенными Штатами, но в то время у нее не было иного пути. В хаосе, наступившем после развала Советского Союза, ее проект потерял финансирование, и она могла продолжать свою работу только таким способом.

Соединенные Штаты предоставили необходимые средства. Они искали новые пути, чтобы расширить свои возможности сбора разведывательной информации, а проект Савины открывал широчайшие перспективы в этой области. Но он являлся для американцев настоящим подарком еще и потому, что позволял «отмазаться» от любых обвинений, если что-то пойдет не так. Так же, как это было с тайными тюрьмами на территории Европы, в которых применялись пытки и которые финансировало ЦРУ. В этом новом мире границы приемлемого поведения, будь то в военной или научной сфере, оказались размыты.