Причуды судьбы - Пушистая Сырная Мышь

— Скажите, вам действительно наплевать на моё мнение, милорд? — негромко поинтересовалась я. Давно хотела задать ему этот вопрос.

— Простите, мисс? — по недоумению, звучавшему в его голосе, я поняла, что он не ожидал таких слов.

— Я довольно ясно дала вам понять, что ваше общество мне не слишком приятно, но вы продолжаете бывать у нас дома и посещать те же приёмы, что и я.

— О, вы немного не так истолковали мои действия, мисс, — он чуть улыбнулся. — Я всего лишь пытаюсь завоевать ваше внимание теми способами, которые мне доступны.

— Вот я и говорю, что мои желания вас абсолютно не интересуют, — невозмутимо отозвалась я. — Если вы считаете, что мою благосклонность можно заслужить подарками и обедами с родителями.

— А разве нет?

Я хмыкнула и покосилась на него.

— Деньги и учтивые манеры — не совсем то, что я ценю в мужчинах, — в моём голосе проскользнули насмешливые нотки.

— Как интересно, — протянул Блэкхоук. — Раскройте же тайну, мисс Карстон. Разве для юной леди состоятельность и воспитанность уже не являются главными достоинствами при выборе мужа?

— В моём списке они стоят далеко не на первом месте, — я поджала губы. — Я вообще не люблю настырных и глупых.

— Мисс Карстон, — мягко произнёс Блэкхоук. — Упрямство и строптивость только отпугивают мужчин, знаете ли.

— О, но не вас, милорд, — я, прищурившись, посмотрела на него. — Так ведь?

Его улыбка мне не понравилась. Отчего-то по спине пробежали мурашки.

— Мне нравится укрощать упрямых, мисс, — голос Блэкхоука зазвучал вкрадчиво. — Укрощать и приручать.

Я покачала головой, подавив порыв развернуть лошадь и поехать домой.

— Вы охотник, милорд, — тихо ответила я. — Но не думайте, что я какая-нибудь трепетная лань или косуля. Выберите себе другую жертву.

— Мисс Карстон, я отнюдь не считаю вас глупой козочкой, — от его негромкого смеха в желудке образовался огромный кусок льда. — Вы — осторожная, хитрая, умная лисичка. Но в своём поместье я часто охочусь на лис, и успешно. Я умею их приручать.

— Я — не животное, милорд, — отчётливо ответила я. — Не провожайте меня, доеду сама.

Развернув лошадь, я направилась по дорожке к выходу.

— Лорелин, — я повернула голову. — Я всё равно поймаю вас, мисс Лисичка. До вечера!

Пока не повернула, спину сверлил пристальный взгляд Блэкхоука. Подавив желание пустить лошадь галопом — лондонские улицы не то место, где можно устраивать скачки, — я поехала домой. Вкрадчивые слова этого человека эхом звучали в голове, а внутри поселилось странное и жуткое чувство, будто кто-то медленно затягивает петлю на шее. Как жалко, что не могу спросить карты! Несколько дней назад я прочитала, что не могу использовать Таро в своих интересах. Если они сами хотят что-то сказать или предупредить, они это сделают. В остальном попытки узнать ответы на свои вопросы останутся безуспешными. Где-то в глубине души я и сама это знала, но иногда посещали мысли взять колоду и спросить о том, что волновало.

Дома в холле встретил папа.

— Как прогулка? — поинтересовался он.

— Ужасно, — я поморщилась.

— Блэкхоук обидел тебя? — встревожился папа.

— Нет, что ты, — я улыбнулась и покачала головой. — Он для этого слишком хорошо воспитан. Но мне неприятно было слышать от него кое-какие заявления. Ладно, пап, я зайду к маме и пойду переодеваться, — я поспешно направилась к лестнице.

Не хотелось рассказывать о своих подозрениях, иначе пришлось бы или слишком много врать, или слишком о многом промолчать. В последнем случае вряд ли он бы поверил, так что пусть лучше думает, что это просто моя девичья взбалмошность.

Перед дверью в мамину спальню я на мгновение остановилась: из комнаты доносился глухой кашель. Вздохнув, я вошла.

— Лори, детка, — мама бледно улыбнулась, как-то слишком поспешно сжав платок в руке.

— Как ты, мам? — я присела на край кровати, вглядываясь в такое родное лицо, по цвету не слишком отличавшееся от подушки.

— Хорошо, милая, — преувеличенно бодрым голосом ответила она. — Мне кажется, я чувствую себя гораздо лучше.

Я нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Я ничего не сказала про капли крови, испачкавшие воротник маминой ночной рубашки. Готова спорить на что угодно, платок мама прятала по этой же причине, чтобы я не заметила кровь. О, боже. Ей становится хуже… Что я делаю не так, ну что?!

— Я знаю, тебе пора идти, — мама коснулась ладонью моей щеки. — Папа сказал, вы приглашены на день рождения его друга.

— Я не очень хочу ехать, — призналась я. — Не хочу оставлять тебя одну дома…

— Лори, я в порядке, — мягко прервала мама. — Езжай и не беспокойся. В конце концов, папа твёрдо намерен на Рождество объявить о твоей помолвке, тебе же надо справиться с этой задачей, — в её голосе проскользнули весёлые нотки. — Иди, милая.

Я проглотила ком в горле и встала.

— Хорошо, мама. Не скучай тут, ладно?

Мои пальцы легли на дверную ручку, как вдруг мама окликнула:

— Лори, — я оглянулась. Она смотрела на меня с каким-то странным выражением, словно хотела о чём-то спросить. — Н-нет, детка, ничего. Удачно повеселиться.

Пока горничная помогала одевать янтарно-жёлтое платье, я чувствовала непонятную тяжесть на сердце. Когда в комнату вошёл папа, чтобы забрать меня, я с надеждой спросила:

— Может, останемся дома?

— Лорелин, это мой друг, — папа вздохнул. — Мы ненадолго, обещаю.

В карете царило молчание, я смотрела в окно, отрешённо думая, что скоро снова встречусь с Блэкхоуком, и увижу Монтеррея. Ни того, ни другого видеть не хотелось, потому что первого боялась, а по второму слишком соскучилась, но вряд ли у нас будет возможность побыть вдвоём. Мои губы тронула грустная улыбка: кто бы мог подумать, я жалею о том, что не смогу остаться с Монтерреем наедине… Экипаж остановился, я очнулась от размышлений. Папа неожиданно наклонился вперёд и взял мои руки в свои.

— Лори, я не отдам тебя замуж против твоей воли, — негромко сказал он, глядя мне в глаза. — Пожалуйста, постарайся сама сделать выбор, хорошо?

Я кивнула.

— Да, папа. Конечно. Не беспокойся.

…В особняке было достаточно много народу, но семью Элис в этот раз не пригласили. Мне предстояло скучать практически в одиночестве, если не считать желающих потанцевать мужчин. Дежурные улыбки, фразы, может, пара сплетен от знакомых, не более. Вот и весь набор развлечений на предстоящем приёме. Поскольку папе не с кем было оставить меня, он оставался в бальной зале, не отходя далеко и не теряя из виду. Конечно, едва мы появились на пороге, на мне сразу скрестились взгляды Монтеррея и Блэкхоука, стоявших в разных концах зала. Захотелось спрятаться куда-нибудь, появилось желание поёжиться, и по коже пробежали мурашки. Вместо этого я расправила плечи, нацепила на лицо улыбку, и сделала вид, что меня совершенно не волнует присутствие этих двух мужчин. В груди поселилось странное чувство глухой тоски и чего-то неизбежного. Ох… Последнее время я стала как-то излишне чувствительна, на меня часто накатывали странные ощущения, и не всегда мои собственные. Настроение папы, мамы, тех, кто ко мне приходил, даже сыщика, наполняли, будто я была кувшином. Или ночным горшком, тут уж как посмотреть. Я не знала, как закрыться от всего этого, и единственное, что хоть как-то помогало — печатка. В какой-то момент я вдруг поймала себя на том, что рассеянно поглаживаю маленький камешек, и чужие ощущения потихоньку отступают. Вот и сейчас мои пальцы почти бессознательно коснулись подарка Учителя — невидимая прохладная волна избавила от неприятных последствий разглядывания моей скромной персоны. Я настолько углубилась в собственные размышления и переживания, что от зазвучавшей музыки чуть не подпрыгнула. Неожиданно перед глазами мелькнула карта, Император. Я чуть вздохнула и повернулась — передо мной с несколько удивлённым лицом стоял Монтеррей. Я ничуть не удивилась. Последнее время способность видеть карты, кажется, потихоньку переходила в какое-то ясновидение. Даже не дождавшись приглашения, я протянула руку.