Поп - Александр Сегень

— Спаржа и кольраби сегодня были восхитительные! — похвалил Гитлер недавнюю еду. — А каковы сейчас нам поданы эклеры, а? Йодлю явно понравились. Подайте ему ещё штук пять. Русского Патриарха надо заблокировать. Пусть все русские попы, которым мы позволяем вести свою деятельность на территории рейха, соберут конференцию и грозно произнесут анафему Московскому Патриарху. Пусть они объявят его кем угодно — мошенником, антихристом, самим сатаною. Пусть они скажут: «Московский Патриарх извлечён из кармана Сталина и весь пропах его табачными крошками». Пусть выплеснут на свет всю подноготную, все помои, которыми только можно испохабить имя этого Патриарха. Вот и всё. Всё гениальное просто, как спаржа, Альфред.

— Нам остаётся только в очередной раз восхититься мудростью нашего вождя! — сказал Трампедах.

Гитлер, как всякий самовлюблённый человек, выпил эту льстивую фразу с жадностью, с какой пьяница проглатывает долгожданную рюмку. Но тотчас брови его насупились.

— Что же касается Псковской миссии, то до меня доходят очень нехорошие слухи, — прорычал он. — Вскормленные вами, Розенберг, русские попы полностью вышли из-под контроля. Мне доносят, что они перестали служить молебны в пользу германского оружия, что они не восхваляют нас в своих проповедях. Мало того, они зачастую просто действуют вразрез с нами. Устраивают кормёжку пленных русских ублюдков, содержащихся в концлагерях. Крестят всех напропалую, а потом эти крестники уходят в партизанские отряды. И вот что: там, где есть большие приходы, там как раз и больше всего случаев нападения партизан. Получается, что они пропагандируют борьбу против нас. Что же будет теперь, когда они узнают, что с подачи Сталина бывший Патриарший Местоблюститель стал полноправным Патриархом? А ведь этого бывшего Патриаршего Местоблюстителя, насколько мне известно, они почитают как своего церковного фюрера. Что же теперь произойдёт в их лохматых головах? Бунт против нас и благословение Сталину. Я предлагаю следующее: не закручивать гайки, но и не сюсюкать с попами. Провести децимацию по всем приходам Псковской миссии. Выявить зловредных попов, объявить их пособниками Сталина, помощниками убийц мирного населения. И казнить. Пусть не публично. Но чтобы народ знал. И чтобы попы знали, что с нами шутки плохи. А главное, повторяю, пусть предадут анафеме Московского Патриарха! Это я поручаю вам, Розенберг, и вам, Нейгауз. И советую вам, штурмбаннфюрер, прекратите жрать мясную падаль. Взгляните на Йодля, с тех пор как он тоже стал вегетарианцем, он помолодел. Вот увидите, я прикажу подавать мясные блюда не в тарелках, а в гробиках! И эклеры, в которых не джем, а жирные сливки, тоже в виде маленьких гробиков.

95.

В конце сентября за отцом Александром приехали на машине.

— Владыка Сергий во Пскове и прислал за вами.

Они давно не виделись, и отец Александр всё собирался сам съездить к преосвященнейшему, да куда там, сколько дел в приходе, сколько событий, вот снова перестали разрешать привозить обеды в концлагерь, беготня по немецкому начальству, высиживание в очередях в комендатуре, да мало ли чего другого ежедневно наваливалось. Не говоря уж о том, что богослужение не бросишь, народ ходит в церковь, ждёт каждого праздника, постится, исповедуется, причащается, крестит детей, отпевает покойников, венчается. А тут ещё немцы постановили, что ни крестить, ни отпевать, ни венчать нельзя прежде, чем не зарегистрируешь рождение, смерть или брак в комендатуре. Надо было немцев просвещать, что это есть не что иное, как возвращение советских порядков... Короче, давно батюшка собирался, да так бы и не поехал, если б за ним не прислали.

В машине оказался давний приятель отца Александра священник Иоанн Лёгкий, он ехал в Псков из Гдова и заехал в Закаты. Отцу Александру радостно было ехать с ним. Порасспрашивали друг друга о житье-бытье, потом Ионин спросил Лёгкого:

— Ты же, отец Иоанн, был заместителем начальника Псковской миссии, а теперь кто, не ты?

— Протоиерей Николай Шенрок.

— А, хороший батюшка. Слава Богу. А то ведь, поди, суетно. Я бы не хотел на таких должностях.

— На всё воля Божья.

— А что слышно про отца Сергия Ефимова?

— Жив, в Латвии. Он был настоятелем Свято-Троицкого во Пскове. Смело проповедовал, ничего не скажешь. Его арестовали, обвинили в антигерманской агитации, хотели угробить, но вступился Фрайгаузен, вступился преосвященнейший, иные лица, и батюшку перевели в Латвию под надзор. Служит там. А отец Николай Колиберский скончался.

— Это я знаю. Царствие ему небесное!

— Очень тяжело болел, бедняга. Ну вот, а когда назначили начальником миссии отца Кирилла...

— Зайца.

— ... он взял меня к себе в заместители. В апреле экзарх возвёл его в сан протопресвитера с предоставлением права совершать литургию по архиерейскому чину.

— Ему сколько сейчас?

— Семьдесят четыре.

— Бодр?

— Здоров. Мы с ним повидаемся.

— А какова причина нашего путешествия?

— А ты не знаешь, отец Александр?

— Не знаю я.

— По поводу избрания Патриарха.

— Какого Патриарха?

— Ну ты, батюшка, совсем тёмный! Замшел в своих Закатах!

— Неужто Сергия Страгородского?..

— Был он патриаршим местоблюстителем, а стал полноправным и полноценным Патриархом Московским и всея Руси.

— А ведь мне это во сне однажды приснилось! — засмеялся отец Александр.

— Так ты у нас, стало быть, провидец, — тоже засмеялся отец Иоанн, потому что когда отец Александр смеялся, пожалуй, только Гитлер бы остался хмурым.

— И что же мы будем решать? — спросил закатовский батюшка, нарадовавшись.

— То-то и оно, — нахмурился отец Иоанн. — Немцы требуют, чтобы мы предали его анафеме. Как пособника Сталина.

Псков был всё так же хорош своей увядшей красотою. Стояла дивная золотая осень, которую и Пушкин здесь видывал, листва в большинстве своём пожелтела и начинала обильно облетать. Из городских строений по-прежнему новизной отличались водонапорные башни, за которыми и немцы ухаживали больше, чем за чем-либо другим.

Въехали в кремль, подкатили к зданию Псковской Православной миссии. В большом зале там уже собрались лучшие представители миссии, председательствовал экзарх Сергий Воскресенский. Он мгновенно увидел отца Александра, радостно улыбнулся ему, закивал своей красивой львиной головой. По обе стороны от него размещались за столом и вдоль стен на стульях начальник Псковской Православной миссии отец Кирилл Зайц, его заместитель отец Николай Шенрок, секретарь Андрей Овсянникович Перминов, старший ревизор и благочинный по Псковскому округу протоиерей Фёдор Михайлов, младший ревизор священник отец Георгий Бенигсен, он же являлся руководителем так называемого — «Стола по распространению христианской культуры среди молодёжи». Присутствовали здесь протоиерей Николай Жунда, священник Ливерий Воронов, благочинный Дновского округа отец Владимир Толстоухов, благочинный Порховского округа отец Иаков Начис, протоиерей Павел Студентов, благочинный Солецкого округа протоиерей Владимир Бируля. Ещё священник Николай Гурьянов, которого в прошлом году митрополит Сергий лично рукополагал, а отец Александр при этом присутствовал, будучи в гостях у экзарха. Были тут и многие другие, некоторых отец Александр-то и не знал.

Разговор уже шёл. Говорил митрополит Сергий:

— Немцы требуют, чтобы все русские священники собрались на конференцию и единогласно осудили Патриаршего Местоблюстителя и митрополита Московского Сергия Страгородского за то, что он принял Патриаршество из рук Сталина и в день праздника перенесения мощей святого благоверного князя Александра Невского состоялась интронизация.

— Точно, в тот день! — прошептал отец Александр, вспоминая свои видения двенадцатого сентября.

— Но! — продолжал Прибалтийский экзарх. — Вся суть в том, что не из каких таких рук Сталина никто Патриаршество не принимал. Да, Сталин разрешил избрать Патриарха. Но он всего лишь выполнил просьбу отцов Церкви, с которой они обращались к нему на протяжении многих лет и в которой выразились все чаяния народа русского. И если бы Сталин назначил владыку Сергия Страгородского Патриархом, тогда да, это было бы нарушением всех канонов. Но патриарший местоблюститель стал Патриархом, будучи выбранным на Соборе епископов Русской Православной Церкви, который состоялся восьмого сентября в Москве по всем канонам. Девятнадцать иерархов единогласно избрали владыку Сергия. И через четыре дня в Богоявленском соборе Москвы состоялась интронизация.

— Богоявленском, — кивнул головой отец Александр, теперь понимая, какой храм ему привиделся тогда.

— Знаменательный день, — громко произнёс отец Кирилл Зайц. — Божий знак. В день Александра Невского!

— Именно так! — тихо промолвил отец Александр. Ропот одобрения пронёсся по залу. Все зашевелились, переглядываясь с улыбкой и чуть ли не подмигивая друг другу.