Могилы героев. Книга вторая - Денис Куклин

Вскоре на его глазах заблестели слезы:

"Господи, почему мир который ты, ТЫ!!! создал, так несправедлив? Почему в нем столько боли и столько зла? Одного твоего вдоха хватит, чтобы перекроить его заново. К чему данная тобою свобода рабам?.."

Он проснулся в какой-то незнакомой комнате. Здесь пахло тонкими духами и ароматным дымом легких сигарет. Он скорее почувствовал, чем понял, что находится в квартире у Вербицкой. Потом услышал неясные, приглушенные голоса хозяйки дома и журналиста.

В комнате было сумеречно, и невозможно было понять, то ли за окном поздний вечер, то ли раннее утро. Но опять каким-то образом Лосик понял, что начинается новый день.

Он встал с постели и осторожно подошел к окну. Над городом раскинулось темное небо, хотя гроза уже уходила вдаль. Ветер перебирал мокрые листья деревьев. Изредка тучи озарялись вспышками далеких зарниц.

Лосик открыл окно и полной грудью вдохнул свежий, напоенный пряными ароматами воздух. Начинался рассвет четвертого дня. Вспомнив об этом, Лосик подавил всяческие мысли. Но осознание того, что Лизы нет, и его сын не пойдет в школу, не сядет на велосипед, не будет смеяться и радоваться жизни, почти убило его на месте. Лосик схватился за подоконник и с трудом перевел дыхание. Смотреть на него в этот момент было страшно.

Оцепенев, он стоял так еще минуту. Потом смахнул с глаз слезинки и провел ладонью по отросшей бороде. В этом доме ему больше нечего было делать. Лосик осторожно закрыл окно и вышел из комнаты.

Голоса Вербицкой и Колосова стали отчетливей. Они сидели на кухне, хотя там свет тоже не был зажжен. Оттуда доносился сладковатый аромат свежезаваренного кофе.

- … Папа и так много делает для людей.- Говорила Вербицкая.- Ты ведь знаешь реальную обстановку. Это со стороны кажется, что все так просто…

- Я этого не говорил.- Отозвался журналист.- Я никогда не говорил, что все просто. Хотя в какой-то мере ответы на многие вопросы найти нетрудно. В основном все упирается в деньги. А когда эти деньги принимают вид баснословных сокровищ, свалившихся на дураков буквально с неба… Думаешь, как поведут себя в такой ситуации дураки?

- Ты снова все упрощаешь,- Вербицкая позвенела ложечкой о край чашки.- Нельзя придумывать мотивы, толкнувшие человека на определенный поступок, а потом доказывать их, имея на руках уже готовый результат. Я знаю твои пристрастия. Ты берешь громкий скандал или убийство, а через два часа уже сдаешь в набор не статью – сенсацию!

Колосов негромко рассмеялся:

- Хорошего же ты обо мне мнения. Разумеется, все выглядит не так.

- Вот видишь, тебя мои слова покоробили. А ведь я всего лишь упростила то, чем ты занимаешься. Хотя доля истины есть и в моих словах. Согласен ты с этим или нет, но она есть…

- Постой-ка, по-моему, Вадим проснулся,- перебил ее собеседник.

Они появились в коридоре в тот момент, когда Лосик уже открыл дверь на лестничную площадку.

- Вадик, ты куда?- Остановила его Вербицкая.

- Я пойду. Извините, я и так помешал вам. Спасибо за заботу.

- Вадик, останься до утра. А утром Саша отвезет тебя домой. Ну, куда ты сейчас пойдешь?

- Нет, спасибо. Я пойду. С работы я увольняюсь. В отдел зайду позже, дня через два.

- Об этом мы и поговорим позже,- Вербицкая подошла к нему.- Вадик, отдохни. Ничего не делай в эти дни. Смотри телевизор, отоспись хорошенько. И я тебя прошу, не наделай глупостей.

- До свидания, Юлия Дмитриевна. Спасибо за все.

Лосик вышел из квартиры и медленно спустился вниз по лестнице. Чувствовал он себя неважно. Нервное напряжение, державшее его в тонусе эти дни, спало. Сейчас кроме упадка сил и сердечной слабости он ничего не чувствовал.

Блеска молний уже не было видно, но вдали все еще рокотало, словно армия неприятеля решила захватить город после артиллерийской подготовки. Лосик медленно, время от времени держась за сердце и приседая на корточки, шел посреди дороги. В эти мгновения ему больше всего хотелось лечь на асфальт и отдать богу душу. Но в сердце вскипала ненависть и, подержавшись за холодный камень дороги, он вновь выпрямлялся и шел дальше. Потому что у человека за спиной все же есть два крыла: любовь и ненависть. Два крыла, помогающие лететь от смерти к жизни.

В одном из киосков Лосик взял бутылку пива и тут же выпил ее. Продавец в ларьке полусонно наблюдал за ним и позевывал. Лосик снова посидел немного на корточках, чувствуя, как хмель туманит сознание. После чего купил еще бутылку пива и продолжил свой неспешный путь.

Он полагал, что теперь ему спешить некуда.

7. Нареченные братья.

Когда в прихожей зазвенели ключами, Химик открыл глаза и прислушался. Спал он в кресле в неудобном положении и сейчас чувствовал, как по телу медленно и колко разливается застоявшаяся кровь.

- Похоже, Лось пришел,- невнятно пробубнил он. Но стоявший возле окна, Говорухин его понял.

- Наконец-то!- С явным облегчением сказал он.

Химик поднял с пола початую бутылку "Столичной" и оглянулся на дверь.

- Лось, это – мы!- Хрипло выкрикнул он, свинчивая колпачок.

- Лосик,- Михаил обнял друга.

Химик помотал головой и снова прохрипел:

- Ничего, Лось, мы этот сраный городишко на уши поставим. Перебьем сучар!

Лосик вытер глаза, у него пока не было сил даже на то, чтобы поговорить с друзьями.

- Помянем твоих,- Говорухин протянул ему стакан водки.- Не думал я, что все так обернется. Как в страшном сне…

Они выпили. Химик насилу сунул каждому по бутерброду и сам закусил с аппетитом, который мало что могло испортить.

- Федор пропал,- наконец, выговорил первые слова Лосик. В тот момент, когда он увидел самых надежных и близких из всех кого знал, и боль, и смятение его постепенно унялись.

- Выкарабкается,- уверенно сказал Говорухин, выбивая из пачки сигарету.- Я даже знаю где он и с кем. Да, Хима?

Тот то ли равнодушно, то ли непонимающе цокнул языком. В последнее время у него появились эти чисто азиатские привычки.

- Ну-ка, Хима, налей нам еще,- распорядился Говорухин. Иногда спиртное на него почти не действовало. Химик с Лосиком об этом знали. Определить степень опьянения Говорухина в такие моменты можно было лишь по отсутствующему взгляду.

- Они были мне как родные,- прошептал Михаил, тоже не думая о том, услышит ли его Лосик.

- Давно вы здесь?- Спросил тот, все же стараясь на гостей не смотреть.

- На закате приехали,- ответил Химик.

- Ты как, брат?- Говорухин поймал ускользающий взгляд Лосика.- Навестить надо бы твоих.

Химик вдруг сделал такое движение, словно у него внезапно и сильно разболелась голова. Прикрыл глаза ладонью и судорожно перевел дыхание.

- Много дерьма я видел,- снова невнятно пробормотал он.- Но чтобы такое…

Говорухин пристально и оценивающе посмотрел на него.

- Хима, а ведь ты на многое способен…

- Да ты чё, Говор, бабы и дети… Это – бабы и дети! Бандюги, жульё, долг, провинился… Но не дети! Вот таких как ты я бы давил без разбора…

Говорухин усмехнулся:

- Ты не взъяривайся попусту. Нам злоба твоя скоро, ой, как понадобится!

Лосик прикоснулся к заросшему подбородку. И совсем неожиданно в его глазах появился стальной блеск.

- Поехали на кладбище,- сказал он.- Я должен вам кое-что рассказать.

- Это даже хорошо, что ты нас дождался,- произнес Говорухин, когда Лосик закончил рассказывать о наркоманах на дороге и толмачах из Фонда.

- Волчары,- глухо процедил Химик. Он уверенно крутил баранку, только время от времени уточняя у Лосика дорогу.- Одного я понять не могу. Почему они убрать тебя решили? Ну ушел ты из их сраной шараги, морду кому надо расхлестал. И это все! Все…

Говорухин хмыкнул:

- Лось, может, ты что-то не договариваешь?..

- Куда теперь?- Перебил его Химик. Они выехали на перекресток уже за чертой города.

Лосик огляделся и вдруг понял, что они находятся у поля, возле которого он заканчивал утренние пробежки.

И вновь как две недели назад над горизонтом поднималось солнце.

Что же это такое?- судорожно подумал Лосик. Память все время, как бы насмехаясь, отбрасывала его в прошлое. В этот миг он был как никогда близок к помешательству. Казалось, сделай небольшое усилие, и все вернется на круги своя. Вот оно солнце встает, и где-то возле ржавых гаражей Темирханов ждет его с предложением, от которого сейчас он уже не смог бы отказаться. Только кивни в ответ: "Да!", и все останутся живы, и все волшебным образом переменится…

- Лось, ты чё?!

Лосик вздрогнул и очнулся. Он стоял в поле в нескольких шагах от дороги. Говорухин с Химиком замерли в напряженном ожидании на обочине. И еще Лосик почувствовал на своем лице нелепую, широкую улыбку.

- Лось, ты чё?- Химик взял его за руку.- Ты, брат, не дури. Тебе дурить сейчас нельзя.

- Я как будто увидел их. Там!- Лосик посмотрел на восходящее солнце.- Как же так?.. Это я во всем виноват. Я… Я больше не хочу жить…