Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

Дверь захлопнулась, и я поняла — это конец. В туалете никого, кроме подручных местной Королевы, камер здесь тоже нет. Насколько меня хватит против пятерых. Смогу ли я вообще дать отпор.

— К стенке ее, — скомандовала Агеева. Девчонки моментально выполнили команду.

— Эй, новенькая, — Соня больно стиснула руками мою челюсть, наклоняясь ближе. Будто пыталась разглядеть что-то в моем лице, понять того, чего не понимает. Я еще раз дернулась, но шайка держала крепко. Безысходное положение загнанной в ловушку мыши.

— Отпустите, — слетело с моих уст, но как-то уж больно неуверенно. Адреналин закончился видимо. Воздуха не хватало, какими бы глубокими не были вдохи. В висках противно пульсировало, подобно двум барабанным палочками, отбивающим ритм по нервным клеткам.

— Скоро, совсем скоро, милая, — усмехнулась Агеева. Какова вероятность, что в женский туалет на большой перемене кто-то зайдет? Очень большая. И я в нее наивно верила бы, если бы не знала, что наверняка шавки Сони стоят за дверью и караулят. Никого не пустят. Не в этот раз.

— Убери руку, ненормальная! — снова дернулась и посмотрела прямо, с гордо поднятой головой, в глаза Агеевой. Мне было невыносимо сложно выполнить даже такое простое действие. За всю жизнь я никогда не оказывалась в подобной ситуации, но отчетливо знала, какой может быть у нее итог.

— Запомни, — цедит сквозь зубы в какой-то нервозной интонации Соня, скользя по мне взглядом, словно по грязной тряпке. Мы с ней — с разных планет. Для таких как она, я всего лишь кусок мусора, валяющийся под ногами.

— Отпустите!

— Эй, я не договорила. Так не пойдет! — цокает Агеева и со всей силы дает мне пощечину. Не ожидала честно. Будто не со мной сейчас все это происходит. Будто не меня затащили войлоком в туалет и пытаются поставить на колени. Участок кожи, куда пришелся удар, начинает гореть, и я невольно прикусываю внутреннюю часть щеки, лишь бы ни дать волю слабости. Не сегодня. Плакать перед этими? Никогда. Я выдержу.

— Давайте быстрей, — пищит одна из верноподданных.

— Краску! — командует Соня уверенным басом. Не смотрю на нее. Но все прекрасно понимаю. Сердце внутри колотит как ненормальное, отбивает точно больше сто сорока в минуту. Дышу часто, настолько, что грудь ходуном ходит, однако держу планку. Не позволю никому сломать меня, увидеть слезы. Может в их глазах я и упаду ниже плинтуса, но себе останусь верной.

— Вот, держи, Сонь.

— Запомни, Лисицына! — Шепчет мне на ухо мерзким голосом Агеева. — Еще раз увижу рядом с ним, без волос оставлю. Усекла?

Ничего не отвечаю. Не успеваю даже осмыслить и переварить полученную угрозу. Потому что в эту минуту, местная Королева подносит ко мне белую краску и медленно выливает содержимое на голову. Липкие капли стекают по лицу, по волосам и одежде. Запах забивает нос, но не это главное. Быть униженной кем-то вроде них — вот что убивает.

Верноподданные Агеевой начинают смеяться, а кто-то даже и снимает на камеру. Откидывают мерзкие шуточки, но, если честно, я их не слышу. Думаю, только о том, как бы выстоять до победного. Как бы не упасть прямо сейчас, как выдержать все это. Руки леденеют, ноги дрожат. Сглатываю противный ком обиды, который затесался в горле. Закрываю глаза и начинаю считать от одного до десяти. Стая против одинокого волка. Вот что происходит со мной сейчас. Вот что бывает, когда в одиннадцатом классе ты становишься — новенькой.

— Эй! — раздается чей-то голос. — Ну-ка отошли от нее!

Глава 24

Время, словно затормозило ход.

Вот Наташка стоит у дверей, вот хватает одну из девчонок Сони за волосы и резко тянет на себя, отчего та начинает издавать нечто похожее на визг. За спиной Романовой маячит Марина, держа в руках швабру с тряпкой. Она выставляет ее перед собой и медленно переводит в разные стороны. Движения Лебедевой выходят неуверенными, но при этом Маринка не отступает. Пусть и ноги трясутся, пусть и руки дрожат.

В голове мелькает вспышка — сейчас. Инстинкт самосохранения сработал.

Я со всей силы, хотя ее было чертовски мало, толкнула Агееву в грудь. В глазах Сони загорелись искры ярости, а по скулам забегали желваки.

— Романова! — крикнула местная Королева, смотря на меня, как маньяк на жертву. Клянусь, если бы взглядом можно было убить, то меня уже бы не стало.

— Эй! — спокойно произнесла Наташа, сжимая еще крепче волосы незнакомой мне девчонки. — Давай закончим этот бредовый спектакль.

— С каких пор ты вмешиваешься туда, куда тебя не просят? — сквозь зубы прорычала Агеева, наконец, переводя взгляд с меня на Нату. Пока они говорили, я медленно передвигалась в сторону Маринки. Однако сердце бешено колотило, все еще ожидая худшего. Вот сейчас они решат объявить войну мне, и моим подругам в том числе. Вот сейчас накинутся, как стая голодных собак, вот-вот… сейчас. Но Соня не спешила, хоть и злилась.

— Ты что-то путаешь, милая. Я никогда и ни у кого ничего не спрашиваю. А Беляев твой, — после этой фразы Романова усмехнулась. — Был бы нормальном, уже давно бы тебе по роже дал. Жаль, что девки его волнуют только, как секс-машины. И к слову, за дверью очень много учителей. Не боишься, что твоей мамочке нажалуются?

— Сука, — прошипела Агеева, отворачиваясь.

— Да я похуже буду, — хмыкнула Наташка, а потом со всей силы толкнула незнакомку, которую держала за волосы, в сторону выхода. Та не смогла удержать равновесие и упала на грязный кафель. Девчонка всхлипнула, но моментально поднялась и шмыгнула за дверь.

— Пошли, — скомандовала Соня. Она продефилировала мимо своих, но возле меня почему-то решила остановиться.

— Ты еще пожалеешь, Лисицына.

Я не стала ничего отвечать. Уже наговорились, итак, достаточно. Агеева же выдавила что-то похожее на улыбку, но на ее прекрасном лице она смотрелась отвратительно. Будто открывала шкатулку с гнилью. Бывает же так, обертка красивая, а начинка абсолютно несъедобная.

Дверь хлопнула.

Стая вышла следом за Королевой, оставляя нас втроем. И я рухнула на пол, не в силах больше казаться сильной. Слезы предательски хлынули с глаз, а руки начало трясти. Губы поджимались, всхлипы слетали настолько быстро с уст, что я не успевала делать вдохи.

— Говорила же, — спокойно произнесла Наташа, усаживаясь на корточки напротив меня. Она заботливо утерла горькие капли с моего лица.

— Ты б-была к-крутой, — сквозь слезы промолвила я. Хотелось сказать множество слов благодарности, ведь не каждый готов протянуть руку в подобной ситуации. Хотелось обнять эту сильную девчонку, но я почему-то продолжала сидеть на холодном кафеле и реветь, как пятилетка.

— Это отработанный навык, — улыбнулась Романова. — Могу научить.

— И меня, меня, — подбежала Маринка, усаживаясь рядом. Мы переглянулись, а затем рассмеялись.

Минут через пять я, наконец-то, встала. Ноги все еще дрожали, но уже не так. Настроение, правда, было ниже плинтуса, да и волосы походили на что-то максимально странное. Девчонки помогли мне: где-то протерли салфетками пряди, где-то промыли водой. Старались отвлечь разговорами на сторонние темы, а потом Маринка вообще включила «Get myself with you», корейскую песенку, которую она недавно нашла, и мы залезли на подоконник смотреть клип.

На урок решили не идти. Меня трясло, Лебедева просто искала повод прогулять историю, а Наташка понимала, что без нее мы тут вряд ли справимся. Так и просидели сорок минут в маленькой комнатке, занимаясь всякой ерундой.

Но целый день зависать в туалете было бы бредово. Да и классная даст жару потом нам, еще родителей вдруг подключит. Поэтому я решила пойти домой, а девчонки отправится на уроки. К счастью, они мне спустили вещи, и даже проводили до высоких ворот, где на перемене тусовались младшеклассники. Мы попрощались и договорились еще вечером поболтать в чатике.

Но стоило мне только остаться одной, как волна грусти накатила, слезы снова подступили, и желание больше никогда не переступать порог этой проклятой школы увеличилось в разы. Я шла по асфальту, пиная опавшие листья, и думала, почему все так. Кто такая эта Соня, чтобы издеваться надо мной или над другими девочками? Сколько ж вообще девчонок пострадало от ее рук. Почему Саша ничего не делал? Ведь раз знает Наташка, наверняка и Беляев должен быть в курсе. Тогда почему? Почему он закрыл глаза на травлю в стенах учебного заведения.