Рассказы-2 - Теодор Старджон

Не дожидаясь ответа, я отправился в главный зал, предварительно засунув бумажник в задний карман брюк так, чтобы пиджак зацепился за него фалдой, и она могла его видеть. Пока я шел, я чувствовал устремленный на бумажник взгляд ее глаз, похожих на блестящие от жира шляпки только что поджаренных грибов, и в результате чуть не потерял его по настоящему, наткнувшись в дверях на старшего официанта.

В четверть второго она была на месте, да я и не сомневался, что она придет. С шеи у нее свисало боа из поредевших желтоватых перьев, каблуки были такими тонкими и острыми, что их можно было забивать в сосновые доски, а руки до самых локтей скрывали блестящие латунные и хромированные браслеты, позвякивавшие при каждом движении.

Когда мы оказались в такси, Черита сразу бросилась на меня, хищно разинув свой ярко-алый ротик. Я никогда не отличался особенно хорошей реакцией, но на сей раз я не сплоховал и так быстро наклонил голову, что она чувствительно врезалась скулой мне в лоб. Черити возмущенно пискнула, но я сказал, что я, кажется, снова уронил бумажник, и она поспешила принять участие в поисках.

Довольно долго мы кочевали по барам и ночным заведениям, которых Черити знала великое множество. В каждом таком месте ей, не задавая лишних вопросов, приносили то херес, то виски, без зазрения совести удваивая стоимость заказов и подавая совершенно фантастические счета, по которым я без малейшего звука расплачивался. В одном баре я оставил официанту восемь долларов на чай, но Черити ухитрилась прикарманить пять из них. В другой забегаловке она вытащила у меня из кармана кожаную записную книжку, приняв ее за бумажник, который к этому времени я для пущей безопасности спрятал в трусах, и все же мне пришлось расстаться с авторучкой и одной эмалевой запонкой со вставкой из горного хрусталя.

Это была настоящая дуэль. Я был по брови нагружен цитратом кофеина и тиамингидрохлоридом, однако изрядная порция алкоголя все же просочилась сквозь эту блокаду, и я держался из последних сил. К счастью, мне удалось довести мою игру до логического завершения. Перекрывая Черити все возможные пути к отступлению, я в конце концов поставил ее в такое положение, что она вынуждена была пригласить меня к себе. Ей просто не оставалось ничего другого, и это привело Черити в ярость, которую она не особенно старалась скрыть.

Помогая и поддерживая друг друга, мы долго поднимались по едва освещенным первыми лучами рассвета ступеням, то и дело пьяно шикая и прикладывая палец к губам. На самом деле мы оба были гораздо трезвее, чем казалось по нашим движениям и жестам, и каждый втихомолку клялся себе не дать другому того, что подразумевала ситуация. Наконец мы достигли нужной двери, и Черити, относительно быстро справившись с замком, распахнула ее передо мной.

Откровенно говоря, я не ожидал, что в квартирке будет так чисто и так холодно.

— Окно открылось! — жалобно воскликнула Черити. Быстро подойдя к окну, она захлопнула створку и поплотнее замотала шею своим боа. — О, как неудачно вышло… — простонала она.

Я тем временем успел оглядеться по сторонам. Это была длинная комната с низким потолком и тремя окнами. В дальнем ее конце, отгороженная подъемными жалюзи, угадывалась кухня. Дверь во внутренней стене вела, очевидно, в ванную.

Черити перешла к кухонным жалюзи и подняла их.

— Сейчас будет теплее, — пообещала она.

Я оглядел открывшуюся моему взгляду кухоньку.

— Как насчет кофе? — спросил я, когда она зажгла небольшую плитку.

— Хорошо, хорошо, — хмуро отозвалась она. — Только говори потише, ладно?

— Ш-ш!.. — Я помахал возле губ пальцем и обошел комнату кругом, мимоходом отметив дешевый проигрыватель с набором пластинок, телевизор с крошечным экранчиком, широкий кожаный диван казенного вида и книжный шкаф, где вместо книг на полках красовались пыльные фарфоровые собачки. Вероятно, понял я, грубовато-примитивные манеры Черити способны были привлечь не так много клиентов, как ей хотелось.

— Эй, мне нужно попудрить нос! — заявил я.

— Ванная вон там, — ответила она. — Ты не можешь потише?

Я прошел в ванную комнату. Она оказалась совсем крошечной. В углу находилась мелкая сидячая ванна, над которой был укреплен металлический обруч с веселенькой пластиковой занавеской, испещренной крупными ярко-алыми розами.

Прикрыв за собой дверь, я осторожно заглянул в аптечку. Ничего необычного здесь не было, и я так же бесшумно ее закрыл, стараясь, чтобы не щелкнул замок. Во встроенном шкафу тоже ничего кроме полотенец не оказалось.

«В комнате, наверное, есть чулан, — подумал я. — Придется проверять все шляпные картонки, чемоданы, сундуки. А где бы я спрятал дьявольскую куклу, если бы хотел напустить на кого-нибудь порчу?»

«Я бы не стал убирать ее далеко», — ответил я себе. Объяснить это я не мог, но я действительно держал бы подобную вещь под рукой, почти на открытом месте.

Машинально я сдвинул в сторону душевую занавеску, потом снова задернул. Ванна была квадратной, а обруч над ней — круглым.

Есть!..

Я снова сдвинул занавеску, собрав ее у внешнего края ванны, и увидел в углу, прямо на уровне глаз, треугольную металлическую полку. На ней стояли четыре грубых фигурки, вылепленных, судя по всему, из глины и пчелиного воска. На головах у трех из них топорщились пряди волос, прилепленные с помощью капелек воска со свечи. Четвертая фигурка была лысой, но зато ее пальцы заканчивались слегка изогнутыми роговыми чешуйками, в которых я признал обрезки ногтей.

Несколько мгновений я в задумчивости рассматривал эту странную выставку. Потом, выбрав лысую куклу, я повернулся к двери, но вовремя остановился. Спустив воду в унитазе, я снял с вешалки полотенце и, развернув, небрежно бросил на край ванны и только потом вернулся в большую комнату.

— Эй, крошка, смотри, что я нашел! — радостно провозгласил я.

— Ты не можешь не орать? — с досадой откликнулась она. — Сколько раз тебе повторять! И положи, пожалуйста, эту штуку на место.

— А все-таки, что это такое?

— Не твое дело, — отрезала она. — Положи на место, я сказала.

Я погрозил ей пальцем.

— Ты обещала быть со мной нежной и ласковой, — проговорил я обиженно.

Черити не без усилия взяла себя в руки и, вооружившись остатками терпения, сказала:

— Это просто… игрушка. Дай-ка ее сюда. Я отдернул руку.

— Нет, ты все-таки не хочешь быть со мной нежной и ласковой! — С этими словами я запахнул куртку и стал неловко застегивать ее одной рукой, продолжая удерживать куклу вне пределов досягаемости Черити.

Она со вздохом закатила глаза и шагнула ко мне.