Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе - Дороти Л. Сэйерс

С е р ж а н т. Слушаюсь, господин мой.

К а й я ф а. Нам этого мало.

П и л а т. Зато по справедливости — достаточно. И по вашему обычаю… Марк, поговори с народом, ты знаешь их треклятый язык.

Марк. Слушайте, вы, евреи! Сегодня у вас праздник, можете кого‑нибудь освободить.

Т о л п а. Да! Да! Верно! Наше право! Мы затем и пришли!

Марк. Правитель — здесь и проследит, чтобы все выполнили.

Т о л п а. Да здравствует правитель!

Марк. Тихо! Он говорит.

П и л а т. Иудеи! Я пришел, чтобы, по обычаю, отпустить вам одного из узников. Конечно, выберете вы, но сегодня привели человека…

Нанятый сотрудник. Варавву! Вот кого! Вар–рав–ву!

Т о л п а. Верно! Варавву! Варавву!

П и л а т. Подождите! (Толпа затихает; видимо — он поднял руку). Может быть, не все знают, но у меня есть другой узник, приговоренный к смерти. Его зовут Иисус из Назарета.

Т о л п а. Что?.. Кто?.. Иисус?.. Ерунда!.. Нет, нет… Вчера взяли!.. За что?.. Подстрекательство… Богохульство… Колдовство… Я в этом не разбираюсь…

П и л а т. Они не поняли, Марк. Скажи им по–еврейски.

Марк. Синедрион приговорил к смерти Иисуса сына Иосифова.

Т о л п а. Иисуса?.. Какой стыд!.. Что Он сделал?.. Отпусти Его!.. А Варавву?.. Иисуса!.. Варавву!.. Иисуса!. — Варавву!..

Сотрудник. Варавву! Варавву! Что ж это вы, Варавву бросили? Он — истинный иудей! Свой человек!

Т о л п а. Свой… Свой… Молодец…

Г о л о с. Он убийца!

Сотрудник. Он — Патриот! (Крики одобрения.) Он боролся за Израиль (Крики) И будет бороться! (Крики.) Он не юлит! Он не скажет платить кесарю! (Крики.) Он не водится со сборщиками на–ло–гов! (Рев.)

Марк. Тихо, вы!

П и л а т. Кого же вы хотите освободить? Разбойника Варавву или Иисуса, которого вы называете Помазанником?

Т о л п а. Ва–рав–ву!

П и л а т. Что же мне делать с Иисусом?

Т о л п а. Что хочешь! Он нам не нужен! Ва–рав–ву!

П и л а т. Иисус ни в чем не виновен. Он никому не принес вреда.

Т о л п а. Ладно!.. Чего там!.. На–ше пра–во! (Крики.) Иисус нам не нужен! (Крики.) На крест Его!.. Распни!.. Распни!..

П и л а т (сердито). Ну что за народ!

Т о л п а. Распни! Распни! Распни–и-и!

Ф л а в и й. Пилат, Пилат, не надо! Будет мятеж.

П и л а т (пылко). Пусть! Справедливость — важнее. Тихо, вы! (Толпа затихла.) Почему Его надо распять? Что Он сделал? (Неясные крики.)

Сотрудник. Спроси первосвященника! (Тишина.)

К а й я ф а. По нашему Закону Он должен умереть, ибо называет Себя Сыном Божьим.

П и л а т. Сыном Бога?

Сотрудник. Нужен вам этот святотатец?

Т о л п а. Нет! Нет!

П и л а т. В чем тут дело?.. Сын богов?.. Моя жена видит вещие сны… Он воскрешает мертвых… Сержант! Приведи Его, я хочу разобраться.

2. В претории.

С о т н и к. Восемнадцать… (Свист бича.) Девятнадцать… Двадцать… Все. Сознание потерял?

1–й с о л д а т. Нет, господин мой. Дрожит…

С о т н и к. Накиньте кто‑нибудь плащ… Мы не хотим, чтоб Он умер.

2–й с о л д а т. Вот, Ирод прислал с Ним…

3–й с о л д а т. Однако! Гляди, золотом вышито!..

1–й с о л д а т. На, Царь Иудейский! Вот Твое царское одеяние. Окажи мне честь… Да стой Ты! Публий, дай Ему в бок!

С о т н и к. Отставить! Он хорошо держится. Бывало, когда вас пороли… Пусть сядет.

3–й с о л д а т. Трон для Царя! Люций! Эй, Публий! Что вы там делаете?

4–й с о л д а т. Да корону… Ч–черт, шипы! Палец уколол.

2–й с о л д а т. Давай! Ну вот, голубчик. Царь Иудейский! Такой им и нужен, этой швали. (Смех.)

Сотник (вступает в игру). А скипетр? Возьмите мою трость.

1–й с о л д а т. Спасибо. Радуйся, Царь Иудейский!

2–й с о л д а т. Что угодно Твоему Величеству?

3–й с о л д а т. Не велишь ли пойти войной на кесаря?

(Хохот.)

4–й с о л д а т. Или принять царицу Савскую?

1–й с о л д а т. Эй, ребята! Музыку для Царя!

Несите вино, плетите венки

Лалаге, лалаге,

Венец для тебя, венец для меня,

Лалаге, лалаге,

Венец лавровый, венец из роз…

С е р ж а н т. Господин мой!

С о т н и к. Тих–хо! Что тебе?

С е р ж а н т. Пилат Его требует, быстро.

С о т н и к. Хорошо. Ну, ребята, пошутили — и хватит. Поднимите Его, если Он может идти.

2–й солдат (помягче). Как, можешь?

И и с у с. Могу.

С о т н и к. Молодец… Ведите.

3. То в претории, то — перед ней.

П и л а т. Ты знаешь, Флавий, я не особенно благочестив. Но есть легенды… Говорят, боги ходили когда‑то по земле…

Ф л а в и й. Пилат, одумайся! Они ведут Его… Похож Он на богов?

П и л а т. Честное слово, не знаю. У Него такое лицо…

Ф л а в и й. Оно — в крови. У богов — не кровь, а что‑то иное. Ну, подумай! (Марку.) В жизни не видел, чтоб он так терялся…

П и л а т. Подойди ко мне, Иисус Христос… Я велю Тебе… Я прошу сказать, кто Ты и откуда. Не ответишь? Ты что, не понял? Я властен и казнить Тебя, и помиловать.

И и с у с. У тебя не было бы власти, если бы ты не получил ее свыше. Бог поставил тебя судить и решать. Тот, кто выдал Меня тебе, чтоб ты совершил неправду… его грех больше.

П и л а т. Неужели Тебя никто не тронет? Знаешь Ты, зачем Ты здесь? Выйдем к ним.

Они выходят, их встречает рев.

Т о л п а. Вот Он! Вот Он! А–а-а–а!

Марк. Тихо!

П и л а т. Вот этот человек.

Т о л п а. Распять! Распять Его!

П и л а т. Распять вашего царя?

"С о т р у д н и к". У нас нет царя!

Т о л п а. А–а-а–а! Распни! Распни!

П и л а т. Тихо! (Шум затихает.) Ты слышишь, Кайяфа?"У нас нет царя". Согласны с этим вы, священники? Записывай, Марк! Кесарю будет интересно. Говори, Кайяфа.

К а й я ф а (медленно). У нас нет царя…

П и л а т (угрожающе). Та–ак…

К а й я ф а (яростно)…. кроме кесаря!

П и л а т (со злобной радостью). Кесарь будет рад это услышать.

Ш а д р а х. Претензии на царский сан — измена кесарю.

1–й с т а р е й ш и н а. Если ты Его отпустишь, ты -соучастник. Слышали, солдаты? А вы, в толпе? Сколько среди вас римских граждан?

Крики. — Измена! — Да здравствует кесарь! —

Ф л а в и й. Пилат, ты в себе? Одумайся. Они донесут в Рим.

П и л а т. Послушайте! Поймите! Я с Ним говорил…

Т о л п а (в опьянении). Распни! Распни! Распни! А–а-а–а!

П и л а т (Марку). Принеси воды… (Кричит.) Слушайте, вы, идиоты! Рим ничего против Него не имеет! Хотите послать Его на крест — отвечайте сами. А теперь — смотрите! (Плеск воды.)Вы все — свидетели. Я умываю руки. Я неповинен в крови невинного. Кровь Его — на вас.

С о т р у д н и к. Ничего! Мы согласны! Кровь Его — на нас и на детях наших!

Рев и крики. По мере того как Пилат уходит, они затихают.

11. Царь скорбей

Действующие лица

Евангелист

Кайяфa

Никодим

Иоси Аримафейский

Старейшина

Шадрах

Иисус

Иоанн

Мария

Мария Клеопова

Мария Магдалина

Б ар у х

Г е с т а с, Д и с м а с — разбойники

Симон Киринеянин

Сотник (М а р ц е л л) [4]

Хилиарх[5]

А д ъ ю т а н т (Б а с с)

П р о к л

Кай Понтий Пилат

Клавдия Прокула, его жена

Феба, Кальпурния, Флавий — их слуги

Главк

Валтазар, царь Эфиопии

1–й, 2–й, 3–й и 4–й солдаты первой"четверки"

1–й, 2–й, 3–й и 4–й солдаты второй"четверки"

1–й и 2–й иудеи

1–я и 2–я иудеянки

Грубый голос

1–й и 2–й мальчики

Толпа

Замечания

Иисус. По–моему, лучше всего ничего не прибавлять к Семи Словам. Для актера это трудно, ему придется каждый раз достигать эффекта"с нуля". Я постаралась облегчить ему жизнь, подводя к каждой реплике, а"Элои"и"свершилось"торжественно вводит Евангелист.

Иоанн. Исключительно важные слова — в сцене II, 5, после"Элои, элои…"Состояние его вполне определяют слова в сцене I, 5:"Сердце мое умерло, вчера, в саду".

Мария - сдержанна, достойна, сильна — и спокойна тем неестественным спокойствием, которое иногда сопровождает предельную боль. Говорит без пафоса, даже без чувств; первый монолог произносит, принимая неизбежное, во втором — пророчествует. Вместе с Иоанном они -два столпа, окаймляющих дикое горе Магдалины (должно получиться что‑то вроде тех картин, где Пресвятая Дева и Иоанн стоят по обе стороны креста, а растрепанная Магдалина бьется у подножья). Точно так же в конце — Pieta.

Мария Магдалина - конечно, она совершенно искренна, но все же немного драматизирует свое горе, она вообще видит жизнь театрально. В сцене с сотником (прежние их отношения нас не касаются) она на минуты перевоплощается в прежнюю плясунью, сознательно воскрешая прошлое ради настоящего. В конце она просто бьется в рыданиях, пока ее не утешила Мария.

К а й я ф а. Это, можно сказать, его апология. Наконец он вполне честен, мало того — он говорит как истинный пророк, увидев и главную слабость иудейства, и тщетность своих дел. Слова эти по–своему перекликаются с тем, что говорит Ирод Великий в первой пьесе. Здесь, и только здесь, мы можем Кайяфе сочувствовать.