История про одолженную жизнь. Том 3 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич

Я перевел взор чуть в сторону, любуясь красивой подсветкой ванны, и ожидая ответа своей сопровождающей.

— Если подумать, то, пожалуй, давненько…, — наконец ответила та, со все еще закрытыми глазами

Ответив мне, она села ровно, высунувшись из воды по грудь и вновь открыв глаза, разглядывала мое распаренное лицо.

— Тебе, полагаю, хочется получше узнать свою маму? — расслаблено поинтересовалась она

— Лер…, ты же не станешь передавать ей наш разговор? — задавая этот вопрос я уставился в воду, а голос мой стал неуверенным

— Кайа…, тебе же точно известно, что я не твой охранник и не твоя горничная. Женя, твоя мама, приставила меня к тебе с той целью, чтобы я наблюдала за тобой и твоим поведением… И докладывала ей о состоянии твоего ментального здоровья, о том, что ты думаешь, говоришь и делаешь. Твоя мама очень не хотела класть тебя в специализированную клинику, а это, ввиду произошедших с тобой душевных потрясений, был практически единственный вариант. Но Женя нашла иной путь. Для тебя я замена этой клиники, понимаешь? Хотя, знаешь…

Она замолчала, и прикусив губу, посмотрела куда-то сквозь меня.

— …пожалуй, что некоторые наши разговоры вполне могут остаться между нами двоими. Но только некоторые…

— И тебе нравится такая работа? Такая жизнь? — спросил я, плотно сжав губы в этакой полуулыбке, — Жить здесь со мной, наблюдать за мной, практически круглосуточно…

Я сжал кулачек, запустив вверх струю воды.

— Ты чересчур «кайацентрична», — ответила женщина, убрав прилипший к лицу локон, — помимо того, что я приглядываю за тобой, у меня еще немало иных дел. И ты…ты не моя работа, Кайа…

Я с удивлением посмотрел на Леру.

— Я нахожусь с тобой по личной просьбе твоей мамы. Можно сказать, что отдаю ей свой долг…

— Вы подруги? — вновь спросил я, не став уточнять, за что именно она задолжала «матушке»

— Нет, пожалуй, мы не подруги…, — ответила она, отрицательно покачав головой, и затеяла небольшую движуху, в результате которой, уселась прямо рядом со мной.

Настолько близко, что наши тела соприкасались.

Я почувствовал, как краснеют мою щеки, однако, в горячей воде это не было сильно заметно.

Я испытал двоякие чувства. Сильную похоть и не менее сильный стыд. А вместе со стыдом, мне вдруг резко стало некомфортно находиться столь близко с этой женщиной. Последний раз я так стыдился, находясь рядом с женщиной…там.

Хорошо помню тот момент (впрочем, теперь-то я все моменты оттуда помню хорошо, будто все они произошли вот только что). В 16 лет, для получения приписного удостоверения, я проходил в военкомате медкомиссию, и тетенька-хирург из состава этой самой комиссии взяла меня рукой за «кое-что» и с минуту его внимательно рассматривала, обсуждая увиденное с более молодой коллегой. Мне тогда, помнится, хотелось провалиться сквозь землю.

Как и сейчас…

Однако, сейчас ни проваливаться, ни отстраняться от Леры не стал, согнув лишь ноги в коленях и притянув их к груди.

— Но мы с тобой вполне могли бы ими стать, мне бы этого, например, очень бы хотелось…, подругами, я имею в виду, — продолжила она, ласково улыбнувшись мне, после чего аккуратно убрала прядь волос уже с моего лица

Эта женщина умеет быть очень располагающей к себе, этого у нее не отнять… Впрочем, это ее профессиональное качество.

Она взяла мою левую ладонь в свои (я инстинктивно хотел отнять руку, ибо именно на левой ладони был мой искалеченный мизинец, однако, сумел сдержаться).

— Наша с тобой дружба, здорово бы упростила и мою работу, да и вообще…, — сказала она, поглаживая мою руку

Я почувствовал Лерино возбуждение, хотя она очень неплохо контролировала свои эмоции, но…

Но, одно дело возбуждение, и совсем другое… Может ли такое быть, что Лера пытается склонить меня к интимной близости? Да нет, вряд ли…! Кайа ее пациента или что-то вроде. Это аморально. Или все-таки может? Хотя, что я несу? Когда эти люди руководствовались моральными принципами? Уж если они без зазрения совести пошли на то, чтобы накачать меня какой-то наркотой, дабы выяснить, кто дергает за мои ниточки, то…если она решит, что подобным образом сможет быстрее наладить со мной доверительные отношения и выудить ту информацию, что ей нужна (вернее, «матушке»)…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне стало жутко противно. Фу! И я точно понял, что не допущу подобных отношений с этим человеком. Даже ради дела (и это было не только мое нежелание…я чувствовал, как сама Кайа, ее тело, то есть мое тело, говорит: «нет», вернее, кричит: «НЕТ!!!»). Однако…

— Дружба — это хорошо, и я бы тоже очень хотела, чтобы мы были подругами, — ответил ей, смущенно глядя в воду

— Вот и славно…, — довольно громко сказала моя новая «подруга», — расскажи мне, что тебя тревожит, и я постараюсь тебе помочь. Хотя бы советом.

Услышав ее слова, я ответил:

— Знаешь, тогда…, когда Игорь с Женей сказали, что хотят удочерить меня, я согласилась на это практически без раздумий…

Я поднял взгляд на Леру, та лишь молча кивнула, внимательно меня слушая, и продолжил.

— …в конце концов, с ними мне вряд ли было хуже, чем со своим родным отцом, который меня терпеть не мог и с мачехой… А вот лучше…лучше быть могло! Папа не скрывал от меня, что удочеряют меня с целью того, чтобы он смог стать полноценным наследником Семьи…но мне тогда на все это было наплевать, понимаешь?! Я тогда…не знаю, как это выразить словами. Я тогда по-настоящему не знала никого из Семьи и не чувствовала своей принадлежности к этим людям. Все они были для меня…чужими, что ли

Я махнул рукой, пустив волну, и продолжил говорить, а Лера не перебивала.

— …да чего там, я и сейчас никого из них толком не знаю, но…

Я замолчал, вновь уставившись на воду.

— Но…? — поинтересовалась Лера

— Тогда…сначала…мне было вполне достаточно и того, чтобы ко мне просто относились по-человечески. Но, затем началась вся эта катавасия…впрочем, уверена, ты и сама все прекрасно знаешь. И хуже всего то, что моя же собственная Семья решила меня подарить тому мужику…словно…словно какую-то ненужную вещь!

— Кайа! — вдруг перебила меня Лера, — Никогда, слышишь? Никогда и ни при каких обстоятельствах не говори тому мужчине, что он «мужик»! Заруби себе это на носу! Да и вообще, убери это словечко из своего лексикона…

Она вздохнула, и приобняв за плечи, притянула меня к себе.

— Средневековье какое-то… Папа с мамой обещали, что сделают все, для того чтобы аннулировать договоренность насчет меня, однако…они не сдержали своего обещания… Да и вообще, мне кажется, что я им больше не нужна… Но теперь-то мне хочется, чтобы моя Семья меня любила…! — всхлипнул я, — …Мама от меня совсем отстранилась…, ее волнует лишь мой брат…, а до меня никому нет никакого дела…, я вновь ощущаю себя чужой среди своей же Семьи, и мне кажется, что все только того и ждут, чтобы поскорее избавиться от меня! Лер, как мне наладить отношения с мамой? Да, и вообще, какая она…моя мама? Я же с ней очень мало общаюсь…

Если так случится, что я буду вынужден бежать куда глаза глядят, то, уверен, что всегда смогу заработать себе на хлеб, как актер драмтеатра…играя, блин, Золушку.

Вот такого хрена меня не закинуло в обычную среднестатистическую «плебейскую» семью: мама, папа, я…?

— Какая она, твоя мама? — переспросила «подруга» и надолго замолчала

Я уж подумал, что вовсе не услышу ответа на свой вопрос, однако, она все-таки ответила.

— Я…я не знаю, какая она на самом деле, твоя мама… Честное слово, не знаю

— Как это? Ты же сама говорила, что давно с ней знакома…, — совершенно искренне удивился я

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лера повернула голову в мою сторону и принялась играться с моими волосами.

— Твоя мама, в некотором роде, психологический феномен, — ответила Лера, — у нее десятки, если не сотни различных «я»… «Женя-мама», которая, что бы ты там себе ни думала, искренне любит тебя и твоего еще нарождённого брата. «Женя — состоящая на службе у Государя», и, которой, кстати говоря, совершенно не нравятся те абсолютно не безобидные «проделки», которые ты время от времени устраиваешь… По крайней мере некоторые из них.