Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери Ронн

— Мы приносим свои извинения. Мы с товарищами малость не рассчитали своих сил, но готовы загладить вину.

Тристан обернулся к товарищам в поисках поддержки. Рупперт кивнул одобряюще, мол, все верно братик, продолжай в том же духе, мысленно я с тобой. Малуэр же вообще утратил всякий интерес к происходящему и снова дых на заднем сиденье, выставив ноги.

— Что мне твои извинения! — продолжал скандалить водитель покореженного фургона. Те водители, которые помогали ему с ремонтом, в разборку не вмешивались, но с явным неодобрением поглядывали на залетную городскую молодежь.

— Мы возместим ущерб. — Ответил Тристан, вытащив из заднего кармана бумажник.

— Иди ты к черту! Из‑за таких как ты все проблемы на дорогах. — Взвинченный водитель фургона не собирался успокаиваться и в очередной раз толкнул эльфа.

Это в свою очередь взбесило Тристана, и уже он закусил удила.

— Да иди ты сам к черту! — воскликнул он. — Я не отрицаю вину и готов заплатить. Не хочешь по‑хорошему — вызывай патруль! — Сунув бумажник обратно, он отмахнулся от наскакивавшего на него хозяина фургона.

Видимо он не рассчитал силу, и щуплый парень отлетел в сторону, приземлившись на асфальт, прямо на пятую точку. Брезентовая кепка слетела с его головы и длинные пшеничные волосы, что прятались под ней, каскадом рассыпались по плечам. Вместо щуплого парня, Тристан увидел перед собой весьма миловидную девушку, да еще и соплеменницу. Пусть лицо её и было перепачкано солидолом, но теперь без этой дурацкой кепки было видно, что эльфа была очень не дурна собой.

Смущенно крякнув, эльф нагнулся и протянул руку, желая соплеменнице помочь подняться на ноги.

— Простите сударыня, я не хотел…

— Иди к черту. — Отмахнувшись от протянутой руки, девушка сама поднялась на ноги, подобрала с дороги свою кепку, и остервенело начала отряхивать её о свое колено.

— Я действительно не хотел. Я просто… — Продолжал оправдываться обескураженный Тристан.

— Езжайте‑ка вы, хлопцы, дальше своей дорогой. — К эльфу подошел пожилой фурри‑пес, один из тех, что помогал эльфийке ремонтировать машину, и ненавязчиво кивнул в сторону «Кадиллака». — Раз уж все равно перебрались по мосту без очереди, следуйте дальше, куда ехали. Мы тут сами разберемся.

— Но, может, все‑таки, мы можем чем‑то помочь? — Не сдавался Тристан, но фурри лишь отрицательно помотал головой, давая понять, что лучше им уехать.

Тристан еще раз взглянул на сердитую эльфию, остервенело выколачивающую пыль из своей кепки. Та в ответ не удостоила соплеменника даже гневным взором. Смущенно крякнув, Тристан вернулся за руль своей машины.

— Молчи! — приказал он брату, включая зажигание.

Рупперт лишь фыркнул, усмехнувшись, и отвернулся в другую сторону.

— Мне уже нравиться эта командировка. — Подал голос Малуэр со своего места, не меняя, впрочем, позы. — Мы еще на место не приехали, а уже завели дружественные отношения с аборигенами. Селезенкой чую — дальше интересней будет.

— Мал, шел бы ты в леса зеленые. — Буркнул Тристан, направляя машину дальше по дороге к виднеющемуся вдалеке городку.

Рупперту городок понравился, Тристану нет. Малуэр не соизволил оторвать свою задницу и оглядеть местные достопримечательности, от чего своим мнением он делиться не стал.

Пробравшись по узким, мощеным улочкам между уютных кирпичных домиков, «Кадиллак» затормозил на небольшой городской площади, в аккурат напротив ратуши. Двухэтажная, с часовой башней, как и все, дома, вокруг, она была сложена из красного кирпича и покрыта листовым железом. На часовой башне на шпиле мотался из стороны в сторону ржавый флюгер с гербом города — петух в сапогах со шпорами, но со змеиным хвостом. Городок так и назывался — Василиск. Именно так с местного диалекта переводилось слово Любердорф.

— Кажется, приехали. — Констатировал Тристан, потянув рычаг и дожидаясь покуда крыжа «Кадиллака» медленно встанет на свое место. — Мал, убери свои костыли и подними дверные стекла.

Нехотя Малуэр выбрался со своего насиженного места, потянулся, выгнулся, уперевшись руками в поясницу, разгоняя застоявшуюся кровь. Стекла у машины он поднимать не стал. Ему было лень. Зато с интересом разглядывал уютные окрестные дома и вездесущих мальчишек, зыркающих на понаехавших эльфов из ближайшей подворотни. Этот регион в основном был заселен людьми, но среди ребятни были видны один эльфенок и фурри.

— Тоска здесь смертная будет. — Пробормотал Малуэр, медленно накручивая на палец черный длинный локон. — Селезенкой чую.

— Считай, это наш сверхурочный отпуск. — Пожал плечами Рупперт, подходя к другу. — Селянки, коровы, навоз и пастораль деревенская, разве плохо…

— Мне эта пастораль уже через завтра надоест. — Лениво дернул ноздрей Малуэр. — Надеюсь, у них здесь есть приличный паб.

— Пока мы ехали, я целых два заметил. — Отозвался от машины Тристан. Он рылся на заднем сиденье в дорожной сумке, и наружу торчала только его задница. — Ру, ты не помнишь, куда я направление и остальные документы сунул?

— В бардачке посмотри. — Не оборачиваясь ответил младший брат, вместе с Малом разглядывая ратушу и часы на её башне. Часы не двузначно намекали, что через полчаса и пообедать не мешало бы.

— Ты скоро там? — поинтересовался Малуэр. — Давай поскорей закончим с формальностями и найдем приличную забегаловку, а то в кишках уже революция начинается.

— Уже иду. — Отозвался старший Самисэри. Он копался уже в бардачке машины, выискивая там среди прочего хлама конверт с направлением в этот замечательный провинциальный городок.

Отыскав, наконец, документ, он присоединился к своим друзьям и все трое прошли в здание ратуши. Как и во многих подобных провинциальных городках и бургомистр и местное правоохранительное управление и прочая канцелярия умещалась в одном строении, от чего местного комиссара отыскать не составило трудов.

К удивлению эльфов им оказался гном. Встретить представителя этой расы в местных широтах было большой редкостью, но все же одного подгорного жителя какая‑то нелегкая занесла в славный город Любердорф. Комиссар Рубаду встретил командировочных, в своем кабинете, развалившись в старом, резном кресле и закинув ноги на стол. Китель его был расстегнут, являя миру солидный пивной животик. Бороды у гнома не было, зато вместо неё имелись густые, некогда рыжие, а теперь сильно побитые инеем бакенбарды, плавно переходящие в усы. Как тонко заметил Рупперт брату на ухо — чувачок с усами до ушей.

При появлении гостей в его кабинете, комиссар скинул ноги со стола, отодвинул от себя ополовиненную кружку пива и внимательно поглядел на эльфов.