Освобожденный Иерусалим - Торквато Тассо

ПЕСНЯ ТРИНАДЦАТАЯ

1

Едва упала кучей пепла башня,Что разгромить должна была Солим,Как чародей Исмен готов пуститьсяНа новые уж хитрости, чтоб прочностьВалов и стен вернее обеспечить,В латинянах отвагу обуздатьИ помешать им вновь построить башнюИль что-нибудь соорудить иное.

2

Недалеко от ставок христианскихРастет в ложбине старый темный лес:Как мир, такого ж возраста деревьяПространство наполняют мрачной тенью.Как пламенно бы солнце ни сияло,Там сумраки царят, как в те часы,Когда иль ночь у дня, иль день у ночиОспаривают облачное небо.

3

Но при закате солнечном в лесуСтановится темно, как в преисподней;Глаза не видят ничего, сердца же,Охваченные страхом, холодеют.Ни стадо, ни пастух, ни путник в этуТрущобу отдохнуть не забредут:Ее обходят издали как место,Таящее проклятье и погибель.

4

И там-то, прилетев на облакахС любовниками гнусными своими,Справляют ведьмы пиршества ночные;Там в образах причудливых одинДругого омерзительней, ужасней,Держа совет лукавый, непотребствомБесстыднейшим природу и любовьНасилуют они и оскорбляют.

5

Никто из местных жителей и веткуСломать в лесу ужасном не дерзал;Но для своих снарядов христианеБестрепетно рубили в нем деревья.И вот Исмен во тьме безмолвной ночиУкрадкой проникает в эту чащу;Там круг тотчас описывает онИ знаки в нем таинственные чертит.

6

Снимает обувь он, в круг ногу ставитИ мощные бормочет заклинанья:К востоку и к закату по три разаЛицо он поворачивает, машетТри раза чудодейственным жезлом,Ногой три раза в землю ударяетИ, наконец, ужасные слова,Как будто сил набравшись, произносит:

7

«Внимайте мне, внимайте, что из светаНизвергнуты во тьму огнем небесным;Что носитесь по воздуху и в немТо бури порождаете, то грозы;Вас, ада обитатели и слугиОтчаянья и смерти, вас зову;Равно зову тебя, кому подвластноТебя же пожирающее пламя.

8

Блюдите этот лес и все деревья,Которые вверяю вам по счету:Как с телом человеческим душа,Пусть каждый с каждым деревом сольется;И каждый в лес вступивший христианинОт каждого пусть в ужасе отпрянет».Добавил он еще слова другие,Но их ничей язык не повторит.

9

При этих заклинаньях меркнут звездыИ, облаком прикрывшись, тускнет месяц;Но демонов не слышно и не видно.Тогда Исмен выходит из себяИ восклицает яростно: «Мой голосУж не страшит вас больше, духи ада?И заклинаний, может быть, ещеУжаснее из уст моих вы ждете?

10

Искусства моего еще я самыхМогущественных тайн не позабылИ языком, искусанным до крови,Еще произнести сумею слово,Которое заставит побледнетьИ, вашего владыку на престоле.Внемлите же! Я… я…» Он продолжал бы,Но чары между тем уж совершились.

11

Летят к нему толпами злые духи,И те, что реют в воздухе, и те,Что населяют бездны преисподней.Трепещут все еще от повеленьяНе вмешиваться вовсе в распри смертных;Но доступ в лес им не был воспрещен,И здесь, не нарушая воли Неба,Они жильем избрать деревья могут.

12

Исмен, гордясь успехом чародейства,В Солим идет обратно к АладинуИ говорит: «Отныне, государь,Ты можешь быть вполне спокоен сердцемЗа свой престол; враги возобновитьБессильны разрушительную башню».И вслед за тем рассказывает онО чудесах, в лесу произведенных.

13

И прибавляет: «Небо нам сулитЕще одно отрадное явленье.Пройдет немного времени, как с СолнцемСойдется Марс в созвездье Льва; на землю,Двойными опаленную лучами,Дождя не упадет тогда ни капли;Не всколыхнется ветром знойный воздух:Вещает все ужасную засуху.

14

Немало бед произойдет от зноя.Опасности для воинов твоихВ нем нет: в тени, на кровлях, у фонтановОни найдут желанную прохладу;Но христиане будут задыхатьсяВ своей бесплодной, высохшей равнине:И, Небом побежденных, египтянинС лица земли сотрет их без следа.

15

События спокойно созерцая,Стяжаешь ты победу без войны;Но если все ж черкес высокомерный,Одной резни лишь ведающий славу,Испытывать твою отвагу станет,Его необходимо укротить:Все те бичи, что нам враги сулили,На них же и падут по воле Неба».

16

Словами чародея убежденный,Уж больше не боится АладинВчера еще его страшившей рати.Растут меж тем вокруг Солима стены;Неутомимо-деятельный сам,Усиленно торопит он работы:В движенье непрестанном пребываютРавно и гражданин и чужеземец.

17

Тем временем Готфрид благочестивыйПредпринимать не хочет приступ тщетный:Успеха ждет он лишь от новой башниИ шлет рабочих в тот же самый лес,Где добывалось дерево и раньше;Идут они туда с зарей и вдруг,Едва достигнув цели, цепенеют,Охваченные ужасом мертвящим.

18

Так робкое в тиши и мраке ночиДитя тех самых призраков боится,Что созданы его воображеньемИ уж везде мерещатся ему.И вот в такой неодолимый трепетПовергнуты рабочие, которымЧудовища навстречу вырастаютУжаснее и Сфинкса и Химеры.

19

Смятенные, растерянные, в станОни бегут обратно в беспорядке,И сыплются забавные рассказыО чудесах, привидевшихся им;Однако же никто рассказам этимНе верит, и Готфрид рабочих сноваТуда же прогоняет под охранойИспытанных в бесстрашии людей.

20

Идут и те и эти; но едваГустые тени чащи мрачной видят,Как их сердца от ужаса и страхаНеудержимо биться начинают.И все-таки они без остановкиИдут вперед, испуг свой прикрываяОтвагой напускной; и наконецПодходят к очарованному лесу.

21

Вдруг раздается страшный шум: так ревомВулкан земные недра оглашает;Таков и ветра шум, и стоны волн,О камни разбивающихся в море.И слышатся еще в смешенье дикомРыканье львов, свист змей, медвежьи крики,И волчий вой, и переливы труб,И грозные раскаты громовые.

22

Рабочие и воины бледнеют;Приметы несомненные весь ужас,Их души обуявший, выдают.Не в силах поддержать в них смелость, разумНе может их самих сдержать покорность:Перед незримой силой отступая,Они бегут, и эту слабость такОдин из них Готфриду объясняет:

23

«О государь, едва ль из нас найдется,Кто б в этот лес осмелился проникнуть;Весь Ад вооружился для егоЗащиты, и лишь тот бы мог глядетьНа это безбоязненно, чье сердцеОковано тройной броней алмазной:Бесчувственным созданьем надо быть,Чтоб вынести все тамошние звуки».

24

Внимательно прислушивался к этимПризнаниям Алькаст, Алькаст тот самый,Чья дерзость безрассудная и смерть,И смертных презирает в равной мере:Чудовища страшнейшие, вулканы,И молнии, и бури, все, что естьУжаснейшего в мире, все бессильноПеред его отвагой загрубелой.

25

С презрительным движеньем и усмешкойОн говорит: «Так я пойду туда,Куда идти не смеет этот воин,И вырублю один весь лес с егоХимерами и снами; не послужатПрепоной мне ни призраки, ни вопли:Не побоюсь и Ада я, хотя быОн выставил все силы на защиту».

26

И, получив согласье от Готфрида,Пускается он в путь. Уже доходитДо рокового леса он, ужеЕго встречает грозный рев, но, страхаНе ведая, он наконец ступаетНогой на очарованную землю:И вдруг остановиться поневолеОн должен перед огненной преградой.

27

И языки огня, и клубы дымаСтеною восстают и, окруживВесь лес непроницаемым оплотом,К нему Алькасту доступ возбраняют.В причудливейших образах огоньЯвляется растерянному взоруИ там и здесь: то башнею, то замком,То грозно-сокрушительным снарядом.

28

А сколько в самом пламени чудовищИ призраков ужаснейших! ОдниЗловещие косые взгляды мечут,Другие угрожают прямо смертью.Алькаст бежит, бежит неторопливо,Как по пятам преследуемый лев;Но все же это – бегство, и впервыеОн страх перед опасностью изведал.

29

Дивится чувству новому Алькаст,В душе им обретенному нежданно;Сам на себя досадуя за это,Он мучится раскаянием поздним.Подавленный и омраченный, онНа свет уж не глядит высокомерноИ, от людей спеша уединиться,Свою печаль и стыд скрывает в ставке.

30

Готфрид зовет его к себе: он ищетПредлогов уклониться от свиданья;Но, повинуясь наконец, идет,Все так же головы не поднимая.По сбивчивым ответам на расспросыС трудом добившись истины, ГотфридВ недоуменье молвит: «Что же это?Соблазн иль чудеса?» И продолжает:

31

«Средь вас найдется ль воин, что посмел быПроникнуть в удивительную тайну,Пойти туда посмел бы и оттудаДоподлинные вести принести?»Прошли и день, и два, и три: пыталисьОтважнейшие воины проникнутьВ ужасный лес; но все бежали прочь,Охваченные страхом и смятеньем.

32

Тем временем Танкред успел воздатьВсе почести возлюбленной Клоринде:Подавленный и скорбью и тоскоюИ не вполне окрепший, он готов,В тяжелые доспехи облачившись,В опасное пуститься предприятье.Душа бодрит измученное тело,И в силу превращается отвага.

33

В безмолвии идет он, на угрозыНеведомые глаз не закрывая:Выдерживает зрелище спокойно,Без удивленья слушает весь шумИ чувствует подземные удары.На миг его охватывает трепет;Но все ж он входит в лес, где вдруг емуСтена огня дорогу преграждает.

34

Колеблется Танкред и рассуждает:«К чему мне здесь оружие послужит?И должен ли я ринуться туда,Где ждет меня заведомая гибель?Бесспорно, если честь велит, не вправеЯ кровь свою щадить, но голос честиВсегда я чутким сердцем отличу;Меж тем оно его теперь не слышит.

35

Но если я вернусь, что скажет войско?Где для работ мы дерева достанем?Готфрид преодолеть желает всеПрепятствия во что бы то ни стало,И, может быть, другой найдется воин,Отважнее Танкреда?.. Может быть,Лишь видимость одна передо мною?..Вперед!..» – и путь он продолжает смело.

36

В таком ужасном пламени, однако,Не чувствует он жара никакогоИ сам себе отчета дать не может,Действительно ли призрак перед ним.Пожар вдруг под его ногами гаснет:Взамен нисходит облако густое,Наполненное инеем и мраком;Но вскоре исчезает и оно.

37

Танкред, хоть изумленный, но бесстрашный,По-прежнему уверенно и твердоВступает в нечестивый этот лес,Все уголки исследуя попутно;Но никаких он больше ни чудовищ,Ни призраков перед собой не видит:Вперед его движенье затрудняетЛишь полная извилин гущина.

38

Так шаг за шагом, наконец, поляныОн достигает, посреди которойВеличественный в виде пирамидыРастет уединенно кипарис.Он к дереву идет и на кореТаинственные знаки примечает,Такие же, как некогда взаменПисьмен употребляли египтяне.

39

Средь чуждых начертаний он нежданноСирийские находит и читает:«О воин безрассудный, что дерзнулСвои шаги направить в царство смерти,Будь милостив и не тревожь приютаНесчастных, что навеки лишеныСияния небесного; войноюЖивым идти на мертвых не пристало».

40

Пока Танкред пытается проникнутьВ значенье слов загадочных, с шуршаньемВдруг пробегает ветер по листве;А вслед за тем, сливаясь в хор унылый,Из тайников лесных к нему и вздохиИ стоны, как от лютых мук, несутся:И в сердце вызывает этот хорТо ужас, то печаль, то состраданье.

41

В конце концов он вынимает мечИ кипарис разит что есть в нем силы.О, чудо! Из коры струей тягучей,Окрашивая землю, льется кровь.Герой дрожит; но, вскрыть желая тайну,Удар он повторяет с той же мощью:Тогда к нему протяжные стенанья,Как будто из могилы, долетают.

42

Потом он слышит голос: «Ах, Танкред!Остановись! Жестокой раной, варвар,Недавно разлучил меня ты с телом,Которое так дорого мне было;Зачем еще и дерево терзаешь,Судьбою мне назначенный приют?Иль хочешь ты, жестокий, и в могилеНад прахом ненавистным надругаться?

43

Клоринда – я; и не одна я в этомЛесу теперь живу: и христианеИ мусульмане – все, что под стенамиСолима пали, силой тайных чарСюда заключены; здесь все деревья,Что видишь ты кругом, живут и дышат;Во всем лесу не сможешь ты срубитьИ ветки, чтоб не сделаться убийцей».

44

Больной, когда драконы и химерыПриснятся вдруг ему, хоть в них не верит,Но все ж боится их и в глубинеДуши, наполовину убежденныйВ обмане чувств, все ж делает усильяБежать от наводящих страх чудовищ:Так бредням поддается и герой,Хоть борется рассудок здравый с ними.

45

Под властью чувства мощного егоВстревоженное сердце холодеет;В невольном, непредвиденном движеньеМеч из руки дрожащей выскользает,И чудится ему уже КлориндаС упреком на губах похолодевших:Не в силах он на кровь ее смотретьИ скорбные ее стенанья слушать.

46

Так мужество, которое не толькоОпасности страшнейшие, но дажеИ смерть была не в силах возмутить,Сдалось перед обманчивою тенью,Прикрывшеюся именем заветным.Далеко отнесло порывом ветраУпавший меч: владелец побежденныйЕго, из леса выйдя, поднимает.

47

Не смеет возвратиться он, не смеетВновь посягнуть на пагубную тайну.К Готфриду он является тотчас жеИ, с силами собравшись, держит речьТакую: «Государь, тебе по честиВсе чудеса я подтвердить обязан;И адский шум, и призраки – все это,Хотя невероятно, так и есть.

48

Передо мною вдруг возникло пламя,Весь лес как бы стеною охватив,Чудовища мне преградили доступ,Но я преодолел препоны эти:Орудия, чудовища, огонь —Все сгинуло; потом еще я видел,Как зимний иней и ночная тьмаВнезапно днем сменились лучезарным.

49

Сказать ли мне? Живут и говорятВо всех деревьях души человечьи;Я слышал, да, я слышал эти звуки,Что сердце мне терзают до сих пор.Когда мечом ударишь, как из раныТелесной, кровь оттуда льется… Нет,Я в слабости своей сознаться должен.Нет… я и ветки там сломать не мог бы».

50

Сказал. Меж тем Готфрид благочестивыйСреди наплыва мыслей сам не знает,На что решиться: самому ль вступитьВ бой с чарами лесными напоследок,Иль разыскать подальше лес, в которомДеревьев нарубить бы можно было;Но тут его пустынник извлекаетИз глубины раздумья, говоря:

51

«Брось смелые намеренья! ИнаяРука в деревьях чары одолеет.Уж судно роковое парусаСпускает на пустынном побережье;Тот воин, что победу нам доставит,Постыдные уж цепи разорвал:Сион под нашей властью будет скоро,И сарацин испустит вздох последний».

52

Лицо его все в пламени, и голосСильнее, чем у смертного, звучит;Готфрид надежде новой предается,В душе пылая рвеньем небывалым.Меж тем, вступив в созвездье Рака, солнцеЖжет землю нестерпимыми лучами;От зноя изнемогшие, к трудуУж никакому люди не способны.

53

Бессильно звезд, земле благоприятных,Влияние спасительное; звезды,Несущие лишь беды и напасти,Одни преобладают в небесах:Живое все становится добычейНещадно пожирающего зноя;За днем горючим ночь гнетет и давит,И новый, злей, ее сменяет день.

54

Восходит солнце утром не иначе,Как скрытое кровавыми парами,Предвестниками гибельного дня,И не иначе вечером заходит,Как в пятнах красноватых, предвещаяТакой же день ужасный и на завтра.Так день за днем насущная бедаУверенность дает в беде грядущей.

55

Под жгучими лучами засыхая,Со стебля осыпается цветок,Желтеет лист, трава, сгорая, чахнет,Земная разрывается кораИ родники живые иссякают.Небесный гнев карает всю природу,И даже облака – не что иное,Как лишь воспламененные пары.

56

Зияет черной печью свод небесный,И не на чем остановиться глазу;Прохладный ветер, скованный, притихВ своих пещерах; воздух неподвижен:По временам лишь знойное дыханьеПустыни африканской донесетсяИ, всколыхнув его слегка, лишь пущеУдушливой струей воспламенит.

57

Бесследно сожжены ночные тениПалящим блеском дня: ночной покровНасыщен вредоносными парамиИ пламенем комет, скиталиц мира.О бедная земля! Тебе в росеЖестокое отказывает небо;Твои цветы и травы, умирая,Напрасно ждут Авроры чистых слез.

58

На крыльях ночи к смертным не слетаетИ мак на них не сыплет сладкий сон;Они к нему взывают голосамиУгасшими, но глух он к их моленьям.Из этих всех бичей страшнейший, жажда,Нещадно пожирает христиан:Отравленные варваром фонтаныБолезни лишь приносят им да гибель.

59

Сокровищница вод кристально-чистых,Теперь уж оскудевший СилоамВ беспомощно-медлительном теченьеЕдва свой путь песчаный орошает.Что в нем! И Эридана в половодье,И Ганга, даже Нила самого,Дарящего Египту удобренье,Едва ли бы для христиан хватило.

60

И в их воображенье воспаленномВидения былого воскресаютИ те ручьи, что, серебром сверкая,Струились в мураве, и родники,Змеившиеся резво по полянам;Но радостные некогда картиныПитают в них отчаяние толькоИ жалобы усугубляют их.

61

Те воины, что до сих пор природуВо всех ее препонах побеждали,Не гнули спин под тяжестью доспеховИ смело вызывали смерть на бой,Теперь отягощают землю сами,Лишенные и мощи и отваги:Неведомый огонь течет в их жилахИ злобно жжет и пожирает их.

62

Скакун, утратив гордость, изнываетНад жалкою безвкусною травою;Нетверд он на ногах, и головаБеспомощно на стройной шее виснет.Не чувствует он больше жала славыИ собранных не вспоминает лавров;Его как шелк лоснившаяся кожаТеперь – лишь груз постылый для него.

63

Хозяина и дома знать не хочет,Как будто и забыл их, верный пес;В пыли бессильным телом разметавшисьИ не переставая задыхаться,Старается он тщетно успокоитьВнутри его сжигающее пламя:Тяжелый воздух вместо освеженьяСильнее только легкие гнетет.

64

От зноя так земля изнемогала,И гибли смертные на ней. ЗабывИ думать о победах, христианеПоследних опасаются несчастий.Со всех сторон в их стане раздаютсяЛишь жалобные возгласы: «На что жНадеется Готфрид? Чего он ждет?Чтоб и следа от нас тут не осталось?

65

Где силы он возьмет, чтоб одолетьТвердыни вражьи? Где на то снаряды?Иль мало было знамений? И гневаНебесного он видеть не желает?А между тем все эти чудеса,Чудовища и призраки все эти,И пламенное солнце напоследокНам на него указывают ясно.

66

Презренный, низкий сброд, каким он насСчитает, без сомнения, должны лиМы все до одного погибнуть, лишь быЕму сберечь и скипетр и корону?Он упоен своей верховной властью;Однако стоит ли она и счастьяИ жизней тех народов, что емуОбязаны покорностью безмолвной?

67

Э, вот он, муж благочестивый, вотПрославленное милосердье! Варвар!Чтоб суетным почетом наслаждаться,Соратников своих он забывает.Фонтаны и ручьи для нас иссохли;К нему ж течет вода из Иордана,И с ней мешая критское вино,Среди друзей он за себя спокоен».

68

Латиняне так ропщут; в то же времяВ уме своем решает грек коварный:«Зачем мне гибнуть здесь? Зачем мне ждать,Чтоб никого из наших не осталось?Пусть, если хочет, роет здесь могилыСебе и всем латинянам Готфрид!»Решил и под покровом ночи темнойУкрадкой удаляется из стана.

69

Побег его наутро уж не тайна,И многие прельщаются примером:Пришедшие сюда за Адемаром,Клотарием и прочими, когоНет более в живых, теперь считаютСебя освобожденными от клятв:Все думы их направлены к побегу,И некоторых нет уже с рассветом.

70

Готфрид и слышит все, и видит. Мог быВооружиться он верховной властью,Но строгих мер душа его не терпит;Он руки поднимает к небесам,В них взор, горящий рвением, вперяетИ с верою, что двигает горамиИ обращает вспять движенье рек,Смиренную мольбу возносит Богу:

71

«О Господи и Отче мой! В пустынеТы ниспослал росу народу с неба,Дал смертному Ты власть извлечь из камняСтрую воды: яви же мощь СвоюИ нам! Прости нас, духом ослабевших,И голосу лишь милосердья внемли!Мы – воины Твои, и хоть за этоНас, грешников, помилуй и спаси!»

72

Мольба взлетает быстро к небесам.Предвечный внемлет ей и благосклонноНа воинов измученных взирает;Он хочет положить предел напастямИ говорит: «Сражаясь за Меня,Они уж испытали бед немало.И Ад и мир, соединясь, и силуИ хитрость проявляли против них.

73

Повелеваю Я: да воцаритсяОтныне в той стране порядок новыйИ да откроет воинам МоимСудьба отныне путь к одним удачам.Пусть дождь польет; пусть возвратится в станИз стран чужих непобедимый воинИ явится затем лишь египтянин,Чтоб довершить его триумф и славу».

74

И задрожал от голоса ЕгоНебесный свод, и всколыхнулся воздух,И дали отклик трепетом покорнымИ океан, и пропасти, и горы;И молнии заискрились внезапно,И гулко пронеслись раскаты грома:Восторженными криками весь станПриветствует ниспосланную милость.

75

А тучи все сгущаются; уж это —Не плотные земные испаренья:Они на землю сходят прямо с неба,Открывшего все родники свои.Нежданно ночь вселенную объемлет,Малейший проблеск света поглощая;Неудержимый дождь ручьи поитИ быстро всю равнину заливает.

76

Так знойным летом птицы водяныеНа берегах иссохших ждут дождя:Неистовыми криками как будтоЗовут его и крылья расстилают,Чтоб первых даже капель не лишиться.И хлынул дождь, и птицы уж в водеНыряют, выныряют, вновь ныряютИ сладкой упиваются прохладой.

77

И так же христиане с ликованьемСбирают дар небес, струю живую:Спешат наполнить ею чаши, шлемыИ жадными ее глотками пьют.Одни лицо окатывают ею,Другие в ней полощутся руками;А кто предусмотрительнее, теЕе запасы делают в кувшинах.

78

Иссохшая, бесплодная земляВ раскрывшиеся недра столь же жадноЖивительную впитывает влагуИ ходами, сокрытыми для взора,Ее распространяет в глубине;Она же, там круговращаясь, вскореПитательной струей былую свежестьИ жизнь вливает в травы и в цветы.

79

Природа возрождается и крашеСтановится, чем ранее была:Так юная красавица, лекарствомСпасенная от угрожавшей смерти,Вновь розы видит на своих щекахИ, быстро забывая о болезни,Уборы за уборами меняет,Сама собой и тешась и любуясь.

80

Иссякли наконец потоки неба:Вновь солнце появляется на немИ кроткими весенними лучамиЛаскает к жизни вызванную землю.О вера, добродетелей царица!Порядок изменяешь ты времен,Мятежный успокаиваешь воздухИ над судьбой враждебной торжествуешь.

ПЕСНЯ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ