Эдем 7 (СИ) - Афинский Владислав

Обычно такие операции считаются неоправданными и применяются только в особых случаях, например, когда наследник стареет быстрее, чем развивает магический потенциал. Или, когда наследник вообще находится с краю слева по графику нормального распределения паресисов, тогда вот тоже некоторые очень «заботливые» родители могут послать неокрепшего ребёнка на особенно рискованную для слабых операцию: всё лишь бы воплотить свои мечты и получить дополнительный инструмент в борьбе за власть.

Ну а в случае с Огненной Бестией летального исхода ожидать вообще не стоит, ведь она уже и так довольно сильная, с почти полностью развитой ардией. Особой нужды в этой операции также нет, ведь так или иначе своё она возьмёт. Но вопрос когда? Времени очень мало и нужно спешить, благо в данном случае удалось обменять только деньги и только на возможность, избежав участия в бартере таких вещей как здоровье и потенциал, которыми часто приходится жертвовать.

— Хм… — ещё сильнее сконцентрировалась Ада и наконец-то переместила коня на шахматном поле.

И наконец-то можно плавно перейти к месту действия. Физическое тело находится в Эдеме, тень Кихариса или мир духов с множеством названии закрыт духовенством настрого, что даже не позволяет получить фамильяра, вынуждая сковывать контрактом души рабов по примеру Синрива. Так где же тогда оказались учитель и ученица? На самом деле вариантов два. Первый, смертные уже давно научились создавать всякие артефакты, куда можно переносить сознания или часть сознания: храни Этий некромантов за их безусловно безумные и крайне жестокие, но ещё и насильно толкающие мир в сторону прогресса эксперименты. Многие об этом и не задумываются, но ведь во всяких кровавых ямах с экспериментами над живыми чернокнижники отдают сотни чужих жизней, после чего создают зелья, которые в следующий же год спасают уже тысячи. Ещё одна причина почему мораль и нравственность обязаны идти бок о бок с наукой и эффективностью, ведь технологический прогресс как главный смысл вида не выдерживает никакой критики. Вроде очевидная мысль, но постоянно можно увидеть и услышать каких-то смертных, выдвигающий предложения по отлову нищих: мол всё равно они бесполезны, так давайте на них эксперименты ставить. Просто гениальные предложения, достойные либо юнцов с подростковым максимализмом, либо глупцов, мнящих из себя рациональных циников.

Однако Лансемалион Бальмуар не стал тратить деньги на такие дорогие артефакты с возможностью переноса сознания, ведь существовал и более простой способ. Есть Ахикрис, физический мир. Есть Кихарис, мир мыслей и чувств. И они чем-то связаны. Так вот в этом промежуточном варианте и находились сейчас учитель и ученица. На перепутье, где уже нет привычного трёхмерного мира, но и эмоции ещё не воплощаются ни во что.

— Пробуй концентрироваться на конкретной цели, — снова посоветовал аристократ.

— Пробую, — грустновато отвечала Ада. — Но тяжело идёт. На чём-то одном ещё сконцентрироваться получается, но… мы же в шахматы играем. Я начинаю думать о своём ходе, затем о том подставится ли фигура под удар, затем нужно обдумать ваш ответный ход и так далее… И вот уже мысли растворяются, забывается с того, с чего начался мысленный процесс.

— Понимаю, но тебе нужно адаптироваться.

Вообще, изначально хотелось начать эти тренировки с приобретением ученицей эркенхара. Однако, как уже было сказано, времени вообще нет и ждать более нельзя. Так что Огненная Бестия уже сейчас начала познавать новую грань магии.

Именно на этом перепутье будут проходить и её бои. Те самые поединки воли, в которых никто не перемещает сознание в саму тень Кихариса. Чаще часть сознания именно что просто отделяется от физического и отправляется сюда, где начинает кусать и рвать на части ментальное тело противника. Бороться на перепутье куда легче, чем в самой тени Кихариса, ведь в последней даже архимаги с трудом просто ориентируются. Хотя всё ещё многие паресисы предпочитают просто уходить в глухую оборону, не тратя ни капли ресурса сознания на попытки прорваться через перепутье к врагу. Но это путь слабых, которые не стремятся стать самыми лучшими.

— Насколько многомерен наш мир? — А Ланс тем временем специально отвлекал ученицу, чтобы та тренировалась многопоточности сознания: главному навыку любого паресиса.

— Даже не знаю… трёхмерный плюс время, плюс тень Кихариса… пятимерный? Или может шестимерный, с учётом перепутья?

— На самом деле ответа никто не знает, но он точно не шестимерный и не пятимерный. И как раз из-за этого столь трудно познании магии, ведь мы, большинство смертных, видим этот мир трёхмерным или четырёхмерным, если речь о паресисах. Однако и тень Кихариса является лишь гранью пересечения всего невообразимого с нашей видимостью. Понимаешь? Как вот куб, у него шесть граней, его пересечение с двухмерным миром — квадрат. Одна из шести граней. А теперь представь, что мы даже не знаем с чем пересекается наш мир. Многомерная фигура, что одной своей частью касается нашего поля зрения. Возможно, невидимых граней ещё десятки, таких же как тень Кихариса, но ещё более труднопознаваемых, ведь у нас нет нужных инструментов для изучения. Или этих граней сотни, тысячи… миллиарды. А ведь есть планеты в далёких галактиках, где учёные и про магию не знают, пытаясь объяснить Законы из расчёта как раз четырёхмерности, потому что в отличии от нас, у них даже паресисов нет, как и, следовательно, крайне важного инструмента изучения.

Ада всё слушала и старалась запоминать, попутно пытаясь ещё и размышлять над новым ходом. Неважно сколько хара выделяет твоя ардия, плевать на вместимость твоего ментального тела, это ничего не значит в сравнении с важностью многозадачности. Ведь чем дальше в дебри магии, тем на больше кусочков нужно разрываться даже при создании одного заклинания. Пока что Огненная Бестия справлялась, но скоро появится эркенхар, а вместе с этим придётся учится разделению сознания, чтобы его хватало и на борьбу на перепутье, и на физический бой, и на создание опять же заклинаний — всё это требует очень много внимания.

Подобное кажется невозможным, ведь сложнейшие заклинание сродни написанию книги. В один момент нужно написать десятки глав, а следовательно, и все части этой книги пишутся одновременно для ускорения. Это действительно невозможно, но только для простых смертных. Однако паресисы в процессе развития сильно меняются, укрепляются не только их тела, но и разум. Осознанная часть становится всё больше, вплоть до того, что можно чётко и буквально мысленно остановить собственные удары сердца. Память становится абсолютной, фотографическая память также оказывается уже приобретаемый навык.

Именно поэтому маги и находятся на вершине пищевой цепочки, не благодаря превосходящим физических или магических сил, ведь те же колоссы буквально горы поднимали, ну и где они сейчас? Вымерли. Лучшие учёные — тоже поголовно маги, вобравшие в себя тысячелетний опыт и знания, объединив их с гениальностью эволюционировавшего разума, что позволяет им даже сложнейшие трёхэтажные интегралы щёлкать за мгновения, как это делают дети с таблицей умножения. Это делает их крайне эффективными в абсолютно всех сферах. Хотя также важно не забывать, что порой и самые обычные смертные вкладывают огромный вклад в ту же науку ойкумены Совета, ведь тысячелетние архимаги часто упускают из вида нечто ужасное простое и незамысловатое, намеренно усложняя всё и вся, как и, наверное, любой, кто живёт уже слишком долго.

Но в любом случае, слова про то, что паресис — следующая ступень эволюции, вовсе не бахвальство. Ведь на это указывает даже потеря возможности к размножению. Два равных по силе архимага ещё могут оставить потомство, пусть и с трудностями, но всё тот же условный архимаг никогда не сможет оплодотворить простую смертную. Потому что изменения происходят в том числе и на генетическим уровне.

— А что ты знаешь о сознании? — продолжал давить Лансемалион Бальмуар, всячески стараясь вызвать ещё большее напряжении у своей ученицы, которая наивное полагала, что перенос сознания является лишь способом снять физическую боль на время операции.