Мятежное сердце - Мойра Янг

Время и пространство ложатся под колеса Космического Компендиляриума. Пейзаж меняется. В предрассветных сумерках виднеются тени округлых невысоких холмов. Рощицы березок серебристыми призраками в темноте. Скоро рассвет.

Слим выпрямляется, крепче сжимает вожжи. Храбрится, а самому страшновато.

— Меривиль уже недалеко, — говорит он. — Поглядывай, не покажется ли…

— Что? — спрашиваю я.

Он ругается сквозь зубы.

— В прошлый раз тут этого не было, — говорит.

Впереди, слева от дороги, признаки нового поселения. Свежесрубленные березки, аккуратно сложенные бревна. Выкорчеванные пни. Толстая цепь и хомут готовы к использованию. А вот и лошади. Пара крепких лохматых мустангов привязаны к столбу возле палатки.

Палатка. Значит, люди.

Навожу на Слима арбалет.

— Вывози нас отсюда, быстро!

Слим стегает вожжами Моисея по спине. Верблюд прибавляет шагу. Еще шлепок, и он летит как птица. Проносимся мимо вырубки. Я оглядываюсь. Кто-то выходит из палатки на грохот нашей телеги. Молодой парень. Высокий, широкоплечий, коротко стриженный. Натягивает рубашку.

— Да здравствует… Эй! — кричит парень. — А ну, вернитесь! Комендантский час! Еще не рассвело! Стоять! Покажите метки!

Я прижимаю арбалет к виску Слима.

— Не вздумай!

— И в мыслях нет, — отвечает он. — Хей-я, Моисей! Хей-я!

Выглядываю из-за короба, придерживаюсь за стенку. Парень бежит к лошадям, что-то орет. Из палатки выскакивает девчонка, не старше меня, с двумя огнестрелами. Один бросает парню.

— Они за нами гонятся, — говорю я. — С ним еще девчонка.

— Черт, — говорит Слим.

Гермес скачет галопом рядом с телегой. Лу и Эмми то и дело оглядываются.

— Что делать будем? — спрашивает Лу.

— Увози малышку! — кричит Слим. — Вон за тем холмом свернешь направо. Жди нас у длинной каменной стены. Не пропустишь. Пошел!

Глаза Лу встречаются с моими.

— Не делай глупостей, — предупреждает он.

— Не буду, — отвечаю я.

— Эм, держись! — Лу подгоняет Гермеса, и они уносятся вперед.

Я привстаю, смотрю назад поверх крыши Компендиляриума. Парень верхом скачет за нами. И девчонка не сильно отстает.

Сползаю на сиденье.

— Догоняют, — говорю. — Что теперь?

— Тебе придется их убить, — говорит Слим. — Иначе они сообщат, что я нарушил комендантский час и не остановился. Космический Компендиляриум все знают. Нас начнут искать. — Голос такой спокойный, как будто речь о погоде.

Я коротко вздыхаю.

— Постарайся, чтоб не очень трясло, — командую Слиму.

Встаю на сиденье. Сую арбалет за пояс сзади. Подтягиваюсь, влезаю на крышу Компендиляриума. Лежу на животе. Колымага раскачивается и подскакивает. Под колесо попадается ухаб. Меня подбрасывает. С размаху шлепаюсь обратно. Чудо будет, если не сломаю ребро и не свалюсь. Что-то мне подсказывает, что Лу это назвал бы глупостью. Удачно, что Компендиляриум — такая развалюха. Слим его весь обмотал цепями и веревками, чтоб не рассыпался. Зацепляюсь ногой за веревку. Вытаскиваю арбалет. Упираюсь локтями.

Поселенец нас настигает. Девчонка поравнялась с ним. Обогнала. Надо подпустить их поближе.

Над головой с карканьем кружится Нерон.

— Уйди, — говорю ему.

Ближе. Еще ближе. Я уже могу разглядеть лица.

Гладкие щеки девушки. Круглый подбородок. Длинные светлые волосы развеваются по ветру. Ей не больше четырнадцати зим. А парень, хоть на вид мужественный, ненамного старше нашего Томмо. Парочка сопляков.

Сначала девчонка. Целюсь в круглое клеймо у нее на лбу. У меня самой на лбу холодный пот. И на верхней губе. И ладони влажные.

Девчонка крепче сжимает коню бока коленями. Поднимает огнестрел.

Пора. Стреляй же!

Эпона. На крыше. Улыбается мне. Кивает.

Бежит ко мне.

Не могу. Я не могу выстрелить.

Вдруг девчонка опрокидывается назад. В сердце торчит стрела. Мертвое тело валится на дорогу. Парень раскрывает рот. Крикнуть не успевает. Стрела вонзается в горло. Он падает с коня. Двое лежат на дороге. И не двигаются. Их лошади удирают вместе.

Заглядываю через край крыши. Мейв одной рукой держится за дверной косяк, в другой сжимает лук. Смотрит на меня, как будто спрашивает: что с тобой такое? Сердито встряхивает головой и захлопывает дверцу. Ничего она не поглупела.

Высвобождаю ногу из-под веревки и возвращаюсь на козлы.

— Сделала? — спрашивает Слим.

— Угу, — отвечаю я.

— Нельзя трупы так оставлять, — говорит он. — Вернуться надо.

Я мотаю головой.

— Едем дальше!

— Нехорошо же…

— Едем, сказала!

Следопыт скулит. Тычется мордой мне в колени. Я треплю ему уши.

— Дети совсем, — говорю я. — Парень, по-моему, даже еще не бреется.

Слим не смотрит на меня. Уставился вперед, на дорогу. Не могу понять, что он думает.

Я не смогла выстрелить в девчонку. Вроде и руки не дрожали, но… Не смогла, и все тут. Струсила. Если бы не Мейв, я была бы уже мертвой. Она опять меня спасла.

Лу и Эмми мы находим у длинной каменной стены. Они не задают вопросов. По нашим лицам видят, как все повернулось.

Чертова боковая дорога ведет по таким буеракам, что всем приходится вылезти из телеги и топать пешком. Слим ведет Моисея под уздцы. Нерон пользуется случаем прокатиться на Моисеевом горбу. Следопыт от меня не отходит.

Помогаем, кто как может, подталкиваем Компендиляриум сзади и общими силами продвигаемся вперед. По кочкам, по горкам, через заросли ирги и жимолости. Вдруг вляпываемся в болото. Слим чудом успевает вывести Моисея из трясины, а вот с телегой дело хуже. Она увязает на добрый фут, и мы целую вечность вытаскиваем ее на твердую почву. Эмми оставляет в болоте свои сапоги.

— Где же нормальная дорога-то? — не выдерживаю я.

— Скоро будет, — обнадеживает Слим. — Хотя обычно я здесь в объезд не езжу. Так сказать, объезд объезда. Если я правильно помню, скоро мы выйдем на тропу, а уж она нас приведет на главную дорогу. А там через дамбу, дальше начинается пояс бурь, и оп-ля — добро пожаловать в «Гиблое дело»!

— Меньше слов, больше скорости, — бурчу я. — Шевелитесь, все!

Солнце печет. Я без конца задираю голову, проверяю, как высоко оно поднялось. К полудню у меня нервы на пределе. Подхожу к Слиму. Он весь красный, мокрый как мышь. Я сгребаю в горсть ворот розового платья.

— Что это за объезд такой? — спрашиваю. — Где, к чертям, дорога? Если к ночи не доедем до «Гиблого дела», обещаю — одним жирным трупом в платьице станет больше!

Старикан смотрит на меня единственным глазом.