Наследство - Елена Гайворонская

– Прекрасный возраст. Самый расцвет. Ну, будь умницей…

Он наклонился, запечатлел на лбу женщины прощальный поцелуй. И, легко повернувшись на мысках, зашагал в сторону отеля. Фериде проводила его тем же туманным взглядом, сквозь влажную пелену которого пробивалась пронзительная тоска. Затем медленно осела на траву, прислонившись виском к теплому шершавому стволу.

Такой увидела ее Нина – постаревшей, раздавленной, безжизненной, ощутив внезапный стыд за невольное соучастие в сцене унижения. Она не знала, что здесь произошло, и могла лишь догадываться. Эта женщина в ее безвкусном наряде, с безвольно опавшими руками и помертвевшим взглядом больше не вызывала ни иронии, ни раздражения и вряд ли заслуживала этих безмолвных слез. Вековая женская солидарность, присутствующая в каждой на инстинктивном, подсознательном уровне, всколыхнула волну возмущения. Некоторое время девушка мучительно решала, что лучше: подойти или убраться прочь. Сама она вряд ли захотела бы иметь свидетеля собственного поражения…

Почувствовав чужое присутствие, Фериде устремила на Нину туманный взгляд побитой собаки, и Нина все же решилась спросить:

– Вам плохо?

Возможно, получилось несколько фамильярно, потому что, при всей хрестоматийной британской вежливости, английский не предполагает столь тонких речевых отличий, как «вы» и «ты», запросто обходясь местоимением «уои».

Фериде судорожно усмехнулась, покопавшись в сумочке, вытащила сигареты и зеркальце. Секунду решала, чем воспользоваться в первую очередь. Затем пачка «Парламента» полетела на траву. Она снова порылась в сумке и проговорила глухо:

– У вас платка не найдется?

Нина протянула.

– Спасибо.

– Он вас ударил?

– Лучше бы ударил. Хотите совет? – Она оттирала потеки теней и разводы помады. – Не спите с ним. Через неделю он вытрет о вас ноги и вышвырнет, как пакет с мусором…

– Хотите выпить? – предложила Нина, потому что не знала, что следует отвечать в подобных случаях. Она не умела ни утешать, ни успокаивать. Не представляла, как это делается, да и не сильно желала учиться. Бабушка в сердцах сказала однажды, что у нее, Нины, вместо души железный механизм.

– Я хочу умереть, – все тем же тусклым голосом проговорила Фериде.

– Ну, здрасте. Только не в моем отеле, – решительно объявила Нина, присаживаясь рядом. – Извини, но ты сейчас ведешь себя как полная дура. Умереть? Из-за какого-то мужика?! Да он мизинца твоего не стоит. Ничто и никто в мире не стоит человеческой жизни.

Женщина поглядела на нее очень внимательно, отрешившись на миг от своих горестей.

– Как же можно позволять вытирать о себя ноги?! – возмущенно продолжала Нина. – Ты – молодая, красивая. Правда, красивая – не спорь. Черт побери, да если бы у меня была такая грудь! А волосы! Да мой драгоценный партнер попросту старый слепой козел. Поезжай куда-нибудь, развлекись. Или найди работу. Да заведи приятеля помоложе. Давно ты с ним?

– Достаточно…

– Время менять декорации.

Собеседница грустно усмехнулась:

– У тебя есть мужчина?

– Постоянного нет. Мне это ни к чему. Длительные отношения – это обязательства. А я хочу быть свободной. Насколько это возможно в нашем несвободном мире.

– И замуж не хочешь выйти?

– Конечно нет, – фыркнула Нина. – Зачем? Брак – это клетка, куда люди норовят запихнуть друг друга. Зачем мне это? Я не канарейка. Страсть проходит, а клетка остается. Только в ней появляются еще и несчастные маленькие существа, ради которых сохраняется видимость давно исчерпавших себя отношений и которые тоже несчастны. Они, как собаки, чувствуют всю эту фальшь, только до поры не могут выразить словами. Ложь и боль. Почти по Ремарку, – закончила Нина с неожиданной щемящей нотой в голосе.

Нина улыбнулась, перехватив удивленный взгляд Фериде, но та решила, что ей почудилось.

– Может, Али прав, мне нужно родить ребенка? – задумчиво проговорила она. – Мужчины приходят и уходят, а мне нужен кто-то, кто любил бы меня по-настоящему, всегда, независимо от того, как выгляжу, во что одета и сколько мне лет…

– Дети вырастают и тоже уходят, – возразила Нина. – А с младенцами слишком много возни. Орут, болеют. К тому же грудь отвиснет. Лучше заведи собаку. Или кошку. А если надоест, можно выбросить. Или усыпить, чтоб не мучилась.

Фериде задумчиво поглядела на Нину:

– Ты говоришь серьезно?

– Абсолютно. Я вообще стерва, если ты еще не в курсе.

– Неправда, – покачала головой Фериде.

– Ты меня совсем не знаешь, как ты можешь судить? – усмехнулась Нина.

– Верно… Но я смотрю на тебя и вижу…

– Надежду? – покривилась Нина.

– Надежду? – переспросила Фериде. – Нет, странно, но ты на нее вовсе не похожа. Вы такие разные. Я даже успела забыть, что ты – ее дочь. Глядя на тебя, я вижу себя. Лет двадцать назад. Молодая, самонадеянная, амбициозная… Я тоже думала, что знаю все наперед. Но жизнь переиграет любого, даже самого лучшего игрока. Поверь мне, девочка, не загадывай… Хотя, конечно, – она горько улыбнулась, – ты поумнее меня… Думаю, ты бы не оказалась на моем месте. Говорят, Асим считается с тобой…

– С тобой бы тоже считался, будь у тебя сорок девять процентов акций «Надежды».

– Наверно… Бизнес, и ничего лишнего.

– Личного, – машинально поправила Нина.

– Нет, именно «лишнего». – Фериде горестно вздохнула. – И лишней в данный момент оказалась я.

– Можно сигарету? – спросила Нина.

– Конечно, бери.

На мгновение Нина прикрыла глаза, выдыхая сладковатый дым.

– Ты помнишь Надежду?

– Конечно. – Фериде горько усмехнулась. – Я ее очень хорошо помню… Она была из тех, кого забыть трудно, почти невозможно. В ней было нечто, особый шарм, порода… Асим сказал однажды, что Надежда – настоящая леди. А мне никогда не стать такой, как она. Мол, этому нельзя научиться, с этим нужно родиться… О, он умеет убить словом. Ему всегда нравилось быть жестоким, нравилось унижать людей… Он никогда не был по-настоящему нежен со мной… Иногда я думала, что ему это не дано. А иногда – что он изменится, если я еще немного подожду, потерплю… Он всегда говорил, что женщина должна уметь ждать и терпеть, быть ласковой и покорной… Но он был честен и никогда ничего не обещал. Даже в самом начале наших отношений. Я сама придумала себе сказочку с красивым концом.

– У вас был служебный роман? – не удержавшись, спросила Нина.

– И да и нет… Я три года проработала у него секретарем, но он меня даже не замечал. И меня это задевало. Все-таки я была молода, недурна собой и нравилась мужчинам. Конечно, у меня были приятели. Я могла бы удачно выйти замуж. Но мне казалось, что все самое лучшее у меня еще впереди. А когда Асим объявил, что переходит управляющим в другой отель, я напросилась с ним. Тогда все и началось… Он сразу сказал, что не признает служебных романов. Я ответила, что могу поменять место, и он предложил уйти вовсе…