Вчерашний шпион - Лен Дейтон

Дорогу в ресторан Эрколя указывал свежеразрисованный плакат. Он был прилеплен к стене развалюхи с провалившейся крышей. Из открытых дверей этой хибары выскочил тощий пес, вслед ему полетело что-то тяжелое, сопровождаемое старческим проклятием, которое прервалось, когда стариком овладел надсадный бронхиальный кашель. Я поспешил дальше своей дорогой.

Деревушка, целиком построенная из камня, добытого здесь же, в горном крае, выглядела такой же унылой и скучной, как и сам холм, лишенный растительности, на котором она возникла. Но вершину холма венчал ресторан Эрколя. Сквозь заросли кустарника и цветов видны были его выбеленные стены.

Откуда-то доносились звуки, сопровождающие обычно игру в теннис — пыхтенье, возгласы, громкие, звонкие удары. Я узнал голоса Шлегеля и внука Эрколя. Характерный аккомпанемент сопровождал и приготовление пищи на кухне. Сквозь открытое окно поднимался пар, и я расслышал, как Эрколь говорил кому-то, что принятие пищи — это не просто так, а разговор между человеком, который ест, и шеф-поваром. Я зашел в помещение. Увидев меня, он прервал себя на полуслове. Чего я боялся, то и случилось — бурный восторг, приветствия, объятия — преувеличенное проявление якобы переполнявших его чувств.

— У меня было такое ЧУВСТВО… я ВЕСЬ день сам не свой… что ТЫ наконец-то приедешь сюда, ко мне. — Он засмеялся счастливым смехом, обнял меня за плечи, крепко сжал в объятиях. — До чего же я НЕНАВИЖУ этого человека! — объявил он громким голосом всему свету. — Я его ненавижу! Вот он приезжает сюда, и что, первым делом навестил старого Эрколя?… Ничего подобного… чем я ПРОВИНИЛСЯ? Это твой дом, Чарльз. Ты же знаешь, это твой дом.

— О господи, Эрколь! Что это, черт побери, за кошмарные славословия? — Это был Шлегель, и я вздохнул с облегчением. — А вот и ты, малыш. Мне передали, что ты звонил. Все о’кей?

Я не стал говорить ему, все ли о’кей или не все о’кей.

— Останешься на ужин?

— Не уверен. Даже не знаю, как поступить, — сказал я. — Я обещал, что к вечеру вернусь. — Но Эрколь снова разразился потоком слов, и я решил, что не стоит слишком уж нервозно реагировать, когда дело касается Шемпиона, а то как бы в голове его не возникли те самые подозрения и мысли, которые я старался не разбудить.

— Принеси нам что-нибудь выпить, Эрколь. На всех парусах!.. Правильно?

— Правильно, — с энтузиазмом подтвердил я. Шлегель время от времени выкапывал и заучивал староанглийские афоризмы. И когда он щеголял такими вот фразочками, от окружающих требовалось проявить должный восторг.

— Конечно, конечно, конечно, — пропел Эрколь.

Я оглядел пустой обеденный зал. Скоро он будет заполнен. У Эрколя был приличный доход, в этом можно было не сомневаться. Он снес старые здания и пристройки и возвел все заново, не поскупившись на дополнительные расходы, чтобы его детище выглядело под старину.

На дальнем конце зала два молодых официанта накрывали стол для вечеринки на пятнадцать человек. Стаканы и фужеры еще раз, с особым старанием, полировались до блеска, а на крахмальную скатерть ставились специально подобранные для этого случая букеты цветов и написанные от руки карточки табльдота.

Эрколь наблюдал за ними, пока они не закончили.

— Да, выпить, выпить, выпить, — произнес он. — Аперитив? Виски? Что сейчас пользуется особым спросом в Лондоне?

— Я не знаю, что сейчас модно в Лондоне, — я не стал добавлять, что если бы знал, то «взял бы на заметку» и не стал употреблять этот напиток. — Но я с удовольствием выпил бы пива.

— Значит, два пива и «Ундерберг» с содовой для полковника, — махнул рукой одному из официантов Эрколь.

— Принесите нам к бассейну, — добавил Шлегель. Он ткнул в меня пальцем. — А ты, пошли со мной, поплаваем.

— У меня нет с собой плавок, — возразил я.

— Человек, который там ремонтирует фильтр, все тебе покажет, — горячо поддержал Шлегеля Эрколь. — Есть и плавки всех размеров, и масса полотенец.

Я все еще колебался.

— Бассейн с подогретой водой, — настаивал Шлегель.

Я понял, что он выбрал бассейн как самое подходящее место для того, чтобы мы могли спокойно и без помех поговорить.

Прибыли наши напитки. Шлегель переоделся в нейлоновые плавки с расцветкой под шкуру леопарда. Он рассчитал все так, что его сальто с разбега с небольшого трамплина в воду в точности совпало во времени с моим появлением из раздевалки, я при этом выступал в курьезном розовом костюме размера на два больше, чем надо.

Казалось, забыв обо всем на свете, Шлегель весь отдался процессу плавания. Точно так же он в большинстве случаев безраздельно посвящал всего себя тому, чем занимался в данный момент. Для меня же бассейн просто предоставлял возможность размять руки и ноги, а мысли мои крутились вокруг Шемпиона и его дел. Но наконец даже Шлегель утомился и вылез из воды. Я пересек бассейн и добрался, барахтаясь, до того места бортика, где он расположился. Я поплескался еще немного в теплой приятной воде, слегка подгребая руками, а он приложился к своему стакану.

— Как я давно не плавал. — Меня даже охватило чувство приятной расслабленности.

— О-о-о, теперь это называется «плавать»? — высказался Шлегель в своем духе. — А я было подумал, что ты отрабатывал способ утонуть в горизонтальном положении.

— Еще мне не хватало уроков плавания… — Я был не в том настроении, чтобы позволить Шлегелю оттачивать на мне свое остроумие. — Ну так что?

Шлегель взял с бортика пачку сигар «шерут» с обрезанными концами, которые он заранее положил на краю бассейна. Он выбрал из пачки одну, чиркнул спичкой, медленно прикурил. Затем швырнул погасшую спичку в кусты.

Эрколь посадил быстрорастущий бамбук, но он не вытянулся еще в высоту настолько, чтобы скрыть маленькое деревенское кладбище с семейными надгробными памятниками, выцветшими фотографиями и засохшими цветами. Среди могил бродила маленькая девочка, она собирала в жестянку цветы и напевала про себя.

Была только еще середина дня, полдень, но в долине уже собирался туман. Из-за этого ландшафт казался каким-то размытым, лишенным красок и объема, совсем как декорации в театре на заднем плане.

— Кучевые грозовые облака. Это на всю неделю, — пророчески изрек Шлегель. Он втянул в себя воздух — у него на такие вещи был нюх, как у настоящего авиатора, — оглядел по очереди облака на небе.

Я ждал.

И Шлегель перешел к делу.

— Завтра вечером в Марсель из Александрии приходит панамское грузовое судно. Швартовка назначена на причале для опасных грузов. Там его уже ждут пять грузовиков с прицепами, чтобы принять содержимое трюмов. Эти грузовики принадлежат компании Тикс, то есть, другими словами, машины Шемпиона… — Он затянулся сигарой. — Слышал что-нибудь об этом?

— Нет, — ответил я. — Но если вас что-либо беспокоит, примите меры, и полиция в порту перевернет все вверх дном.

Он покачал головой.

— О-хо-хо, в том-то и дело! Дипломатический груз. Предназначается для посольства в Бонне. Все будет опечатано. Если вскрыть, то надо обнаружить что-нибудь эдакое, типа Гитлера в его бункере, а иначе не сносить головы. Этот груз имеет такое же прикрытие, как дипломатическая почта.

Я пересказал Шлегелю свои беседы с Сержем Френкелем и Клодом.

— И ты сейчас хочешь мне поведать, что Шемпион собирается запихать в эти грузовики атомную бомбу, — Шлегель смотрел на меня с откровенной насмешкой.

— Я только докладываю вам, что рассказал Френкель, — ответил я. — А мы знаем, по какому маршруту будут двигаться грузовики?

— Не капай мне на мозги! Тоже умник выискался! — гаркнул Шлегель. — Мы уже проверяем все возможные объекты вдоль дорог. Включая аэродромы, где складировано ядерное оружие, — немного успокоившись добавил он. — Но Шемпион охотится не за атомной бомбой, здесь что-то другое!

— Откуда у вас такая уверенность?

— Ох! Если бы ты когда-нибудь видел вблизи ядерное устройство, ты бы знал как, откуда и почему. Это бомбы больших калибров, они перевозятся на специальных машинах с грузовыми платформами, укрытых свинцовыми пластинами, на каждом шагу люди в защитной одежде… Даже, допустим, Шемпиону удастся заполучить одну такую штуковину, что он будет делать?! Рванет с ней по шоссе на грузовике с прицепом?!

— При этом угрожая ее взорвать, — вылез я со своим предположением.

— Ты принял чрезмерно опасную дозу Сержа Френкеля и его идей, — обреченно вздохнул Шлегель. — Да откуда нам знать, может, он вообще на стороне Шемпиона в этой игре.

— Френкель — еврей, — запротестовал я.

— Не надо мне петь сентиментальных еврейских песенок, я забыл свою скрипку в других брюках. Ну, ладно, допустим. Но как они смогут перевезти ее?

— Угнать бомбардировщик с ядерными боеприпасами.

Он уставился на меня не мигая.