Мать и Колыбель (СИ) - Марчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Акме металась по постели, громко звала кого-то, знала, что бредит, не хотела никого разбудить своими стонами, но не могла ни остановиться, ни проснуться. Девушка чувствовала, как её всё больше охватывает жар и вот-вот поглотит.
Тоненький вскрик ужаса на несколько мгновений вытащил Акме из мучительно забытья. Она приподнялась на локте и заторможенно заморгала. В дверном проёме стояла огромная горбатая тень, низко рычала и страшно скалилась. Ядовитая слюна капала на ковёр, и его нити с шипением сворачивались, оставляя на полотне чёрные пятна. Передние лапы заканчивались длинным смертоносными когтями. В её покои заглянул тошнотворный запах мертвечины.
— Уходи, — выдохнула она, задыхаясь, приподнимая руку, словно пытаясь защититься.
По её вискам текла вода. Внутри Акме что-то загоралось и рвалось наружу. Казалось, что постель горит, а пламя вот-вот коснется её. «Очнись, дочь Шамаша, тебя зовут…». Чёрная тень, низко пригибаясь к полу, скользнула в спальню и подобралась к Акме ближе. Девушка оцепенела. Утробное рычание подобралось к ней совсем близко. Трупная вонь усилилась.
Из коридора донёсся грохот. Тень взревела. Поднялся невообразимый шум, а затем всё резко стихло. Грудь внутри наполнилась бушующим пламенем, и воздуха стало не хватать. Акме почувствовала, что умирает. Перед глазами замелькали тёмные силуэты. «Лорен! — звала девушка, жалобно и жадно. — Нечем дышать». Девушка мучительно вскрикнула и широко распахнула глаза. Спальню осветили свечами, вокруг царила суматоха и беготня. Туда-сюда сновали тени. Она по-прежнему тяжело дышала, огонь отступал, но всё ещё жарил тело, а ледяная ладонь успокаивала её. Обострившегося обоняния коснулся знакомый аромат, и она увидела перепуганное лицо Лорена.
— Ничего-ничего, — Лорен тяжело дышал. Он был перепуган. — Что ты помнишь?
— Провидица пела мне и показывала сны, я видела много снов… а потом я начала гореть. И эта тень… Она рычала!.. Лорен! — хрипло позвала она, зажмурившись, разрывая простыни ногтями и выгнув спину. Огонь заклокотал в груди бешеным пламенем.
На этот раз пожар был не столь силён и отхлынул, едва рука Лорена легла её на лоб. Она увидела лицо брата, слабо улыбнулась и лишилась чувств, до самого утра пробыв в тяжёлом забытьи.
Спальня утопала в полумраке, редкие солнечные лучи проникали в комнату из-за тяжёлых плотно зашторенных занавесей. Рядом с кроватью на придвинутом кресле дремал Лорен, опустив голову на грудь. Девушка плохо помнила, что было ночью. Сейчас она не чувствовала ни боли, ни жара, лишь едва уловимую слабость. Она взмокла.
В другой комнате послышался тихий стук двери, и Акме притворилась, что спит. Сейчас ей хотелось видеть только брата. И более — ни одной живой души.
Кто-то тихо вошёл в комнату и остановился у постели.
— Ваше Высочество?.. — встрепенулся Лорен, очнувшись.
— Как она? — голос принадлежал Арнилу, тихий, серьёзный, встревоженный.
— Ещё не проснулась. Жара больше нет.
— Как это произошло? — судя по шороху, принц отодвинул полог и сейчас смотрел на неё. — Он сам не мог проникнуть сюда, его впустили.
— Впустил тот, кто явно желает нам смерти, — вздохнул Лорен.
— Чудом никто не погиб. Отец до рассвета отчитывал герцога. Обыскивают весь парк, лес и город. Но что слуги болтают о глазах Акме? Будто они горели голубым светом.
— Очередной вздор, Ваше Высочество, — мрачно ответил Лорен, с усилием проводя ладонями по лицу. — У сестры не может быть голубых глаз. Они карие.
Арнил и вдруг жёстко и холодно проговорил:
— Ей нечего делать в Кунабуле! Монстр не просто проник во дворец, он искал её и нашёл!..
Акме открыла глаза, когда за Арнилом тихо затворилась дверь.
— Теперь что же, весь дворец знает о моём припадке? — глухо произнесла девушка, вонзившись в Лорена тяжёлым взглядом.
— Это был не просто припадок, сестрица, — вздохнул он. — До тебя почти добрался демон Кунабулы.
Акме слабо усмехнулась:
— А говорили, что надёжнее Нелейских стен нет ничего в мире.
Акме села в постели.
— В твою комнату пробрался демон. Молодчики Трена зарубили его на куски. Но из чёрных твоих глаза светились голубым светом. Я впервые видел такое. Ты горела и задыхалась. Как несколько лет назад, как несколько дней назад в Кибельмиде. Но теперь всё было сильнее. Когда твой жар спал, я ходил к Провидице.
— Зачем? — изумлённо воскликнула Акме.
— Мы долго беседовали…. Я обвинил её в том, что она убивала тебя, она же сказала, что это Сила Шамаша и Атариатиса просыпается в тебе и что она велика. Я ей не поверил и сказал, что увожу тебя домой. Это разгневало её так, что она едва не набросилась на меня.
— Подай мне халат.
Лорен кинул ей одежду на постель, повернулся к окну и тихо спросил:
— Давно она посылает тебе эти сны?
— Я видела их ещё до того, как мы вернулись в Кибельмиду после Нодрима, — последовал ответ. — Только тогда я этого не понимала.
— Что ты видишь?
— Разное, — Акме надела халат и подошла к Лорену. — Кровь, тёмные коридоры и помещения без окон и дверей. Слышу, как бряцает оружие, крики, вижу разные города.
— Ты кричала «Аштариат» ночью. Громко, дико. Я никогда раньше не слышал этого имени.
— Я уверена — Провидица показывает мне картины моего будущего, только не желает мне в этом признаваться… Вызови Гретхен, — коротко бросила Акме. — Пусть она приведёт меня в порядок.
— Ты куда-то собралась? — недовольно поинтересовался Лорен.
— Я пойду к Провидице.
— Никуда ты не пойдёшь, — тон Лорена не допускал возражений. — Ты останешься в постели, тебе принесут завтрак, а после будешь спать целый день.
— Мне уже легче. У меня нет жара, нет слабости. Позови Гретхен!
Но Лорен был не менее упрям. Он согласился позвать Гретхен, но при условии, что сегодня она останется в спальне. Акме сдалась, легла в постель и, сложив руки на груди, недовольно затихла.
Брат с сестрой вместе позавтракали, после Лорен заставил её снова лечь, принёс из своих покоев какой-то роман и начал читать вслух. Акме, успокоенная лёгким шелестом полога и ветра из раскрытого окна, приятным голосом Лорена, который всегда с выражением читал даже наискучнейший вздор, заулыбалась. Всегда, когда она болела, Лорен сидел рядом.
Акме спала, и Лорен дремал в кресле, опустив красивую голову на согнутую в локте руку,
