Белый тигр в дождливый вторник… - Татьяна Коростышевская

— Взаимно. — Пак Мин Джун продолжил движение. — Ты не видишь во мне мужчину, я в тебе женщину — на этом и остановимся. Чем быстрее мы разыщем Петра Григорьевича, тем быстрее закончится наше с тобой невольное сотрудничество. Ничего личного — мы с братишкой тянули жребий, охранять тебя выпало мне.

В эту минуту Вера подумала, что лучше бы с ней остался приятный и вежливый оппа, чем этот самодовольный индюк.

— Машину водить умеешь? — спросил Пак Мин Джун уже на улице.

— Нет, — мстительно ответила Вера и достала из кармашка рюкзака ключи от фургончика. — И прав у меня тоже нет.

Парень горестно вздохнул:

— Толку от тебя…

Обход начался около восьми утра. Зайка сладко посапывала в подушку, когда в ее палату ввалилась толпа в белых халатах. Седенький пузатый профессор — главный врач, заведующий отделением, уставший после рабочей смены, и пяток ординаторов обоих полов, смотрящих на профессора с таким видом, будто вот-вот светило зажжет над своей лысеющей макушкой нимб и воспарит к потолку.

— Та-а-ак, кто тут у нас? Опалова Зоя Сергеевна, — зачитал главврач табличку у кровати. — Что у нас в анамнезе?

— Ничего особенного, — нахмурился завотделением. — Ночью в клубе куролесила наша пациентка.

— Алкоголь?

— В мерах допустимого.

Толстые пальцы профессора зашуршали страницами истории болезни.

— Ай-ай-ай, Зоя Сергеевна. Что же вы чужое имущество громили, да еще на трезвую голову? И анализы-то у вас чистенькие… Анемия? Ну-ка язычок покажите, скажите «а-а-а»… Чудненько. Диетами увлекаетесь? Три зернышка в день?

Ординаторы подобострастно захихикали.

Зайка обиделась и надулась. Она бы могла этим тупицам такого порассказать, что они в штаны наложили бы от страха.

Толстячок между тем повернулся к заведующему:

— Кажется, это не по нашей части, это в психиатрию.

И тут Зайка испугалась, даже больше, чем ночью в клубе, увидев в зеркале противную мохнатую змею. В голове под бодренькую психоделическую музычку пронеслась нарезка из фильмов ужасов: смирительная рубашка, электрошок, лоботомия.

Девушка хотела что-то сказать, но заведующий ее опередил:

— Я сейчас же этим займусь.

— Выздоравливайте, Зоя Сергеевна, — сладко улыбнулся профессор.

Крахмальные белые халаты шуршали, как крылья насекомых, когда врачи покидали палату. Заведующий проводил коллег грустным взглядом, потер руками лицо и присел к Зое на кровать.

— Не дрожи так, все хорошо будет.

— Я… я… не хочу в психушку, — выдавила Зайка. — Пожалуйста, отпустите меня. Если я вам вчера какой-то ерунды наговорила, так это потому, что не в себе была. То есть в себе…

Девушка всхлипнула и тихонько заплакала.

— Сигареты есть? — неожиданно спросил врач.

Зайка кивнула и полезла в прикроватную тумбочку, где, как она помнила, лежал ее клатч.

— Вот! — Она достала из сумочки плоскую блестящую пачку, изящную крошечную зажигалку, щелкнула колесиком.

— У нас не курят! — строго сказал заведующий, отобрав у нее сигареты и опустив их в карман своего халата. — Слушай сюда, Зоя Опалова. Ты сейчас позвони родителям, чтобы за тобой заехали, а потом отправляйся на первый этаж, в регистратуру — выписку оформлять.

Повеселевшая девушка провела рукой по волосам.

— Что я вам буду за это должна?

В уме Зайка быстро прикидывала, что денег у нее с собой немного, надо будет бате сказать, чтоб с собой захватил. Интересно, какую сумму ей сейчас назовут? Хотя, наверное, за такую услугу ничего не жалко.

— В церковь сходи. Ты же крещеная?

— Ну да, — растерянно протянула девушка. — И что мне там нужно сделать?

Врач хмыкнул и встал с кровати.

— А что в церкви делают? Молиться.

Зайка смотрела на закрывшуюся дверь, и на душе было тепло и спокойно. Надо будет в регистратуре спросить, как этого заведующего зовут, чтобы свечку за здравие поставить.

Батя, вопреки ожиданиям, даже особо не орал. Через сорок минут, когда Зайка, уже закончившая возню с бумажками, чинно сидела в холле под разлапистым фикусом, его старенькая «тойота» притормозила у главного входа. Сразу же тренькнул мобильный:

— Ты уже готова? Тогда выходи, здесь парковка запрещена.

Девушка, поправляя на плечах сползающее платье, сбежала по ступенькам и села в машину.

Заведующий наблюдал за отъездом Зайки из-за стойки регистрации.

На лестничной клетке стоял чемодан. Пак Мин Джун, нагруженный пакетами из ближайшего супермаркета, попытался его обойти.

— К тебе родственники приехали?

Вера открыла дверь квартиры и затащила чемодан внутрь.

— Нет. Это Зайкины вещи, я потом ей их завезу. Проходи.

Парень внимательно осмотрел руны, вырезанные на косяке входной двери, мощную личинку замка, перевел взгляд на плоский ключ, связку с которым девушка повесила на крючок в коридоре. Старик знал толк в охранной магии и внучку свою защищал.

Вера захлопнула дверь. Пак Мин Джун разулся; пакеты мешали, но войти в дом в обуви парень не мог. Квартирка была небольшой, коридор с гардеробным шкафом и узким комодом заканчивался полукруглой аркой, ведущей в гостиную. Дверь слева — в спальню, справа — в ванную. Кухни нет, только рабочая зона, выделенная в той же гостиной.

Мин Джун сгрузил покупки на кухонный стол.

— Мой ноутбук в машине остался. Принесешь?

Вера фыркнула:

— И не подумаю. Я устала и хочу в душ.

Лицо девушки было бледным и осунувшимся. Пак Мин Джун молча пожал плечами. Когда из ванной донесся шум воды, парень снял с крючка ключи и спустился во двор.

Вещи лежали в багажном отсеке: гитара, дорожный рюкзак, плоская сумка с компьютером.

Когда Пак Мин Джун вернулся в квартиру, Вера ждала его в комнате. Влажные после душа волосы рассыпались по плечам. На столе стояли две кофейные чашки и корзинка с печеньем.

— Я не был уверен, что останусь здесь, поэтому взял только самое необходимое.

Парень прислонил гитару к дивану и стал распаковывать рюкзак. Дорожный несессер, еще один — поменьше, парочка махровых полотенец, шлепанцы для ванной…

Пока Пак Мин Джун обустраивался (было решено, что ночевать он будет в гостиной на диване, готовить молодые люди будут по очереди, а душем и другими удобствами пользоваться по графику), Вера готовила плотный завтрак.

Гость заикнулся было об обязательном утреннем супчике, но девушка строго возразила, что со своим уставом в чужой монастырь не суются, но рис она, так и быть, сварит. Рисоварки, конечно, не было, поэтому Вера сосредоточенно налила в эмалированную кастрюльку два стакана воды, потом отмерила стакан риса, промыла его в сеточном дуршлаге, опустила в булькащую воду влажные зерна.