Пробуждение дракона (ЛП) - Далтон Сара

Лука опустил голову мужчины на пол, собрал бинты. Тут он заметил дрожь своих рук. Он закрыл глаза солдата и повернулся унести из палатки грязные бинты и сообщить Джеральдо о смерти, когда к нему подошел брат Аксил.

— Он умер, — сказал Лука.

— Я вижу, — сказал Аксил.

Что-то невысказанное мелькнуло между ними. Лука вспомнил их путь, когда его терзали вина и горе из-за смерти брата. Брат Аксил говорил ему простить себя, говорил, что это не его вина. Но он теперь только видел правду в словах Аксила. Он еще не простил себя, но понимал, что однажды сможет, и этого пока что хватало.

— Джеральдо устроит похороны, — сказал Аксил. — Как ты, Лука?

— Честно? Я пытаюсь все осознать. Стефан…менти, дракон. Он намного сильнее меня, и это пугает меня. Я боюсь за Эсталу, за всех.

Аксил серьезно кивнул.

— Понимаю.

— Что мы будем с ним делать? — спросил Лука.

Голубые глаза брата Аксила были печальными.

— Мы одолеем его, Лука. Так делают хорошие люди, когда испорченные вредят миру. Стефан пересек черту. Он стал опасен для королевства, но я верю, что ты сможешь его одолеть.

— Он сильнее меня.

Брат Аксил вывел Луку из палатки в угол лагеря.

— Он сильнее тебя, Лука, но не сильнее нас.

Лука кивнул. Бой был не только его. Он был и для мятежников менти. У него были Джеральдо, Нико, Таня и остальные. Они найдут больше, они смогут отыскать других мятежников. Мысль о войне сдавливала все внутри Луки, но брат у власти пугал сильнее. Как и мысль о том, что менти убивали просто за их вид. Он выступит и будет сражаться. Он сделает это ради Матиаса, Ревы, Тани и Нико. Он сделает это ради себя, чтобы смотреть на отражение и не стыдиться.

29

Стефан

Стефан проснулся в Долине теней с двумя мыслями. Он был обнажен, лицо обгорело. Он коснулся красной кожи на щеке и закричал от боли. Он огляделся, мятежники за ним не последовали. Это хорошо. Остальное — нет.

Он встал на ноги и огляделся. По пути он отметил, что почти вся Долина теней выглядела одинаково, и он снова подумал об этом. Он лежал на участке жесткой травы у голого дерева. Сапоги пропали, как и одежда. Солнце было высоко в небе, грело его кожу, жгло его лицо. Он хотел в тень, но тут было только голое дерево.

Вода. Он пошатнулся вперед. Он знал, что нужно идти на восток, чтобы найти Темную реку. Вода остудит его. Вода утолит его жажду.

Он двигался с трудом, мышцы болели, спина устала. Он был без сил, как загнанная лошадь.

Стефан шагал по желтой траве долины и думал о сражении в лагере мятежников. Он подумал о своем превращении в дракона, о том, что ожогов на лице не хватало, чтобы наказать его за то, каким он был. Он не заслуживал жить. Он был проклят. Он был менти. Брат Миккел всегда говорил, что его избрал Аниос. Стефана никто раньше не выбирал, тем более, бог. Но как бог правды мог выбрать лжеца? Все менти были лжецами. Они врали о магии. Все было неправдой. Только люди жили правдой. Менти были как звери, слушались желаний и силы.

Но Стефан был один из них.

Он хотел упасть на колени и рыдать. Но не стал. Он сделал еще шаг. Нога зацепилась за корень. Он удержался и пошел дальше.

«Отец меня убьет, — подумал он. — Я не справился. Я ни на что не гожусь. Альберто получит корону. Я — менти».

Эти два слова звенели в голове.

«Нужна вода. Я — менти. Если не дойду до реки… Я — менти. Может, брат Миккел… Я — менти», — это было в каждой мысли. Менти. Менти. Менти.

Когда стало видно реку, Стефан побежал. Он хромал, как подбитая собака. Он чуть не прыгал, спеша добраться до реки. Вода дразнила, манила, была близко, но и далеко, и тело болело от усилий. Оставалась пара футов, Стефан сорвался, споткнулся и упал на живот на расстоянии руки от берега. Дальше он полз, повторяя: я — менти, я — менти. Свежая вода могла помочь ему, но это не уберет.

Он полз к воде. Тут трава была зеленой, как изумруды, но вода была темной. Стефан старался не думать, почему река темно-синяя. Он сосредоточился на том, как вода успокаивала обожженную кожу. Он был рад пене на бурной реке, бегущей к Пепельным горам. Он не хотел видеть свое отражение.

Он придвинулся, думая, больно ли умирать, утонув. Он впился в траву и опустил лицо в воду, закричал, когда холод ударил обожженную плоть щеки. Ожоги были плохими, он был уверен. Его брат выпустил белый огонь в него, Стефан пострадал от этого. Стефан убил бы его, если бы не гадкая менти. Он пил из реки, думая, как близко был к тому, чтобы убить Луку.

Хватка Стефана на троне всегда была слабой, пока Лука был жив, хоть и был грязным менти. И он был менти. Но Стефан мог скрыть силы, а вся Эстала знала о Луке и смерти Матиаса из-за него. Стыд Луки был известен, а свой Стефан мог скрыть.

Он выбрался и прошел по берегу, вода там была спокойнее, была как зеркало. Он опустился на колени и охнул. Он закрыл глаза от увиденного. Менти. Монстр. Когда Стефан открыл глаза, он знал, что это правда. Он был монстром.

Огонь Луки сделал левую часть его лица неузнаваемой. Кожа была красной и в волдырях, брови и ресницы сгорели, даже часть волос на голове пострадала. Он не смотрел на отражение, склонился и зачерпнул воду. Он полил водой голову и ожоги.

— Я — менти, — сказал он.

Он сделал это снова, думая о Луке. Может, если налить больше воды, он родится снова. В этот раз чистым. Он встал и прошел к воде. Большой палец снова болел. Он забыл о ране, посмотрел туда. Ладонь опухла, большой палец был багровым. Он не замечал раньше, переживая из-за лица. Не важно, в нем многое было сломано. Он шагнул в воду и зашел по плечи.

Он шел дальше. Он хотел погрузиться в воду. Орден верил, что вода очищала душу, потому они часто топили жертв. Стефан в этом участвовал. У них было три смерти. Утопить, повесить, пронзить. Стефан подумал, как капитан бился под морской водой. Стефан вонзил в его живот нож, и братья повесили его у входа в их пещеру.

Смерть Стефана не будет тройной, но очистит его. Он шагнул вперед, вода ударила в нос.

— Ваше высочество!

Стефан не слушал. Ему это требовалось. Наглотаться воды и все отпустить. Луку, отца, борьбу с тем, кем он должен быть. Он — менти. Он не этим должен быть. Никто этого не хотел, тем более, он.

— Принц Стефан!

Он опустил голову в воду и закрыл глаза. Вода заполнила уши, и он не слышал голос. Стефан выпустил воздух из легких и ждал, пока вода наполнит его тело.

Но рядом прозвучал всплеск. Руки обвили его тело. Он вырывался, а руки тянули его к берегу. Он пытался кричать «Нет, я — менти!», — но слова были бульканьем. Его вытащили на берег к тому, что он хотел забыть.

— Что вы делаете, мой принц? — брат Миккел. Конечно. Верный гувернер защищал его.

— Я… я… — Стефан откашлял воду. — Я — менти, — он заплакал. Брат Миккел держал его, голого, как ребенок, мокрого и рыдающего, как новорожденный.