Случайная дочь миллионера - Тая Смоленская

Я вздрагиваю от его голоса. В машине хорошая шумоизоляция, с улицы ни звука не доносится, только тихое урчание мотора, поэтому в тишине салона его слова звучат слишком громко.

– Что именно тебе интересно? – утыкаюсь взглядом в окно, чтобы не смотреть на Алмазова.

– Начнем с того момента, когда ты уехала из отеля.

– Ты сам купил мне билеты на самолет, – фыркаю в ответ.

– Чисто технически это сделал Ярослав.

– По твоей просьбе.

– Ну, тебе же нужно было срочно на учебу. Сама туда рвалась и несколько раз за день напоминала мне об этом, – звучит словно укор, я все же отлипаю от окна и перевожу взгляд на Руслана.

– А никто не просил остаться, – сквозь зубы выталкиваю из себя. Признаться в том, что очень хотела от него каких-то действий, не могу. Стыдно как-то, не хочу влюбленной дурочкой казаться. – Ты даже не позвонил, не говоря уже о том, чтобы догнать по дороге в аэропорт.  Софи вернулась, ты обрадовался этому факту, я стала лишней, – всплескиваю руками, выходит слишком эмоционально.

Руслан молча заворачивает в наш двор, жмет на тормоз, машина останавливается так резко, что я чуть в панель не впечатываюсь носом.

– Ты не стала лишней. Мне нужно было решить вопросы с безопасностью дочери и Софи, – недовольно чеканит он, словно своими словами я только что его оскорбила, и глушит мотор.

– И сделать ей предложение.

– Это была вынужденная мера, – медленно, с расстановкой говорит он, всем корпусом разворачиваясь в мою сторону.

Мы встречаемся взглядами. Его глаза – темнее ночи, на дне зрачков бушует целый океан. И мой – испуганный и робкий взгляд, потому что я не привыкла, что на меня кричат и давят.  

– Неважно. Важно то, что твое молчание доказало, что я была лишь развлечением на несколько ночей, а Софи – любовь всей твоей жизни, – произношу вслух ту горькую правду, что столько лет разъедала меня изнутри. – Иначе как расценивать тот факт, что за два месяца ты даже ни разу не позвонил мне? Не прилетел? Не дал о себе знать?

Мой голос срывается, от спокойствия ничего не осталось. Так досадно сейчас на душе, словно заново все пережила.  Те долгие часы в аэропорту, когда сидела и не отрывала взгляда от входа. В каждом вошедшем мужчине пыталась разглядеть Алмазова. А потом шла к стойке регистрации на рейс и понимала, что не приедет. Что, скорее всего, даже не заметит моего отсутствия. Потому что у него там Софи. И они наверняка решили наверстать прошедшие два года разлуки.

– Я вообще-то присылал тебе на счет деньги. Разве из этого нельзя было сделать вывод, что я забочусь о тебе? И что всего лишь нужно было подождать?! – зло выкрикивает он, с силой ударяя кулаком по рулю. Я вздрагиваю. Злость вскипает. Деньги он мне, понимаешь ли, присылал!

– Да в гробу я такую заботу видела! Это было унизительно, Руслан! Унизительно вместо сообщений от тебя получать сообщения от банка о зачислении денежного перевода! Словно я… словно я какая-то…

И не выдерживаю, всхлипываю, начиная плакать. Горечь заполняет меня до отказа. Пытаюсь отвернуться от него, закрыть лицо ладонями, но Руслан не дает.

Он отстегивает ремень безопасности, обвивает своими руками мою талию и притягивает к себе. Успокаивающе гладит по спине, вжимая меня в свою твердую грудь, а я реву еще сильнее, уткнувшись носом куда-то в район его шеи и вдыхая давно забытый аромат когда-то любимого мужчины.

– Ну, тихо, Вика, не плачь. Успокойся, – растерянно и тихо шепчет он. – Прости, что сорвался, не хотел тебя обидеть, но и ты пойми: я сейчас не могу быть абсолютно спокойным. Я тоже имею право выразить свое недовольство, немного поорать, но это не значит, что я обвиняю тебя в чем-то или предъявляю претензии. Ты на нервах, я на нервах, нам просто нужно успокоиться. Давай поднимемся к тебе, я заварю тебе чаю, и мы немного посидим на кухне, поговорим еще о жизни, но уже не так эмоционально.

Я цепляюсь пальцами за воротник его пальто, мне сейчас безумно стыдно за свое поведение. Послушно киваю головой, но отстраняться не спешу.

– Ну за что мне это женское царство? – наигранно сокрушается он, грустно усмехаясь. – Везде сырость и слезы, с ума с вами сойду скоро, а как у Киры и Алисы женихи появятся, так вообще придется к психотерапевту записаться на прием.

Я фыркаю, смеюсь сквозь слезы. Ком в горле отступает, мне становится легче. Делаю несколько глубоких вдохов, мне бы на свежем воздухе сейчас оказаться. 

В салоне автомобиля становится оглушительно тихо, я наконец-то обращаю внимание на то, что вокруг происходит. Сердце Руслана под моей ладонью стучит с бешеной скоростью, его дыхание щекочет кожу рядом с ухом. Меня бросает в жар, и я резко отстраняюсь. Слишком уж интимными становятся наши объятия.

Быстрыми движениями растираю по щекам влагу, достаю зеркальце из сумочки, чтобы проверить, не потекла ли тушь.                                     

– Пойдем, – кивает на дверь подъезда Руслан, и мы выходим из машины.            

Мы поднимаемся по ступенькам. Руслан меня вперед пропускает, ладонь к моей пояснице прижимает, этот жест кажется мне слишком интимным, несмотря на то, что сквозь плотную ткань куртки едва ощущаю это прикосновение.                          

Руки дрожат так сильно, что пальцы не справляются с ключами, и те падают на пол. Мы с Русланом одновременно наклоняемся, чтобы поднять их, и его рука накрывает мою.

Тело покрывается мурашками, а дыхание сбивается. От злости и следа не остается, ее перекрывают другие чувства.             

– Я открою, – от хриплого голоса Руслана меня пробирает до костей. Убираю руку и распрямляюсь. Слежу за тем, как ловко он с замками справляется. – Хорошие замки. Надежные, – замечает он, рассматривая дверь.

– Да, Макс ставил. Я в этом ничего не понимаю, – произношу, смотря в пол. –  Он еще квартиру под охрану подключил, говорит, фирма хорошая, знакомые его какие-то.

– Ясно.

Клянусь, у Руслана при упоминании о Максиме зубы