Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП) - авторов Коллектив

Браск тихо ответил, без микрофона его голос звучал глухо.

— Да. Я жив.

— Слава Императору! — радостно воскликнули Санно и неофиты. Вокруг виднелись лица йопальцев.

На визоре Браска замелькали данные. С нарастающим воем блок питания перезапустился, и энергия вернулась к рукам и ногам доспеха. Он приподнялся, пепел и песок ручьями побежали с брони, а энергичные руки вытаскивали его из ямы, где он лежал. Он ожидал, что окажется глубоко в скале и ему потребовалось время, чтобы разобраться, где он находится. Он был не под землёй и не в комплексе и даже не близко — крыша здания виднелась в полукилометре отсюда. Вместо этого он оказался в квадратном котловане в большом ответвлении шахты. Он был снаружи, в месте прямо противоположном тому, куда он направлялся.

— Что случилось? — спросил Санно, указывая на изъеденную кислотой броню. Он протянул руку, чтобы коснуться повреждений, но Браск перехватил его запястье.

— В другой раз, брат. Слишком много свидетелей. — Он кивнул на окружающих гвардейцев.

— Вы нашли Сринерджи? — спросил Гхаскар.

— Он погиб. Мне жаль, лейтенант.

— Как?

Брат меча проигнорировал вопрос. Он изучал место, откуда его выкопали. Он не был уверен, но было что-то не так у основания одной из сторон, что-то похожее на часть купола под грудой щебня, и если они начнут копать, то найдут разбитый обелиск и останки Сринерджи.

На жёлтом небе тускло светило солнце — стоял ясный день по меркам Армагеддона. Пепел сохранился только высоко в стратосфере. Остальной упал или был унесён ветром. Он внимательно прислушивался, ища обольстительный голос, но не обнаружил ничего кроме звуков людей, которые тревожно ходили вокруг и не сводили с него взглядов. Из лагеря донёсся шум. Приглушённые расстоянием крики и гул проверяемых двигателей казались успокаивающими в своей обыденности.

Но тревога не покидала его. Песчинки песка кружились на ветру. Последний день. Последнее, что он навсегда запомнил в сезоне огня. Ему показалось, что он услышал принесённый бризом пугающий смех.

— Мы должны покинуть это место, — произнёс Браск. — Мы должны немедленно уехать и никогда не возвращаться.

К.З. Данн

Ревностный лик

Капеллан Гератий шагал по полю битвы, сжимая наготове боевой нож. Крозиус арканум — символ его звания — висел на боку. Для этой задачи подойдёт и простой клинок.

Земля под ногами стала скользкой: пролилось столь много крови, что почва больше не могла её впитывать. Пока Храмовник шёл по колено в алом озере, чёрные поножи стали красными. Груды трупов зелёнокожих превратились в жуткие запруды, и чтобы добраться до цели Гератию приходилось огибать их или разбрасывать.

Последняя атака орочьей орды началась с первыми лучами рассвета.

Капеллан обходил имперские войска — гвардейцев и Храмовников — закаляя решимость солдат воодушевляющими речами. Когда крики приближавшихся врагов стали громче его литаний и молитв, он приказал открыть огонь. Считанные секунды спустя зелёнокожим пришлось карабкаться по трупам сородичей, которые бежали в первых рядах.

Но орки наступали, проигнорировав огромные потери или просто наплевав на них. Немногочисленные ксеносы, вооружённые огнестрельным оружием, обратили его против Имперской гвардии, но вместо того, чтобы стать угрозой — стали мишенями.

Стреляя из болтера по самым крупным тварям в орочьей орде, капеллан продолжал восхвалять Императора и вдохновлять окружающих на ещё большие подвиги и самопожертвования. Он уже собирался приказать перейти в контратаку, когда сражавшийся рядом неофит исчез в синем пламени.

Где-то во вражеских рядах находился вирдбой — мерзкое порождение орочьей генетики, способное подчинять варп своей воле.

Молитвы капеллана сменила клятва: псайкер ксеносов не уйдёт живым.

Ещё один человек шагал среди мёртвых, его белая броня выделялась на ставшем изумрудно-зелёным и багровым пейзаже. Апотекарий исполнил свой долг, и боевые братья мрачно кивнули друг другу проходя мимо. В этом жесте не было жалости или горя, а только уважение и подтверждение того, что мрачная работа уже сделана и почти завершена. Целитель уходил, направляясь к ожидавшему драгоценный груз “Громовому ястребу”. Двигатели челнока слабо урчали. Проповедник продолжал идти вперёд.

Груды орочьих трупов становились всё больше. Работу Императора выполнили и выполнили хорошо — варвары-ксеносы больше не представляют опасности для субсектора и его жители станут спать немного спокойнее, зная, что одна из бесчисленных угроз их существованию устранена.

Ментальные удары орочьего псайкера разорвали линию фронта имперцев. Целые отделения гвардейцев сгорели за один удар сердца, поглощённые неумолимо голодным пламенем варпа.

Капеллан призвал братьев, и они отозвались грохотом болтеров, выкашивая охранников вирдбоя. Шаман улыбнулся, наблюдая, как падают его сородичи, и корона энергий омывавших его тело вспыхнула ещё ярче. Он указал жирными зелёными пальцами на капеллана, вызывая на поединок. Храмовники прицелились в псайкера, но капеллан остановил их.

Сжав крозиус обеими руками, он в одиночку бросился на зелёнокожего.

Гератий нашёл то, что искал. Вознеся короткую молитву, он приступил к выполнению ужасной задачи.

В трупе уже были три раны: смертельная в туловище и посмертные разрезы на шее и груди. Капеллан ударил, и появилась четвёртая. Адамантиевый клинок рассёк плоть и кость, когда Храмовник разрубил череп одним режущим движением. Удар был контролируемым и выверенным — увечье не было актом осквернения или жалкой мести.

Передняя часть черепа отошла в сторону, и Гератий осторожно снял её окровавленными пальцами в бронированной перчатке. Он держал в руке костяную маску и внимательно рассматривал в закатном солнце, прежде чем прижал её к лицевой пластине своего шлема. Сейчас маска ещё слишком мала, но слуги и ремесленники ордена растянут и изменят её так, чтобы она сплавилась с металлом брони.

Крозиус врезался в челюсть орка, изо рта твари вырвался рёв боли, и вылетели зубы и кровь. Зелёнокожий уставился на капеллана и в его глазах вспыхнули энергии варпа. Ксенос снова взревел, но сейчас это был вызов, а не крик боли. Вытянув руку, враг сфокусировал псионическую мощь и выпустил энергетический разряд.

Храмовник уклонился, низко пригнувшись под смертоносным лучом, и проломил мощным ударом грудную клетку орка.

В ярости вирдбой замахнулся огромным кулаком, целясь капеллану в голову, но попал только в потрескивавшее навершие крозиуса. Силовое поле соприкоснулось с грубыми энергиями варпа, и взрыв растянул саму ткань мироздания, сбив обоих противников с ног.

Капеллан поднялся первым, но сломанное оружие превратилось в простую дубину. Он бросился на колдуна ксеносов, обрушив на череп орка удары обесточенным крозиусом. Даже для зелёнокожего враг оказался слишком живучим — или он просто ещё не понял, что умер — вирдбой достал из ножен клинок и ранил капеллана в живот, почти разрубив Храмовника пополам всего одним ударом. Хлынула кровь, реклюзиарх Дейтрон вскинул символ своего звания в последнем ударе — последнем в его жизни — и начисто снёс орочью башку с плеч.

Гератий смотрел на изувеченные останки бывшего наставника. Мёртвый реклюзиарх по-прежнему крепко сжимал сломанный крозиус. Колдовские мозги орочьего псайкера, который его убил, испачкали рукоять и повреждённое навершие оружия. Кроме глубокого разреза в животе броня Дейтрона не получила повреждений, и как и его уже извлечённое геносемя послужит ордену в будущем.

За века беззаветной службы и героическое самопожертвование Храмовники окажут честь павшему: занесут имя Дейтрона в анналы и выгравируют на стенах Храма Дорна.

За десятилетия обучения и наставлений, и за то, что создал из него капеллана, Гератий окажет честь наставнику, сражаясь в его посмертной маске — ревностном лике, вселяющем страх в сердца врагов Императора Человечества.

Бен Каунтер

Слова крови

Над Эмпирионом IX вставал рассвет. Командор Ателленас обернулся, чтобы взглянуть на звезды, меркнущие под расстилающимся светом солнца. Серебряный кинжал, висящий на орбите все еще был виден. Корабль предателей ожидал момента, чтобы приземлиться на покинутый космопорт и поднять на борт орду язычников.