Лабиринты Ехо. Том 1 - Макс Фрай

– Тебя тоже нелегко узнать, – согласился Нумминорих. – Но пахнешь-то ты все так же.

– Как свеженькая кошачья какашка, – добавил я.

– Сэр Джуффин, не могли бы вы повторить этот ваш фантастический трюк с небрежным прикосновением к морде своей ночной задницы? – тоном мученика осведомился Мелифаро. – Я бы и сам с удовольствием это проделал, но моя жена расстроится, если узнает, что я подрался с ее царем. У бедняжки очень развито чувство патриотизма. Хотя, казалось бы, такая смышленая девочка…

– Сами разбирайтесь со своими запутанными семейными связями, – проворчал Джуффин. – Только этого мне не хватало. Кстати, твой старый приятель Нумминорих – отличный нюхач. Так что он не преувеличил, когда сказал, что узнал тебя по запаху.

– Правда? Вот это да! – восхитился Мелифаро. – А ведь у нас в Высокой Школе действительно ходили всякие слухи. Ты вроде бы на спор отыскал какое-то потерянное драгоценное барахло, или еще что-то…

– Господа, а вам не кажется, что мы приехали сюда по делу? – осведомился Лонли-Локли.

Удивительно еще, что деловитый сэр Шурф так долго терпел наш гвалт. Наверное, он все-таки святой.

– Нам нужно дождаться Сотофу и ее девочек, – объяснил ему Джуффин. – Ничего, они уже в пути, скоро приступим.

Это хорошо. Нам следует поторопиться. Я только что побеседовал с сэром Мангой.

– И в каких страшных преступлениях сознался мой несчастный отец? – заулыбался Мелифаро.

– Я поговорил с ним о зеленых водах Ишмы. Сэр Манга кое-что об этом знает. Не слишком много, но все-таки.

– Не тяни, сэр Шурф, – оживился Джуффин. – Что сказал тебе Манга?

– В одном из портов Суммони он слышал местную легенду о Жителе Зеленой Воды, который очаровывает мореходов своими безмолвными песнями. Сэр Манга считает, что это что-то вроде нашей Безмолвной речи. В последний раз Житель Зеленой Воды появлялся в тех местах лет пятьсот назад, а потом исчез – умер, уснул или просто уплыл к другому берегу. Никто не видел это чудовище, но старые капитаны Суммони помнят, что перед его появлением воды залива действительно становились зелеными, и их предки знали, что это означает: следует запереться дома и не выходить на улицу – иногда безмолвные песни этого существа могли заманить в воду даже тех, кто стоял на твердой земле.

– Похоже! – обрадовался Джуффин. – Действительно, очень похоже на наш случай.

– И что этот Житель Зеленой Воды проделывал со своими новыми друзьями? – осведомился Мелифаро. – Жрал он их, что ли?

– Вот именно, – флегматично кивнул Шурф. – Поэтому мне кажется, что нам действительно следует поторопиться.

– В любом случае, мы должны подождать Сотофу, – напомнил Джуффин. – Она, конечно, ужасная ведьма, но, когда дело доходит до поездки на амобилере, Сотофа превращается в обыкновенную провинциальную индюшку, как, впрочем, и я сам. Двадцать пять миль в час – наш с нею потолок. Скажи мне, сэр Мелифаро, ты уже пробовал смотреть на эту грешную воду?

– Конечно. Мы все попробовали, по очереди – на всякий случай. Кофа отрубился практически сразу же. Правда, тут же пришел в себя, стоило нам с Кекки развернуть его таким образом, чтобы нос смотрел в направлении ближайшего трактира. Зато наша героическая леди Кекки продержалась целых три минуты – я просто поражен!

– Не обращай внимания на этого хама, леди, – улыбнулся ей Джуффин. – Не так плохо для начала. Если ты смогла бороться с этими чарами хотя бы три минуты, значит, сможешь преодолеть любое наваждение – после соответствующей подготовки, разумеется.

– А на мне оно вообще до одного места, – гордо сообщил Мелифаро. – То есть я тоже видел эту грешную зеленую воду, но это совершенно не мешало мне соображать. И самое главное, действовать тоже не мешало.

– Что ж, хорошо. Я на это надеялся, – кивнул Джуффин. – Вы, Стражи, устроены весьма интересным образом. Ваша природа позволяет вам подолгу находиться на границе – и не только между нашим Миром и его Темной Стороной. В данном случае ты очень удачно застрял между наваждением и своим обычным состоянием. Видел зеленую воду так, словно уснул, но продолжал действовать, как положено бодрствующему человеку. Тем лучше. Сегодня нас должно быть много.

– Без меня, надеюсь, обойдетесь? – устало спросил сэр Кофа откуда-то из-за моей спины.

Он опять завернулся в свой укумбийский плащ, способный кого угодно превратить в человека-невидимку, так что я не заметил, когда он успел к нам присоединиться. Может быть, он вообще все это время стоял в нескольких шагах от нас, с него станется.

– Вам здорово сегодня досталось, Кофа, – посочувствовал Джуффин. – Давно я не видел вас таким усталым.

– Давно? Лучше скажите, что никогда, – вздохнул Кофа. – У меня все из рук валится, стоит вспомнить, что делается дома.

– Мне кажется, вам действительно следует отдохнуть, – согласился Джуффин. – Нас здесь и так много, а скоро будет еще больше.

– Кстати, а кто остался в Управлении? – осведомился Кофа. – Луукфи, так, что ли?

– Ага. Но сейчас его сменит Кекки. Во всяком случае, именно так я себе все это и представляю.

– Лучше уж я его сменю. В вашем кабинете мне будет гораздо уютнее, чем в опустевшем доме. Кроме того, у Кекки есть одна дурная привычка: эта избалованная леди обожает спать в собственной постели. Вот пусть этим и займется, если уж от нас с ней здесь никакого толку.

– Кофа, вы настоящий джентльмен старой школы! – восхитился Мелифаро. – Теперь мы все будем думать, что вы придираетесь к бедняжке Кекки, начнем ей сочувствовать, дарить цветы, угощать пирожными, чтобы хоть немного скрасить ее унылое существование. А на самом деле вы устроили все таким образом, что сегодня ночью она отдохнет по-человечески, словно и не служит в Тайном Сыске. Вот это, я понимаю, галантность! Нам всем еще учиться и учиться.

– Все равно не научитесь, – усмехнулся Кофа. – Вы же, в сущности, довольно бездарные ребята.

В конце концов эта парочка все-таки удалилась. Сэр Кофа заботливо укутал Кекки полой своего знаменитого укумбийского плаща, так что мы были лишены удовольствия наблюдать их трогательную прогулку под ручку. Тоже мне секрет! К этому моменту их нежные взаимоотношения оставались тайной разве что для обитателей окраин далекого Гугланда, которых, откровенно говоря, вряд ли интересуют столичные сплетни.

– Ну, что у тебя на этот раз стряслось, старый ты лис? С каких это пор ты стал назначать свидания в таких людных местах? – весело спросила маленькая симпатичная старушка, поднимаясь на цыпочки, чтобы чмокнуть в щеку нашего шефа.

Она бы все равно, пожалуй, не дотянулась, но Джуффин галантно склонился над своей старинной подружкой.

– Я приготовил для тебя хороший подарок, Сотофа, – нежно сказал он. – Несколько дюжин утопленников, грезящих зелеными водами далекого залива Ишма прямо на дне Хурона. Правда, романтично? Кто еще преподнесет тебе такой сюрприз?

– Никто, кроме тебя. Разве что судьба. Впрочем, куда ей до тебя, хитрец.

Потом она увидела меня, и ямочки на ее щеках стали еще глубже: моя физиономия кажется леди Сотофе весьма привлекательным зрелищем, не знаю уж почему.

– Неужели земля все еще соглашается носить тебя, мальчик? – спросила она, обнимая меня с такой нежностью, словно я был ее единственным внуком, только что приехавшим на каникулы.

– Земля-то, положим, наотрез отказывается меня носить. Но ее мнения, хвала Магистрам, никто не спрашивает, – улыбнулся я.

– Сотофа, прекрати обниматься с моим заместителем, я все еще ужасно ревнив, – рассмеялся Джуффин. – И вообще, нам пора приниматься за дело. Где твои помощницы?

– Здесь они, здесь. Просто когда я начинаю обниматься с красивыми мужчинами, девочки тактично отходят в сторонку и отворачиваются.

– Ты их замечательно воспитала, – завистливо вздохнул Джуффин. – Вот если бы я начал обниматься с красивыми женщинами на глазах у своих подчиненных, с них бы сталось не только вытаращиться на сие безобразие, но еще и продавать всем желающим билеты на это захватывающее представление.

– Обижаете, сэр. Мы бы их бесплатно пускали, – заверил его Мелифаро.

Следующие несколько часов мне до сих пор вспоминать не хочется. Холодная вода Хурона, тяжелые тела зачарованных моряков, которых мы оттуда вытаскивали, пронзительный речной ветер, с садистской заботливостью прижимавший мокрую скабу к окоченевшему телу. Ноющая боль в груди не позволяла мне окончательно забыть о себе, но постепенно сводила с ума. Да еще и проклятое бормотание: «Я так давно родился, что слышу иногда, как надо мной проходит зеленая вода». Оно так меня измотало, что я по-настоящему возненавидел когда-то любимые стихи.

В какой-то момент Джуффин молча поднес к моему носу бутылку с бальзамом Кахара – а я-то, дурак, думал, что она осталась в Управлении.

– Я все ждал, когда ты потребуешь, чтобы тебе дали присосаться к этому зелью, – насмешливо сказал он. – И только сейчас до меня дошло, что ты просто забыл о его существовании.