Проданное убийство - Марина Серова

– Быть может, вы скажете, что часы он вам отдал тогда же? – спросила я.

– Естественно. Что в этом криминального? Ну, отдал мне свояк часы, хотел отблагодарить за помощь. Это его собственность, и он вправе распоряжаться ею как заблагорассудится, – воодушевился он.

– А вот соседка Мальцева клянется, что за день до убийства часы висели на своем законном месте. Она приходила к Мальцеву с просьбой забор поправить и видела часы, вот как я вас сейчас вижу, – устало проговорила я.

Препирательства Увекова начали мне надоедать. Я решила, что пора подводить черту.

– И самый главный факт. Вот про него вы почему-то забыли. Ваша переписка с британским подданным, извлеченная из компьютера, служит веским доказательством, что рукописи у вас на руках не было вплоть до момента смерти Мальцева. Иначе вы давно от нее избавились бы, – припечатала я. – Почему вы не удалили переписку, Увеков? Память плохая?

– Вы все равно ничего не докажете, – как мантру, повторил он.

– Ах, да! Последний пустячок, – будто то, что собиралась сказать, только что всплыло в памяти, проговорила я. – Веревка. Вот от чего вы должны были избавиться в первую очередь.

– Веревка? – вновь побледнев, переспросил Увеков.

– Да, веревка. Обычная бельевая веревка. Такие продают в хозяйственных магазинах. Зачем вы оставили ее у себя? Вот уж действительно недальновидно. Экспертам не составит труда доказать, что часть веревки, на которой вы повесили Мальцева, отрезана именно от того мотка, что лежит у вас дома, – припечатала я.

– У меня нет никакой веревки, – неуверенно произнес он. – Вы не могли найти ее там. Она же…

Увеков осекся. Я победно взглянула на Кирьянова.

– Хотели что-то сказать, господин Увеков? – спросил тот. – Наверное, желали уточнить, каким чудом нашему сотруднику удалось найти ее? Так ваша домработница охотно ему помогла. И еще сокрушалась: как это вы выбросили в ведро такую добротную вещь? Ведь новенькая совсем. Можно на балконе натянуть и полотенца сушить после банных процедур. Решила ваша домработница, что это вы по запарке веревку в ведро сунули, ну и прибрала ее до поры.

После этих слов бравировать Увеков уже был не в состоянии. Раздавленный, он обхватил голову руками и принялся выть, раскачиваясь из стороны в сторону. Наблюдать эту картину ни у меня, ни у Кирьянова особого желания не было. Вызвав дежурного, Кирьянов приказал увести задержанного.

Эпилог

И вот я вновь сидела в уютной кухне Ирины Мальцевой. Хозяйка дома, как и ее сын, расположились напротив. Кирилл уплетал домашние пироги, запивая их чаем, и внимательно следил за нашей беседой, не встревая в разговор и ничего не комментируя. Из Ирины же, наоборот, вопросы сыпались как из рога изобилия. Я едва успевала отвечать.

– Не понимаю, как такое могло случиться? Павел всегда производил впечатление разумного человека. Рассудительного и целеустремленного. Отчего же в этот раз он решил поставить на карту свою свободу? Может быть, у него были крупные долги? – пытаясь сжиться с мыслью, что ее дальний родственник Увеков повесил ее бывшего мужа, предположила Ирина.

– Тут дело в другом, – ответила я. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что причина всему – жадность. Как только Увеков узнал о существовании рукописи неизвестного стихотворения Александра Сергеевича Пушкина, написанного рукой поэта, с автографом, да еще ни разу не издававшегося, ни при жизни поэта, ни после его смерти, ни о чем другом он уже думать не мог.

– Как подумаю о том, что собственноручно передала номер телефона Павла бедному Филиппу, так мурашки по коже. И ведь Павел себя ничем не выдал. Я имею в виду в тот раз, когда приезжал ко мне домой. Месяц назад, – поежилась Ирина. – А ведь может быть, он уже тогда задумал избавиться от Мальцева. Жуть! Я принимала у себя на кухне убийцу!

– Не нужно драматизировать, мама, – включился в разговор Кирилл. – Татьяна, не слушайте ее. Ведь всем понятно, что она не желала смерти отцу. Он попросил – она дала. Да и Увеков наверняка в тот раз об убийстве еще не помышлял. Ведь я прав?

Кирилл внимательно следил за выражением лица матери, одновременно ожидая от меня ответа.

– Да, вы правы, Кирилл. Павел задумал убийство Мальцева только через две недели после поездки в Тарасов, – ответила я. – После ареста и предъявления обвинения он неожиданно для всех вдруг заговорил. И рассказал подробности своего коварного плана. Когда несколько месяцев назад Филипп позвонил Увекову, тот и разговаривать с ним не захотел. Но Филипп проявил настойчивость. Он набирал номер без устали, пока Увеков не сдался. Мальцев уговорил его подыскать подходящего покупателя на рукопись, но только непременно русского и проживающего в России. Пусть даже в деньгах Мальцев потеряет, главное, чтобы документ не ушел за кордон. За услугу он обещал Увекову тридцать процентов от продажи. Мальцев был парнем нежадным. Увеков приехал в Тарасов, взглянул на документ, сделал снимок и вернулся в столицу, собираясь честно выполнить свою часть сделки. Но тут на его объявление, размещенное в интернете, ответил британский подданный господин Джозеф Миллер. Он назвал астрономическую сумму, с которой был готов расстаться, лишь бы заполучить рукопись. Тут-то жадность и закрыла совесть Увекова непроницаемым куполом. Замуровала напрочь. О чем бы ни думал впоследствии Увеков, мысли его снова и снова возвращались к цифре с множеством нулей. Однако Увеков понимал, что успех предприятия зависит от того, согласится Мальцев продать рукопись британцу или нет. Ведь проживание будущего владельца на территории России было главным условием Филиппа. Сначала Увеков решил схитрить. Не называть Мальцеву имя покупателя, провернуть сделку без его участия, так сказать. Но Мальцев оказался не так прост, как рассчитывал Увеков. Он пожелал получить всю информацию о покупателе, собираясь проверить, что за человек будет владеть бесценным документом. Каким образом он планировал осуществить это – неизвестно, но Увеков проболтался. Он признался, что покупатель проживает за границей, зато готов заплатить бешеные деньги. Увеков озвучил настоящую цифру, хотя изначально не собирался делать этого, надеясь нажиться на продаже путем обмана продавца. Сумма не произвела на Мальцева того впечатления, на которое рассчитывал Увеков. Он уперся, как баран, и ни за что не соглашался продавать рукопись. Он заявил, что, если Увеков не найдет другого покупателя, сделка отменяется. Увеков рассердился, но поделать ничего не мог.

– И он решил убить Мальцева? – проговорила Ирина.

– Почти. Он решил выкрасть бумагу. Для этого ему нужно было тайно приехать в Тарасов, пробраться в дом Филиппа и забрать документ. Первую часть плана он осуществил легко. Приехал в город на арендованной машине, обеспечив себя надежным алиби. Идея заключалась в том, что он объявил домработнице, что несколько дней проведет на даче за работой. И просил его ни в коем случае не беспокоить. Сам же уехал не на дачу, а в Тарасов. Домработнице он звонил регулярно, создавая иллюзию присутствия в дачном поселке. К Филиппу он забрался днем, но обнаружить тайник не смог. Тогда он решил вернуться на следующий день и добиться от Мальцева того, чтобы он добровольно отдал ему рукопись. С этой целью он посетил хозяйственный магазин, прикупил там моток капроновой веревки, отрезал приличный кусок, а остатки бросил в бардачок. Но планы пришлось спешно корректировать, так как, во-первых, Филипп вернулся домой раньше обычного, и Увеков просто не успел подготовиться к эффектному появлению. А во-вторых, в комнате, кроме Мальцева, оказался какой-то парень. Увеков видел, как парень ударил Мальцева по голове и тот упал. Увеков побоялся, что он может знать точное место, где спрятана рукопись, и завладеть ею раньше его. Чтобы не допустить этого, Увеков попросту спугнул парня. Сам же затаился под окном. Мальцев пришел в себя и первым делом отправился к тайнику, проверить, на месте ли документ. Так Увеков узнал, где хранится раритет. Ему бы выждать время и попытаться в другой раз украсть рукопись. Но тут ему в голову пришла крамольная мысль, что с Мальцевым можно и не делиться. Вот ведь пришел какой-то хлыщ и чуть не укокошил Филиппа. Так почему же не довести его дело до конца? А еще лучше изобразить все так, будто Филипп сам покончил с собой. Причина? Очень просто: мужику надоело его нищенское существование, вот он и полез в петлю. Так он и поступил. Незаметно прокрался в дом и нанес Филиппу удар по голове. Все тем же табуретом. Остальное вы знаете, – заключила я.

– Непонятно одно: зачем Увеков настаивал на поисках убийцы, если сам и был убийцей? Это же невероятный риск. Для него гораздо спокойнее было бы согласиться с самоубийством, – задумчиво проговорила Ирина.

– Тут вы правы. Увеков так и думал. Самоубийство нищего пьяницы ни у кого не вызовет подозрений. А если и вызовет, то копаться в этом деле дураков все равно не найдется. Это ж не президент, – согласилась я. – Только тут Увеков промахнулся. Его британский покупатель оказался человеком суеверным. Он наотрез отказался приобретать то, что ранее принадлежало самоубийце. Вот если бы это было убийством, да еще с целью завладеть эксклюзивным документом, тогда другое дело. А владеть вещами висельника – только беды на свой род накликивать. Тогда Увеков придумал другой план. Он же видел, что в доме Мальцева был какой-то парень, значит, его можно обвинить в убийстве. Он поднапрягся, подтянул все свои связи и добился доследования.