Хаос дорог - Мария Николаева

Мейлон неопределенно кивнул. Уж он‑то теперь знал Лиса едва ли не лучше, чем тот знает сам себя. Хотя остались еще кое–какие вопросы, которые следовало задать сразу же. — Наставник, что он задумал? — Ничего невыполнимого, с его‑то способностями… — Наставник, я серьезно, – Мейлон твердо посмотрел в глаза мориду. Он уже привык считать его если не отцом, то кем‑то близким к этому, но это не дает Марвиду права утаивать от ученика что–либо. — Малыш, я действительно считаю, что в данных обстоятельствах тебе лучше не вмешиваться… — А вот это уж позволь решать мне, – хищно сощурив глаза, приказал Мейлон. И Марвид просто физически не смог ослушаться.

Часть 4

Маленькие тайны провинциального города

Все же нет в этом мире ничего прекраснее гор, особенно если это Хрустальные Пики. Даже жаль, что эта красота доступна лишь немногим, имеющим доступ на земли нелюдимых сидов. — Алесан! Не отвлекайся! – Вейрин резко одернул меня. Я невольно посмотрел на отца. Это был едва ли не первый случай, когда danell Каратель соизволил вспомнить о существовании сына. Вернее, за все десять лет моей жизни этот случай был первым. – Посмотри вниз. Видишь огни в долине? — Да.

Огни мне не нравились. В отличие от звезд, они были слишком… земными, обычными. — Это один из немногих человеческих городов, практически полностью подчиненный нам. И я думаю, тебе следует провести кое–какое время там. Разумеется, и речи нет о том, чтобы ты жил рядом с людьми. Проведешь время в здешней сидской общине. Тайно. Понимаешь? — Да, danell.

Я хмуро посмотрел вниз. Мне совсем не нравился город, но кто сказал, что я могу выбирать?

Сколько себя помню, я всегда любил маленькие города. Было в них что‑то особенное, какое‑то невинное очарование, навсегда ушедшее из столиц княжеств.

Наверно, поэтому, волей случая оказавшись в Вирде, я решил задержаться. Казалось бы, небольшой малоизвестный городок, но ведь и он хранит тайны. Именно эта атмосфера загадочности, насквозь пропитавшая камни мостовых, и заставила меня забыть о вечном поиске собственного места – и осесть. В тот миг я не думал о том, на сколько дней или часов Вирд станет мне прибежищем, я просто решил не спешить с уходом. Если честно, тогда у меня в голове даже мысли не промелькнуло, что я могу здесь остаться… но ведь остался же! На целых два года! И если бы не появление в моей жизни вредного рыжего эльфа, то возможно, этот срок оказался бы куда внушительнее…

Странно, не так ли? Я даже не помышлял об остановке, но задержался и прижился…

Поначалу мне было просто любопытно, и я решил поговорить с городом, познакомиться с ним так, как Владыки знакомятся с любым местом, где вынуждены задержаться больше чем на час. Но Вирд смолчал. Он не откликнулся на зов ни в первый вечер, ни на следующий…

В общем, первой странностью стало то, что Вирд был нем. Этот город просто не умел говорить! Но он умел слушать, а мне был нужен собеседник, понимающий и терпеливый, а еще умеющий молчать…

Как же все‑таки мало нам нужно в жизни! Оказалось, что мне был нужен Вирд – и все. Я просто говорил с ним, изливал ему душу, чувствуя что‑то вроде дружеской поддержки и понимания. Это… успокаивало. Конечно, город не мог понять меня по–настоящему, не мог оценить все с позиции нашей морали, но мне это и не было нужно. Все‑таки в жизни нам необходимо не так уж много вещей… можете мне поверить.

А потом я однажды утром открыл глаза и впервые взглянул на город по–другому. Он не только слушал меня – он жил. Размеренный ход часов, монотонное шипение песка, утекающего сквозь пальцы… То, что знакомо и близко любому смертному, для меня оказалось дикостью. Зачем отмерять время, когда его у тебя в запасе бесконечно много? Незачем! Все случается в свое время – не раньше и не позже.

Вот только я к тому моменту утратил бессмертие, дарованное золотой кровью, но привычки же не забываются, особенно те, что заложены в основу восприятия мира. Так что первые три года я не особенно задумывался о времени. Его просто не существовало в моей реальности, зато оно жило в реальности Вирда…

Можно сказать, что именно этот городок научил меня мириться с реальностью. Он один сумел мне дать то, что не смогли привить все эльфийские мудрецы вместе взятые, – ощущение собственной значимости в глазах мира. В каком‑то смысле после долгих лет ожидания встретились два одиночества: Владыка, отказавшийся от силы, и город, не имеющий собственного голоса. Странное сочетание, правда? Бессмысленное какое‑то. Но нас все устраивало, а на других мы особо не оглядывались…

И как‑то незаметно границы моего мира расширились. То, что раньше отвергалось без сомнений – duah’mai [16], – постепенно, шаг за шагом, вошло в мою жизнь и стало ее неотъемлемой частью. Скажи мне кто‑нибудь лет десять назад, что я спокойно заговорю с человеком – не важно, кто он и какое положение занимает, сам факт его смертности уже повод отказаться от общения! – я бы не поверил. Более того, многие из двуликих стараются пореже пересекаться и с эльфами, только небольшая группа избранных достойна нашего внимания, но и до них мы нисходим. Наверно, это сложно понять тому, кто не вырос в этой среде… Но! Ни один Владыка никогда не окажет помощи ни одному «низшему», кроме своего rea, даже если в опасности окажется давний друг и соратник. Хотя о какой дружбе может идти речь?! Боги, да что говорить, если многие отказываются от собственных детей, обрекая их тем самым на смерть? А самое паршивое во всем этом то, что происходящее никому не кажется чем‑то зазорным или странным. Их действительно все устраивает!

В общем, уродец я не только генетически, но и морально. Надеюсь, теперь все поняли, за что именно невзлюбили смертные мою родню? Ну и, думаю, больше не надо объяснять причины моих разногласий с Семьей? И вовсе дело не в том, что меня коробят все их правила и традиции (хотя коробят – спорить не стану), просто в результате обряда я приравнял себя к смертным. Кстати, только по этой причине я и остаюсь жив – я просто недостоин их внимания. Пока недостоин. Ведь бешеных собак, забравшихся на личную территорию, пристреливают, вне зависимости от их значимости. Даже на безродную шавку обращают внимание, когда она становится опасной, – именно так поступает рачительный хозяин, верно?

Но не будем о грустном. Я все это начал не для того, чтобы лишний раз доказать, какие плохие они – и какой безобидный я. Не мне судить, да и не вам – на все найдутся гораздо более строгие судьи, которые, лишь глянув на цепочку событий, сразу придут к верным выводам… Но и по их души в свое время придут другие арбитры. История не стоит на месте. И пусть ее узор хаотичен и пока неясен нам, когда‑нибудь его разглядят те, кто придет после нас. Запутают они это кружево сильнее? Или, напротив, развяжут неровные узелки чужих ошибок? Этого не знают и все пророки мира, но что бы ни сделали наши потомки, как бы ни оценили итог наших жизней, в одном они не ошибутся никогда – они действительно рассудят, пусть и с неведомых нам позиций…

Боги, о чем это я? Опять ушел слишком далеко по неровной тропинке собственных мыслей и едва не заблудился. Только я мог потеряться в собственном разуме, нагородив несколько лишних смысловых конструкций…

В общем, настал день, и я оказался лицом к лицу с реальностью. Причем не знаю, кто этому факту удивился больше: я или она. Но как любая уважающая себя danely, эта дама восприняла мое появление на ее пороге спокойно, не опускаясь до демонстрации неуместных эмоций. Короче – я удивился сильнее, вернее, абсолютно оказался не готов к такому знакомству. Хотя следует признать, Вирд провел меня этим путем почти бескровно. С моей удачей и при содействии со стороны одной недолюбливающей меня danely божественных кровей… в общем, все могло быть много хуже. Мне повезло почти сразу после прибытия в город узнать о старой библиотеке, а когда я обнаружил, что это архив еще имперской постройки… Если бы я верил, что Судьба способна делать такие подарки, я бы ее поблагодарил, но я убежден, что все произошло исключительно из‑за ее недосмотра.

Не знаю, много ли я времени провел бы в Вирде до того, но стоило мне оказаться в этом святилище знаний, как старые рукописи не пожелали меня отпускать и полностью завладели мыслями. А потом, однажды очнувшись от этого наваждения, я обнаружил себя в штате сотрудников библиотеки…

Знакомься, Ксан, это Реальность. Danely, позвольте вам представить это странное всклокоченное создание. Не волнуйтесь, оно не кусается. Да, т очно. Нет, оно нас слышит. Кстати, зовут его Ксаном…

В общем, представление прошло по всем правилам. Дама недовольно морщила носик, посматривая на нового подопечного, а подопечный тем временем все дальше увязал в сетях этой удивительно прекрасной danely, обрастая связями и знакомствами… — Эй, друг! Кончай мечтать! Вон уже и город показался, а ты все смотришь в одну точку, словно с открытыми глазами заснул! – хохотнул мой попутчик, поравнявшись со мной.