Всем сестрам по мужьям - Арина Ларина

С раннего детства из Аркаши безуспешно пытались вырастить интеллигентного мальчика.

– Учись, иначе вместо института попадешь в ПТУ, – злился отец, расписываясь в дневнике, пестрящем тройками.

Аркаша не хотел ни в какой институт. Туда ходили только задохлики, которых пэтэушники иногда мутузили во дворе. Он лишь вежливо кивал, поскольку спорить было бесполезно. Отец все равно начнет читать лекцию про гопников, тюрьму и пользу высшего образования. В тюрьму Аркадий не собирался, к гопникам относился с уважением, так как жизнь показывала, что в условиях дворовой среды мозг, спрятанный за очками, ничего не стоит против крепкого кулака. Учеба у Аркаши шла тяжело, зато секция бокса давала уверенность в завтрашнем дне. Даже если придется идти в институт, сдачи он точно даст.

Но семье интеллигентов подобный менталитет был чужд, и папа настоял на секции шахмат.

– Это тоже спорт, – нудил он, волоча вяло упиравшегося сына. – Лучше качать мозг, а не бицепсы.

Аркадий мрачно размышлял о том, что папашу, видимо, мало били, раз он так непродуктивно рассуждает. Но спорить побаивался. На шахматы тоже ходил, хотя и без особой охоты.

Но и этого родителям показалось мало. Ребенком хотелось хвастаться. А чем гордиться, если у него никаких задатков Карпова не обнаружилось?

– Необходимо искать скрытые таланты, – решили на семейном совете, когда Аркаша пошел в четвертый класс, и начали приставать к ребенку с каверзными вопросами: – А чем тебе нравится заниматься? Что у тебя хорошо получается?

Аркаша задумался.

Родители решили, что он взвешивает и сортирует в вихрастой головенке свои разносторонние интересы и успехи. А ребенок тем временем судорожно соображал, что если ответить честно про футбол и бокс, то он рискует надолго остаться без телевизора и мороженого. А если соврать, что он, например, любит читать книги или писать стихи, то остаток жизни, как минимум школьной, придется этим и заниматься. Аркаша почесал затылок и важно сказал:

– Я еще не определился.

– А что тебе больше нравится, – дипломатично поинтересовалась мама, решив ускорить процесс самоопределения, – скрипка или флейта?

Аркаша живо представил себя с флейтой в зубах и смокинге, удирающим от дворовых парней, и выдал единственно верный в данной ситуации вариант:

– Барабан!

Но окончательно вопрос с музыкальной школой закрыли после того, как юный Робертино Лоретти, старательно путая ноты, спел на мотив «Аве Мария» любимую песню советских пионеров «Взвейтесь кострами, синие ночи». Педагог по вокалу тщетно пыталась остановить его на первом куплете, но упрямый Аркадий допел до конца. Чтобы уже наверняка никогда сюда не вернуться.

После этого были художественная школа и поэтический кружок. Нигде отпрыск интеллигентных родителей не продвинулся дальше собеседования, и мама с папой сдались.

После восьмого класса Аркадий пошел в ПТУ, которым его пугали в детстве, а потом токарем на завод. И как выяснилось позднее, только токарь и мог прокормить своих интеллигентных предков, особенно после того, как мамин НИИ вообще закрылся и ее сократили, а отец сидел на копеечной зарплате.

А вот в жены Аркаша хотел непременно фею. Воздушную, наивную и нежную. Заводские девахи, бегавшие за ним веселой гурьбой, его не устраивали.

Фею он подцепил в троллейбусе, возвращаясь со смены. Голубоглазая блондинка с ангельскими кудряшками и скрипичным футляром жалась среди спин толкавшихся сограждан, как роза на навозной куче. Звали блондинку Кариной, а в футляре, как выяснилось много позже, у нее лежало вино. Такой оригинальной подарок она собралась сделать своей гламурной подружке. Карина вообще любила все гламурное, блестящее и оригинальное. Аркадий был достаточно фактурным, чтобы юная Барби немедленно в мечтах примерила на него смокинг, яхту и дом. Он мог стать блестящим и гламурным. Мама всегда говорила ей, что мужчину нужно только пнуть в правильном направлении, а дальше из любой посредственности можно слепить то, что пожелаешь. Карина изображала фею недолго. Сразу после свадьбы она начала закатывать скандалы и истерики, требуя несоразмерных кошельку Аркадия подарков и моральных жертв. Вместо пива полагалось пить вино, вместо гаража надо было ходить с ней в клубы, а на зиму, как выяснилось, требовалась новая шуба.

– Ничего, залетит, родит и образумится, – утешали обалдевшего Аркадия мужики на заводе.

Но и тут ничего не вышло. Карина твердо заявила, что собирается стать артисткой и никакими детьми фигуру портить не намерена. Если что, потом можно будет взять из детского дома. В крайнем случае, родить своего, но позднее. Когда-нибудь.

А кому нужна фея, которая вовсе не фея, а сплошная фикция с визгливым голосом и кучей запросов? Тем более если и сама фея поняла: в жизни ей нужен не токарь, а продюсер.

Развелись они быстро, но эта история надолго отбила у Аркадия желание создавать семью.

Мужчине проще. Это женщина пугливо загибает пальцы, высчитывая конец репродуктивного возраста, и скрупулезно изучает в зеркале дефекты внешности, возводя их в проблемы глобального масштаба. А мужик уверен, что ценен сам по себе, тем более что ему не рожать, грудь не отвиснет, а живот от пива вырастет в любом случае, так что беречь талию смысла нет. В общем, Аркадий никуда не торопился.

Иногда мечты сбываются. Хотя он особо уже и не мечтал, перебрав довольно много женщин и осознав, что феями они могут оставаться лишь непродолжительное время. И если в живой природе толстая гусеница долго превращается в бабочку, то у людей все наоборот: бабочка очень быстро с грохотом отбрасывает крылышки и быстро начинает жрать мозг незадачливого спутника жизни, как сочное яблочко.

Неожиданно на жизненном пути Аркаши приземлилась настоящая фея с наивными глазами и чистыми помыслами. Не от мира сего. А где вы видели других фей? Те, которые твердо стоят на ногах, никакие не феи, а ушлые Белоснежки, заставляющие бедных гномов день и ночь вкалывать на шахтах.

Ольга была именно феей. И он влюбился. Правда, сестра его любимой женщины активно крутилась вокруг и совершала некие странные телодвижения, то ли пытаясь отпугнуть Аркадия от цели, то ли заловить для собственного использования. Он склонялся ко второму, а оказался – первый. То, что красивый мужчина рациональными барышнями рассматривается как балласт, ему в голову не приходило.

Но это уже не имело значения, потому что его Ольга сладко сопела на соседней подушке: романтичная, неприспособленная к жизни художница. Кому-то нужна хозяйка в доме, мать детям или гейша ночью, а ему хотелось такую.

Он аккуратно накрыл Ольгу одеялом и с хрустом потянулся, довольно улыбаясь в темноту.