Несгибаемый (СИ) - Агекян Марина Смбатовна

— Прости, но я проиграла много денег… — сокрушенно покачала она головой.

Эрик судорожно вздохнул.

— Неважно.

Было такое ощущение, будто ничего уже на самом деле не важно. Как для нее, так и для него. Мир будто застыл, погрузив все вокруг в какую-то особенную тишину, от которой Клэр не могла оторваться. Как не могла оторваться от Эрика.

А потом почувствовала, как Эрик шагает. Идет куда-то. Ей было всё равно, куда он шел до тех пор, пока он прижимал ее к себе. Удивительно, как с его объятиями всё на свете стало неважным и совсем не нужным. Сейчас имело значение только это. Совсем недавно Клэр казалось, будто она совершенно одна в этом мире, а теперь рядом оказался тот, кто восстановил равновесие ее мира.

Она вдруг подумала о том, что никто еще до Эрика не носил ее на руках. Она крепко обнимала его за шею, понимая, что готова жить так вечно, потому что боль отступила. Действительно ушла. На ее место пришло то, что пока не поддавалось объяснению, но этого сейчас тоже было достаточно.

Клэр обнимала его до тех пор, пока Эрик внезапно не отстранил ее от себя и не стал укладывать на что-то мягкое. Это перепугало Клэр. Ее охватила такая паника от того, что он может уйти и лишить ее своего тепла, что открыв глаза, она тут же схватила его за руку.

— Не уходи.

Она не могла понять, почему не может отпустить его, но действительно не могла позволить этому случиться.

Он осторожно присел рядом с ней, сжав ее руку.

— Клэр, что с тобой? Тебе нехорошо?

Его голос прозвучал с тем же беспокойством, которое отражалось на его красивом лице. Лицо, которое она не могла забыть. Как бы ни старалась. Лицо человека, который заставил ее выйти за него замуж против воли, а сейчас смотрел так, будто не позволит даже ветру коснуться ее.

Такой сложный, такой противоречивый человек. Были ли у него какие-то мечты, какая-то тайна, сокровенные воспоминания?

Такой невероятно красивый! Она не могла перестать смотреть на него, и внезапно, подняв руку, коснулась его лица. Сначала мягко провела пальцами по теплой щеке, будто бы заново знакомясь с ним, понимая, что никогда не касалась его, затем палец коснулся его губ. Таких мягких, почти как она запомнила. Губ, которые уже целовали ее. Губ, которые она не могла позабыть. Губ, которые больше не раздвигались в улыбке, заставляющей ее сердце замереть в груди. Она так хорошо помнила его улыбку! Улыбку, от которой ничего не осталось.

Клэр вдруг с горечью поняла, что он ни за что больше не улыбнется ей. Она сделала всё возможное, чтобы этого никогда не произошло.

— Клэр, что ты делаешь?

* * *

Эрик дрожал так сильно, что боялся пошевелиться. Под ее нежными, ласковыми пальцами он буквально таял, позволяя ей изучать свое лицо так, будто она никогда прежде не видела его.

Позволял ей делать то, что она никогда прежде и не делала. Что пожелала сделать по какой-то сумасшедшей причине.

Она не должна была этого делать! Господи, как теперь он это забудет? Как будет дальше делать вид, будто ничего не произошло? То, что происходило сейчас, разрывало его сердце на части, врезалось в сознание так крепко, что невозможно будет потом игнорировать произошедшее.

— У тебя есть мечта? — раздался ее тихий, озадаченный голос.

Когда она посмотрела на него, продолжая касаться его губ дрожащими пальцами, Эрик задохнулся от мучительного желания податься вперед и поцеловать ее. Господи, он никогда прежде никого не желал поцеловать так, как ее! Никогда не хотел коснуться никого так, как ее. Он умирал от боли ее будоражащего прикосновения и знал, что никогда не забудет этого. Что бы ни произошло.

— Мечта? — прошептал он, загипнотизированный ее взглядом, ее голосом. Ее прикосновениями.

Она убрала от его губ свои пальцы, но не отняла от лица. Эрик сидел перед ней, почти затаив дыхание, и не мог пошевелиться, когда ее пальцы дотронулись до его носа. Его разбитого носа.

Она снова заглянула ему в глаза. И Эрик внезапно увидел там отражение собственной боли. Похожее на безысходное желание, которое она еще не до конца осознала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Боль, смешанная с глубоким отчаянием, сводящая с ума, пока он блуждал по темным улицам Слифорда в надежде хоть как-то вернуть себе самообладание. Стараясь быть как можно дальше от Клэр, которая сидела в карете и, пока он беседовал с Генри и предпринимал попытки удержать его на расстоянии, смотрела на него, Эрика, так, будто поняла всё то, что он пытался сделать. Она увидела слишком много. Слишком многое она могла понять, и, возможно, это насторожило или даже напугало ее, но она не могла понять всего. Это было невозможно, а Эрик никогда ничего не смог бы объяснить.

Он думал, что сможет держаться от нее подальше и сегодня, но ноги сами собой привели его обратно в «Маркиз». И будь все проклято, но он не мог оставить ее здесь одну. Еще и потому, что боялся, что ей ночью может что-то понадобиться, а его не будет рядом. Как он мог допустить это, зная, что ей может хоть что-то угрожать?

Измученный и невероятно уставший, он вернулся в гостиницу, но совершенно не ожидал увидеть Клэр такой, какой обнаружил почти лежавшую на столе в большом зале гостиницы «Маркиза».

Первым его желанием было отыскать своих слуг и избить их до полусмерти за то, что те посмели оставить ее одну. А потом он увидел рядом с ней хозяйку «Маркиза» и понял, что его ребята ни за что не оставили бы Клэр, если бы рядом с ней не было надежного человека. И всё же, рядом с ней должен был быть кто-то из своих.

Эрик наивно полагал, что оставив ее и лишив своего нежеланного общества, сделает то, что будет лучше для нее, но даже не предполагал, что добьется противоположного результата. Ему казалось, что Клэр непременно вздохнет с облегчением и, лишённая его притязаний, начнет думать о скором воссоединении со своим возлюбленным.

Вот только… она не считала минут, не думала о другом. Вместо этого, опьянев, она сидела у стола, положив голову на сложенные руки так, будто пыталась спрятаться от мира. Эрик был потрясен, увидев ее бледный, искаженный болью и страданиями профиль, а когда она посмотрела на него, когда одинокая слезинка упала на нежную щеку… Эрик понял, что больше не может сдержаться. Было выше его сил видеть ее такую и не попытаться утешить. Он обнял ее, поражаясь тому, с какой сокрушительной силой она продолжает действовать на него. Эрик дрожал, ощущая слабеть во всем теле, поглощённый ею настолько, что не ожидал ответной реакции. А она, это волшебное видение, сперва сразила его невероятно печальным взглядом, а потом положила голову ему на плечо и прижалась к нему с такой доверчивостью, что сломила последние барьеры.

Это не укладывалось в голове, и все же она обнимала его. Обнимала так, будто не могла больше отпустить. Эрик не мог дышать, изумленный тем, что ее объятия, которых он не заслуживал, которые возможно возникли под воздействием алкоголя, всё же на короткое мгновение принесли утешение и ему. Обнимая ее так, как не обнимал почти вечность никого другого, Эрик с ужасом понимал, как сильно всё это время нуждался в ней и какими жалкими были его попытки бороться с собой. И она… она тоже обнимала его так, будто он сам был нужен ей. Даже после того, сколько горя он принес ей.

И это подтвердилось, когда она стала цепляться за него, не позволяя уходить, и говорила вещи, от которых у него разрывалось сердце.

— Да, мечты, — повторила Клэр, не переставая дотрагиваться до него. Делая его совершенно беспомощным перед силой своего прикосновения. Вновь заставляя его чувствовать то, что он и не надеялся ощутить. — Я бы хотела знать хоть одну твою мечту. У тебя есть мечта?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Боже, какие опасные вещи она говорит! Клэр даже понятия не имела о том, что ей опасно так смотреть на него, так дотрагиваться до него. Это… это была ошибка с ее стороны, потому что теперь он не мог отказаться от ее прикосновений, не смог бы этого забыть. Он даже не знал, что сможет дотронуться до кого-то еще, пока не встретил ее.