Сид и император (СИ) - Елена Колоскова

Детская считалка снова и снова звучит в голове. Игра знаков, символов, слов…

Я сижу на скамье в галерее на первом этаже, укрывшись от своих соглядатаев.

— Госпожа, — окликает меня служанка. — Вы не поужинали.

Я отсылаю ее. Сейчас я просто хочу побыть одна. Здесь нет жилых покоев и охраны. В сердце замка мне нечего опасаться. Наверное… За время, проведенное в замке, я уже поняла, что могу приказывать окружающим меня людям. Например, не досаждать мне.

Пальцы сами выводят знаки на запотевшем стекле. Ворон — птица, похожая на ворону, но все же другая. Символ трона, руна власти, знак повелителя.

И этот Рейвен — тоже другой, совсем другой.

Как нелепо! Редко кто мог похвастать, что помнит миг, когда полюбил. Я осознала это в тот момент, когда узнала, что Рейвена больше нет. Потеря обнажает то, что мы сами от себя скрываем. Она срывает покровы с наших чувств. Я прошла через иные миры и времена, чтобы вернуть его. Но я не ожидала… такого. Просто он не был тем, кого я искала.

«Глупая, глупая Твиг». Я сама себя обманула.

Однако с браслетом нужно было что-то делать. Этот артефакт привлекал слишком много неуместного внимания. Я не могла позволить, чтобы это повторилось. Не хотела, чтобы он вызвал вопросы сидов, особенно Рейвена.

Это могло изменить историю, повлиять на переговоры и привести к непредсказуемым последствиям. Хельги предупреждал, что любая мелочь может непредсказуемо отразиться в будущем. Нельзя без причины вмешиваться и менять прошлое.

А это, в свою очередь, рушило мой давний план, когда я определила для себя «ключевой момент».

Хорошо… До смены караула и обхода еще два часа. Как удачно! Теперь я без проблем могу решить, что можно сделать с артефактом. Однажды я уже видела, как меч Хаоса сковали при помощи Силы Смерти. Можно было точно так же попробовать изолировать этот браслет.

Сначала я хотела оторвать полосу от нижней юбки, напитать Силой и обернуть браслет, но поняла, что ткань быстро превратится в прах, и по закону подлости наверняка в самый неподходящий момент.

Нужно было что-то, родственное моей Силе и более долговечное. Но у меня ничего подходящего не было. Хотя… Что, если…

Пришлось распустить волосы, высвобождая их из-под плена шелковой сетки и шпилек. Закончив, я с облегчением тряхнула головой, наслаждаясь свободой. Оказывается, все это время украшения давили на меня, как и это роскошное платье, которое было чужим, и этот тугой корсаж, мешающий свободно дышать.

«Да гори оно все!» Шнуровку на корсаже я тоже распустила, зная, что меня никто не видит, и вздохнула полной грудью.

Достав из вышитой бисером поясной сумочки маленький нож, я зарылась шевелюру, выбрала на затылке, где никто не заметит, прядь волос погуще и решительно полоснула ножом у самой кожи. Потом я напитала Силой Смерти волосы и стала виток за витком обматывать браслет.

Пригладила. Полюбовалась результатом. Отлично! Теперь это был просто деревенский «браслет обещания», которыми порою обменивались влюбленные. Изнутри не пробивалось ни проблеска Силы. Природа этого браслета была скрыта от посторонних глаз для всех, кроме некромантов, а сиды ими точно не были.

Воистину, я очень вовремя закончила с браслетом, потому что вскоре после этого рядом со мной возникла тень и раздался до боли знакомый голос:

— Человечка с седыми волосами. Тебя очень верно описали…

А потом он вышел на свет. С улицы в галерею доходили лишь слабые проблески от фонарей, а фитиль на масляной лампе я прикрутила, чтобы свет не бил в глаза. Но я все равно узнала. Не могла не узнать.

Рейвен — а это был он — ухмыльнулся, глядя на меня. Улыбкой это сложно было назвать. В ней смешалось все: издевка, пренебрежение, презрение к низшей расе и ко мне лично. Я вздрогнула и выронила браслет, а он поймал и покрутил в руках. Я совсем забыла, каким быстрым он может быть…

Решив, что вещь не стоит его внимания, мужчина еще раз криво улыбнулся и протянул мне браслет.

— Связана с кем-то? — с удивлением спросил он. — Неужели кто-то польстился?

Он снова смерил меня взглядом с головы до ног, словно раздевая и оценивая. С трудом сдержавшись, я сердито вздохнула, а он засмеялся глубоким, пробирающим до костей смехом. Наверное, он снова использовал свой голос, чтобы влиять на меня.

«Вы так невнимательны, высокий господин…» Белоснежные волосы, обвившие браслет, были мои собственные. Тем лучше. А браслет снова вернулся ко мне на запястье.

Я встала со скамьи и присела перед сидом в заученном придворном поклоне.

— Это вряд ли будет вам интересно, данна, — ответила я, стараясь использовать почтительные выражения высокого наречия.

Ни голосом, ни взглядом я не показала, насколько он меня задел. Но приветствовать не стала, как и он, просто из чувства противоречия. Эта дерзость его разгневала, и он встряхнул меня, глубоко, до боли впившись пальцами в плечо.

«Больно…»

— Дерзкая человечка. Ты разве забыла, что смертна? — немного удивленно спросил он.

— Вы тоже не вечны, данна, — констатировала я факт. — Однажды вам придется отдать жизнь за то, что вам дорого.

«Как больно».

Я знала, что это случится. Знала место и время. Потому и говорила с такой уверенностью. Каждое слово, слетающее с моего языка — это ошибка, и все до единого оставляют горечь во рту.

Как бы то ни было, мне хотелось его уязвить. А он со своим безупречным чутьем на правду и ложь понял, что мои слова значат гораздо больше, чем кажется.

— Кто ты? — наконец спросил он, оказав мне честь.

Обычно люди для них никто. Мотыльки-однодневки, чье имя знать ни к чему. «Эй, ты», «женщина», «человечка» или еще что-то. Слуга. Предмет обстановки. Подстилка и развлечение на одну ночь. Досадное недоразумение, которое по воле Хенвен плодится быстрее, чем сиды, заполонив все обитаемые миры.

Где-то и когда-то он уже спрашивал об этом… вернее, спросит вновь. От того, что я скажу в ответ, зависит все. И я не молчу. Можно солгать умолчанием. А можно — истиной.

— Человек… Просто человек, данна, — отвечаю я.

— Боишься меня? — спрашивает он, и я вздрагиваю от страха, или, быть может, от предвкушения.

— Да.

— Странно. На тебя не действует моя магия, смертная. Почему? — похоже, сид был озадачен этим фактом.

— Не знаю, — не менее честно ответила я.

Я боялась. А должна была… что? Вожделеть? Желать исполнить любую прихоть и ответить на любой вопрос?

Пресловутое «очарование» волшебного народа, которому простые люди не в силах сопротивляться. Любой сид, если захочет, покажется мне настолько прекрасным, что может делать со мной все, что угодно. Овладеть мной, резать у меня на глазах родных, причинять мне боль. А я должна обожать его за это и целовать следы, которые он оставляет на земле. Должна была, но не чувствовала этого.