(не)мой шанс на счастье - Екатерина Звонарь-Елисеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнаты и удобно расположили, — сказал Тамир.
Лодой ушел, Алдаров тут же связался с экономкой, велел после прогулки накормить гостей и устроить их в комнатах.
Зов нарастал, и от промедления тоска разливалась по венам. Взбесившийся пульс зашкаливал, гулко отбивая свой ритм в висках. Тамиру стало невыносимо жарко, казалось, сердце плавилось от того, что он не рядом с той, кому предназначен, с той, кто предназначена ему одному. И Лодой бы прав — ему нужно действовать. Но это уже завтра, а сейчас…
Сорвался с места и пока бежал к комнате, где держали Иру, в памяти за одно мгновение промелькнул тот мрачный дождливый вечер, когда тучи не выпускали из своего плена полную луну, нагоняя тоску и отчаяние. Даже закрытая тусовка не могла поднять настроение. Он тогда очень хотел свалить с этой вечерины. Если честно с самой первой минуты своего там пребывания всё и все были ему противно. И чужое веселье, и эти развлечения, и человеческие женщины из эскорта. Тамир тогда был отравлен циничным предательством. Его крутило от боли и горечи, разлившей в душе подобно океану. Он ненавидел всех и каждого в отдельности и раздраженно рычал на тех, кто осмеливался сунуться к нему с разговорами. Особенно с фальшивым сочувствием.
Тамир пил. Усугубляя и без того тяжелое и тягостное свое состояние. Убойная доза алкоголя приглушила голос волка, зато человеческая часть стала агрессивнее, злее, свирепее и непримиримее. Он сидел в полутемном углу в кресле и медленно, обжигая горло, потягивал ром. Но алкоголь не брал так, как должен был. Натянутые до предела нервы звенели. Да и сам Тамир бы накален добела. Ему бы хватило всего лишь крошечного толчка, чтобы сорваться в штопор. Наверное, именно Ира стала тогда этим толчком. Несмотря на то, что была из обслуживающего персонала, вела себя несколько необычно, и он сразу это заметил. Она постоянно одергивала короткую юбку и стягивала полы блузки. Но при этом не тушевалась, выполняя работу споро и качественно. Своим поведением, этими чуть румяными от смущения щеками, наполовину скрытыми кружевом маски, и блестящими глазами она и привлекла его внимание. Хотя в отличие от других девиц, нисколько к этому не стремилась. Не стреляла глазками по сторонам, не оглаживала себя как бы невзначай, не открывала призывно ротик и не закусывала игриво губку. Зато другие, несмотря на табу, введенное организаторами вечеринок, гласящее, что обслуживающий персонал неприкосновенен, старались вовсю. Так почему же, если эти похотливые бабенки сами не против, кто-то из оборотней должен отказываться от того, что предлагают добровольно? Тогда, у обычно охочего до постельных утех Тамира, эти дамочки вызывали отторжение.
Но Ира… что-то зацепило его в этой женщине. То ли не напускная скромность, то ли яркие сине-васильковые глаза, полные одновременно и неугасимой надежды, и невыразимой тоски, волнующего трепета и отважной решимости. Она будто потеряла нечто важное и искала это здесь, у него в доме. От нее отчетливо пахло испугом, но она мужественно боролась с собой. Успешно, надо отметить. А еще пахло чем-то таким родным, знакомым до боли с самого детства, своим, чем-то неуловимым, но таким желанным…
И в тот вечер, судя по ее поведению, она в первый раз обслуживала подобное мероприятие. Наивный робкий мотылек, по ошибке залетевший на обманчивый свет, который вполне вероятно мог обратиться в опасный огонь. Да, именно растерянного мотылька она тогда ему напомнила. Глядя на нее Тамир чувствовал, как волк старался прорваться сквозь алкогольный дурман, но его безжалостно заталкивали на задворки сознания, игнорируя его голос. И в то же время, когда кто-то из присутствующих там кобелей бросал в ее сторону заинтересованные, а порой даже сальные похотливые, взгляды, Тамир до хруста сжимал руки в кулаки, и всё в нем восставало, стоило представить, как кто-то другой будет касаться губ этой девушки, сжимать ее руку и обнимать. Странная ревность, граничащая с ослепляющей яростью, выедала в душе зияющую дыру. И он дал себе зарок — сегодня, да и вообще в ближайшее время, никто кроме него этой девушки не коснется.
Сейчас же этот мотылек находился от него на расстоянии вытянутой руки и отчаянно пытался противостоять ему. Воспоминания погасли также быстро, как и вспыхнули. Тамир утробно зарычал, не в силах больше терпеть. Спустя секунды уже стоял у комнаты и толкнул дверь. В ванной слышался шум воды, а по помещению расплылся самый обалденный и крышесносный аромат.
Аромат женщины, созданной только для него!
Аромат матери его ребенка!
Аромат его истинной пары!
Глава 30
Ира стояла под горячими струями воды и, прислонившись лбом к прохладному светлому кафелю, смахивала упрямо набегающие на глаза слезы. Всё произошло не так, как она думала. Не так, как надеялась. Противоречивые эмоции клокотали в сердце. Не то чтобы обиду испытывала по отношению к Лодою, скорее досаду. Он помогал ей с первого дня их знакомства в этом городе, выручал мудрым советом, поддерживал, ничего не требуя взамен. И всегда оказывался прав. За эти годы она поняла, что он не желает зла ни ей, ни Еве.
Дочка тоже удивила Иру. Если незнакомых, и тем более мужчин, она сторонилась, то Тамира она приняла и как отца приняла, и как доминирующего самца. Вела себя с ним так, будто они встретились после долгой разлуки. И его появление в их жизни нисколько не отразилось на отношении Евы к матери. За те краткие мгновения, что она провела с Евой в этой комнатке, пока Лодой не увел ее, девочка прижималась щекой к щеке матери, крепко обнимала за шею и шептала, чтобы она ничего не боялась, что жизнь изменится и всё будет хорошо. Отчего-то она поверила дочери.
Ира тяжко вздохнула и подняла голову, подставляя лицо ласковым каплям душа. Закрыла глаза, стараясь расслабиться и привести мысли в порядок. И пусть сомнения все еще грызли ее изнутри, Ира сама того не заметила, как начало уходить напряжение. По коже побежала
