Враг врагов (СИ) - Арьков Сергей

Сделав свое грязненькое дело, воробышек понесся над рекой, мимо высоких корабельных мачт и мелких рыбацких лодчонок. На соседнем берегу он разглядел огромное сооружение, черное и страшное, с множеством башен и шпилей. Воробышек, разумеется, не мог знать, что подлетает к императорскому дворцу — сердцу всей державы. Там, за толстыми стенами неприступной цитадели, величественно и незыблемо восседал на черном троне сам Дакрос Безжалостный, бессменный вождь мирового зла.

Но воробышку не было никакого дела даже до такой важной персоны, как император всея тьмы. Им, пернатым, руководили иные, более приземленные интересы. Только что славно оправившись на голову черного всадника, воробышек тут же ощутил потребность заморить червячка. Он уже собрался спуститься вниз, к темным и грязным улицам, и поискать поживу там, как вдруг его зоркие очи углядели прямо по курсу накрытый, будто специально для него, пиршественный стол.

Воробышек глазам своим не поверил. Одно из окон черной цитадели было распахнуто настежь, а на его подоконнике стояла обширная кормушка, полная восхитительного корма. Пташка едва не захлебнулась слюной, узрев сие фантастическое изобилие. Воистину, это было императорское угощение. И кто бы сумел устоять перед ним?

Поддавшись соблазну, воробышек заложил вираж и резко спикировал к открытому окну. Вид невероятного угощения усыпил бдительность пернатой твари. Обычно осторожная, крошечная птичка забыла обо всем, когда приземлилась посреди целого моря разложенного угощения. Она наклонила голову, и отведала первый кусочек. Тот оказался восхитительным. Воробышек, помахивая крылышками от удовольствия, принялся деловито набивать брюшко. Об одном он жалел — что не сумеет съесть все. А ему бы очень этого хотелось.

Слишком поздно воробышек услышал резкий щелчок и нарастающий свист. Он успел лишь вскинуть голову и обернуться на звук, когда тяжелый свинцовый шарик со страшной силой врезался в его крошечное тельце. Ударом воробышка буквально разнесло вдребезги. Останки несчастной птахи сдуло с подоконника, и они полетели вниз, вместе с принесшим ей гибель свинцовым шариком.

Злюка опустила рогатку и довольно ухмыльнулась, радуясь очередному трофею. Затем взяла со столика кинжал с длинным узким клинком, и прочертила им на спинке своего ложа короткую белую полосу — триста восемьдесят седьмую по счету.

Спрыгнув с кровати, Злюка подошла к окну и выглянула наружу. Ее нисколько не заинтересовал открывающийся вид на огромный город. Корабли, облепившие пристани, тоже мало ее заботили. Она зорко высматривала новую жертву. Но небосвод был чист. Ни одна птаха больше не бороздила его.

— Ладно, — процедила Злюка сквозь зубы. — Подождем.

Она вернулась на кровать, улеглась на нее, взяла в руку рогатку, положила рядом с собой коробочку со свинцовыми шариками, и стала поджидать новую жертву. Только что убитый воробышек был такой себе добычей. Три ночи назад Злюке удалось уложить наповал огромную жирную сову — вот это действительно был успех. Да и убитая вчера ворона тоже кое-чего стоила. По сравнению с ними крошечный воробышек выглядел совершенно несолидно. Не трофей, а так — разминка.

Злюке не так давно исполнилось четырнадцать лет. Она была тощей, умеренно симпатичной девушкой. В действительности звали ее Амалией, но этим именем не пользовалась ни она сама, ни все окружающие. С раннего детства ее прозвали Злюкой, и сделали это отнюдь не без причины.

А еще она была дочерью императора Дакроса от одной из его многочисленных жен, которых тот менял с отрадной регулярностью, отправляя бывших в темницу или могилу.

Детей у Дакроса было много — он даже сам не знал, сколько именно. Этим вопросом ведало министерство по делам наследников. Темный властелин не принадлежал к числу заботливых отцов — нянчиться со своим потомством он перепоручал другим. Большая часть его отпрысков проживала вдали от столицы, а те, что уже достигли совершеннолетия, находились на различных государственных постах. Тех, в ком обнаруживался магический дар, отправляли на обучение. С прочими не церемонились — мальчики шли на армейскую или гражданскую службы, девочки выдавались замуж по политическим соображениям. Всех пристраивали к делу. К великому делу построения царства всемирного зла.

Злюку, которая достигла брачного возраста еще в прошлом году, тоже не так давно попытались пристроить прямиком в семейное счастье, забыв спросить ее мнение по данному вопросу. Но затея с треском провалилась. В замке ее жениха за день до свадьбы случился страшный пожар, унесший жизни всех гостей, самого брачующегося и его родни. Невредимой осталась одна только Злюка, каковая счастливая случайность была объяснена ею вмешательством низших сил. Однако проведенное расследование быстро исключило возможность божественного участия, как и несчастного случая. Выяснилось, что кто-то злонамеренно опоил всех людей в замке сонным зельем, а затем спалил его к чертовой матери.

Кто бы мог быть этим террористом, следствие сказать затруднилось. Подозреваемых не нашлось. На Злюку, разумеется, никто ничего плохого не подумал. В империи Кранг-дан под страхом страшной смерти запрещалось думать плохо о членах императорской семьи.

После несостоявшегося замужества Злюку вернули обратно в столицу. Теперь она вынуждена была торчать днями и ночами в своей комнате, ожидая того дня, когда отец подыщет ей нового жениха.

Злюка не тратила времени даром. Осознавая, что второй раз трюк с массовым отравлением и последующим поджогом уже вряд ли сработает, она успела измыслить и продумать до мельчайших подробностей три новых плана по срыву возможного бракосочетания. Все они были хороши, вот только оставалась одна загвоздка: Злюка до сих пор не смогла придумать, где ей достать огнедышащего дракона, яд рогатого скорпиона и десять бочек серной кислоты.

После сорвавшейся свадьбы Злюка фактически находились под домашним арестом. Ей не дозволялось покидать своих покоев без необходимости или же с личного разрешения императора. Контактировать с внешним миром она могла только через свою горничную — злобную старуху, которая получила от Дакроса карт-бланш на рукоприкладство в отношении принцессы, и пользовалась своим правом безо всякого чувства меры. Например, вчера, когда Злюка попыталась незаметно подсыпать яд в бокал горничной, та за эту милую шалость славно отходила принцессу ремнем. Если Злюка капризничала, и отказывалась съедать все доставленные ей кушанья, добрая горничная вываливала остатки пищи ей на голову. А ведь раньше эта карга вовсе не была такой садисткой. Злюка недоумевала, что могло так испортить горничную? Уж не то, конечно, что подопечная, мило шаля, выбила той глаз, сломала восемь костей и трижды обваривала кипятком. Неужели этих пустяков оказалось достаточно, чтобы превратить заботливую и добрую женщину в озлобленного монстра?

Злюку потрясала жестокость горничной и черствость папеньки, который плевать хотел на родную дочь. Она все понимала — ее отец, как-никак, властелин тьмы, а это непростая и ответственная работа. Но нельзя же просто взять и махнуть рукой на собственное дитя. А Злюке так бы хотелось, чтобы любимый папа навестил ее. Как-нибудь пришел бы, присел к ней на кровать, поговорил бы, как отец с дочерью. Расслабился бы в этот момент, забыл об осторожности, и тогда Злюка получила бы возможность вогнать припрятанный под подушкой отравленный кинжал в родительскую тушу. Но нет, отцовский инстинкт был глубоко чужд Дакросу, и вместо себя он присылал к дочери злобную старую горничную.

Злюка могла снести все: и жестокое обращение со стороны одноглазой служанки, и черствое равнодушие отца к ее судьбе, и его постоянные попытки насильно выдать ее замуж. Но чего юная принцесса не могла ни вытерпеть, ни простить, это стремление папеньки отнять ее заветную мечту.

Была у Злюки мечта, давняя, заветная, которую она нежно лелеяла с детских лет. Принцесса мечтала стать черным рыцарем. Притом не каким-то придворным черным рыцарем, исполняющим во дворце роль мебели. Нет, ей хотелось стать настоящим черным рыцарем на передовой, бесстрашным и безжалостным героем зла.