Игра во все руки - Кирилл Алейников

— Вы бы еще танки сюда загнали.

— Была б такая возможность — загнали бы непременно. Если не танки, то на крайний случай бронетранспортеры.

Группа продвигалась дальше вглубь мрачного туннеля. Это уже и не туннель был вовсе, а именно шахта, ничего общего с метрополитеном не имеющая. И с каждым шагом она становилась все мрачнее и подозрительнее.

"Помните, что отныне все демоны смертны. Даже самые могущественные". Эту мысль Познавший привил боевикам Тороса еще до штурма, так что теперь они пусть и не были до конца уверены в своих силах, но бросать винтовки и спасаться бегством не помышляли.

Крысы, звук капающей воды, пыль, грязь и лужи. Мелькающие впереди лучи света от фонарей. Топот ног. Грязи стало больше, луж тоже; вскоре почти вся земля под ногами стала одним сплошным болотом, мерзко воняющим и хлюпающим при каждом шаге. В нос ударила стойкая смесь сырости и разложения; этот запах присущ любой резиденции Старейшин, он же способен вызвать неподдельный и обволакивающий мышцы свинцовым одеялом страх. Запах сырости, гнили и разложения способен отпугнуть не только человеческое существо, но даже высших животных вроде собак или кошек. Лишь крысам такой аромат был люб.

И тут начался новый бой. Бежавшие впереди всей группы бойцы вдруг сложились пополам и отлетели на влажные стены шахты, роняя оружие. С громкими шлепками они впечатались в каменную породу, медленно скатились вниз и навсегда замерли. Бежавшие следом открыли пальбу наугад, так как не смогли заметить ничего подозрительного. И тоже последовали вослед товарищам, еще до столкновения со стенами испуская дух. Группа будто натолкнулась на невидимую стену, касание которой провоцирует бросок невероятной силы. Один за одним «спецназовцы», крутясь в воздухе и крича, разлетались в стороны, как кегли от шара.

Первым сообразил, в чем дело, Познавший.

— Огонь! Взорвите гранаты!

Он крикнул и звуком, и мыслью. Тут же в шахту полетели гранаты, раздались оглушительные взрывы, ударом сжатого воздуха некоторых опрокинуло в хлюпающую жижу. А таинственная стена оказалась вовсе не стеной, а четырьмя уродливыми демонами-невидимками, с длинными жилистыми руками-лапами и мордами, украшенными мощными жвалами. Отчего-то Вампир подумал, что невидимки напоминают гибрид антропоморфного[8] существа и стрекозы…

Огонь взрывов проявил демонов. Их кошмарные морды скорчились от боли, жвала судорожно сокращались. Несколько секунд хватило бойцам, чтобы увидеть цель и растерзать ее очередями. Однако на смену поверженным демонам тут же явились другие, тоже «стрекозы» и тоже невидимые глазу. Швыряя гранаты перед собой, бойцы рисковали навсегда остаться погребенными под тоннами земли — старая шахта запросто может обвалиться. Но иного способа одолеть врага никто не видел, ведь веерные очереди, пущенные наугад, казалось, никогда не достигали цели.

Демоны верещали словно крысы, но гораздо громче и так жутко, как может верещать лишь сущность Яугона. «Стрекозы» проворно прыгали в свете огня, разили бойцов не только мощными ударами лап, но и жвалами: одного укуса хватало, чтобы голова вампира лопалась как спелый арбуз или отлетала в сторону, лишенная связи с туловищем.

И опять мясорубка. Познавший шел в конце группы, за ним двигались лишь те бойцы, что прикрывали тыл с заброшенной станции. Уши заложило от частых разрывов гранат, местный запах гнили смешался с едким пороховым дымом и запахом обгоревшего мяса. Вампиры, существа чрезвычайно сильные, ловкие и выносливые, вооруженные штурмовым оружием, с трудом справлялись со «стрекозами». Хрустели кости, фонтанами кровь брызгала из разорванных сосудов, конвульсивно дергались отдельные части тел вампиров и поверженных демонов. Но бой все шел, с каждой секундой ряды штурмующей бригады редели, таяли. В конце концов, кончились гранаты.

— А-а-а-а-а, твари, получайте! — вопил кто-то из боевиков, выпуская наугад полные магазины сразу двух "фамасов".

Влажные хлопки, рев демона, неясный шум, всплеск кроваво-черной грязи.

И тишина. Вспотевшие от напряжения вампиры судорожно водили фонарями по неровным сводам шахты; лучи четко вырисовывались в облаках порохового тумана и испарений.

— Кажется, мы их сделали, — выдохнул Мейсон.

— Они отступили. На время, — поправил его Вампир.

— Подсчитайте потери! — рявкнул Хамед, отодвигая свой автомат на ремне за спину.

Через две минуты стало ясно: «стрекозы» умудрились перебить почти две трети всей группы. Продолжать продвижение вперед могут теперь лишь двадцать три вампира плюс группа Познавшего.

"А ведь я не смог бы пройти здесь один, — подумалось вдруг Вампиру. — Я ныне не бессмертен, уязвим, ослаблен. Меня можно убить…" Отчего-то эта последняя мысль до глубины души тронула его. Наверное, с самого начала своих таинственных приключений, с того времени, когда он понял, что стал вампиром… с того времени он никогда всерьез не полагал, что может умереть. Вначале осознание своей силы и темной породы заставило думать так. Потом Орден активно внушал важность его миссии по борьбе с упырями, и под влиянием Ордена Познавший как-то не думал о вероятности погибнуть при выполнении задания. Ну а потом стала приходить сила. Сила оуросов, сила негельносов, сила Познавшего Кровь. Древний, первородный вампир дал не только огромную физическую силу и магический потенциал, но и камень преткновения философов всех времен и народов — бессмертие. Не то бессмертие, каким обладают рядовые вампиры, ибо на деле все вампиры смертны и со временем гибнут как любая биологическая тварь. Познавший Кровь дал истинное бессмертие, неуязвимость тела, нетленность духа, возможность дожить хоть до конца существования вселенной. Бессмертие. И естественной реакцией на это явилось неверие и неприятие смерти. Вампир в одиночку расправился со всеми Старейшинами, как бы хорошо те ни охранялись. Но вот последний поход, нынешний — совсем не то. Теперь он смертен, может погибнуть от простой пули или удачного удара демона. Смертен.

А ведь где смерть — там свобода…

Можно покончить со всем раз и навсегда. Поставить точку. Кто теперь помешает или запретит? Кто осудит? Познавший бессознательно погладил рукоять меча, теплую, кажущуюся надежной и почти родной. Можно выхватить меч и сделать себе харакири; если меч является лиандром — смерть придет мгновенно. Если нет — всегда остается серебро в автомате. Ведь на самом деле жить и знать, что ты бессмертен — это страшно. Страшнее демонов Преисподней, страшнее любого кошмара. Бессмертие не должно существовать в мире, никак не должно, и Слияние доказывает это.