Карнавал костей - Пенн Кэссиди

Что угодно? Мне стало интересно, действительно ли он это имел в виду. Я сомневалась в этом. Но на кончике моего языка вертелся вопрос, который, я знала, я не смогу долго сдерживать, прежде чем он поглотит меня.

— Кто ты? — Я не собиралась смягчать свои слова.

Баэль моргнул, глядя на меня без удивления, как будто ожидал, что я спрошу об этом.

— Я хочу правды, Баэль. Теодор рассказал мне свою правду, поэтому я прошу того же от тебя. Кто ты? Какова именно твоя роль во всем этом? С переходом, с моей бабушкой? И что происходит между тобой и Тео?

Баэль откинул голову назад и громко рассмеялся, обрывая мой неистовый поток вопросов. Его белые зубы сверкнули, а длинные волосы разметались по плечам. Он выглядел таким красивым, когда улыбался. Это было опасно для меня.

— Так много вопросов, дорогая. Но я сделаю все возможное, чтобы дать тебе ответы. — Повернувшись, он посмотрел мне прямо в лицо, отчего качели закачались. Я крепче вцепилась в стойку. — Ты хочешь знать, кто я на самом деле? Это не очень приятная история.

Я кивнула. Я не просто хотела знать. Мне нужно было знать. Больше всего на свете в этот момент.

Он глубоко вздохнул, медленно выдыхая, его темно-синие глаза стали отстраненными, и улыбка сползла с его лица.

— Когда-то я был просто мужчиной, — сказал он. — Давным-давно. Тогда Новый Орлеан был совсем другим местом. Более жестоким… — Его челюсть сжалась.

— Я практиковал оккультизм — некоторые люди могли бы сказать «ведьма». Моя семья приехала сюда из Франции в поисках лучшей жизни, и мы поселились в Луизиане. Мы были счастливы долгое время. Не богатые, не бедные, просто сводили концы с концами, но мы были счастливы. Мои мать и отец держали аптеку в городе, и я планировал однажды пойти по их стопам.

Аптекарь? Я не могла представить Баэля, занимающегося чем-то подобным. Он был слишком театральным для такой тихой жизни. У меня голова шла кругом. Он говорил так, словно прошли сотни лет. Я хотела спросить, сколько именно сотен, но часть меня уже уловила суть.

— Когда я стал мужчиной, я покинул Новый Орлеан и переехал на север со своим дядей. Мы планировали на некоторое время обосноваться в Массачусетсе, прежде чем двинуться дальше и немного исследовать, а затем, в конце концов, пустить корни. Мы скакали из города в город — два холостяка и открытая дорога.

Его отстраненные глаза блеснули в свете звезд.

— Думаю, можно сказать, что мой дядя был в некотором роде волшебником. Попутно он обманывал и развлекал массы и заработал неплохие сбережения за те два года, что я был с ним. Нас кормили и одевали. Я никогда ничего не хотел и не нуждался в чем-либо так, как тогда, во Франции.

Что-то темное промелькнуло по выражению его лица, все его поведение изменилось.

— Если коротко, то добропорядочные жители Массачусетса не очень-то благосклонно относились к таким людям, как мы. Они называли нас «подручными дьявола». Я думаю, они больше всего на свете боялись блуждающих взглядов своих жен. — С отвращением покачав головой, Баэль встретил мой пристальный взгляд. — Мой дядя и я были приговорены к повешению в тысяча шестьсот девяносто втором году без суда по обвинению в колдовстве и поклонении дьяволу.

Мой желудок скрутило, когда мой взгляд метнулся к его горлу. Я не знала, что именно я искала, но все, что я могла разглядеть, были татуировки. Я не знала, чего я ожидала, но то, что он только что сказал мне, было не этим.

— Я даже не знаю, что сказать, — прошептала я, отрывая взгляд от его шеи. — Как ты оказался здесь, на Перекрестке?

Баэль снял мою руку с предохранительной планки, медленно высвобождая мои пальцы из тисков, и сжал ее в своих теплых ладонях. Жест был на удивление нежным и заботливым.

— Это то, о чем никогда не говорят в книгах по истории. Видите ли, смерть через повешение не всегда была чистой смертью. Некоторые люди часами висели, прежде чем задохнуться. Иногда веревка была недостаточно натянута или шея не поддавалась.

Мне пришлось сглотнуть желчь, которая угрожала подступить к моему горлу.

— К несчастью для меня, тот, кто завязал мне петлю, проделал не очень хорошую работу. Я двадцать минут висел на дереве недалеко от города, прежде чем мужчина из города наконец сжалился надо мной и выстрелил мне в сердце.

— О боже мой, я так…

— Не говори, что тебе жаль, — перебил он, отмахиваясь от меня. — Потому что это не так.

— Как ты можешь так говорить?

Он пожал плечами, крепче сжимая мою руку и откидываясь на спинку сиденья. Мы парили над карнавалом в мирной тишине.

— В те короткие мгновения между жизнью и смертью мне поставили выбор. Теодор предложил мне дом, способ обмануть смерть, и я с радостью принял это.

— И с тех пор ты был здесь, — закончила я за него. Он кивнул.

Более трехсот лет. Именно столько Баэль пробыл здесь, на Перекрестке, провожая души в их следующую жизнь, или что бы там ни было после. Это была бесконечная неопределенность, которая никогда не менялась. По сути, он был здесь в ловушке, как и все остальные, а Теодор дергал за ниточки.

— Звучит одиноко, — сказала я.

Он встретился со мной взглядом и на этот раз не смеялся и не шутил.

— Это было…

Мое сердце дрогнуло, а его глаза блуждали по моему лицу. Не потому ли он так сильно хотел, чтобы я осталась? Я никак не могла быть тем ответом, который он искал.

— Не смотри на меня так, — упрекнул Баэль. — Мне не нужна твоя жалость. Я нашел свое место в загробной жизни, и я доволен. Я один из счастливчиков. Если бы я отклонил предложение Теодора, меня отправили бы прямиком через переход, и кто знает, что бы со мной стало.

Но в моих глазах не было жалости. Это была просто печаль. Я могла представить это. Баэль на коленях, умоляющий не отправлять его через зеркало. Ужас в его глазах от того, что он увидел через стекло.

— Расскажи мне, как все это работает, — попросила я. — Зеркала — как они определяют, кто куда идет и зачем?

Я задавалась вопросом, было ли это просто каким-то волшебством, или за этим действительно стояли какие-то рассуждения. Кто отдавал приказы и принимал окончательное решение? Кто заглядывал в глаза каждой душе и определял, где им следует провести остаток вечности? Это были вопросы, на которые я никогда не ожидала