Гром победы - Дмитрий Старицкий

— Это я уже отметил, — ответил Вахрумка с набитым ртом. Рыбка, копченная уже в Калуге, была очень вкусна. Местный специалитет. Две артели рыбаков из низовий поселились у нас на противоположном берегу. С утра они торговали на территории будущего Речного вокзала свежей рыбой, а после обеда уплывали на свой берег коптить то, что не распродали живьем и еще соревновались, у кого рыба будет вкуснее. Архитекторы уже выходили ко мне с предложением часть территории около Речного вокзала отдать под крытый рыбный рынок. Я одобрил. Хоть ветеринарный контроль там будет, какой-никакой, и санитарный врач. Санитарную службу в городе мы сразу поставили «на вырост».

— Прокатный стан свой покажешь? — спросил Вахрумка.

— А то про него все только говорят, но никто его еще не видел.

— Конечно. Как только так сразу. Пока там еще нечего смотреть. Монтируют люди большие железки с чугунными катками.

— Это правда, что твои рельсы будут целиком из литой стали? — Правда.

— Но для гор нужен особый металл. Там климатические условия эксплуатации иные. Сварные рельсы можно было комбинировать как надо… — Какой скажешь, такой металл тебе и отольем.

— Не может такого быть? — Очень даже может. Шестьдесят тонн в сутки… пока.

— Почему пока? — Потому что к Новому году запустим еще одну сталеварную печь. На тридцать тонн разовой плавки.

— А стрелки? — Стрелки пока будешь брать в империи. Научимся их отливать здесь — будут местные. Так что считай, рассчитывай свои потребности. Стрелок, кстати, тебе потребуется меньше, потому, как насыпь сразу строили с расчетом на двупутку. До нефтеносного района. А там сам на месте покажешь, где ответвление в горы проводить будешь. Вахрумка вытер губы салфеткой.

— Спасибо. Савва, все было вкусно. Давно так не ел.

— Небось, все сухомяткой перебивался в этой своей Отогузии? — Нет. Питался из солдатского котла. С полевой кухни. У нас отдельного офицерского питания не было — излишняя роскошь. В горах немного свободного места. Тем более в таких диких как отогузские.

— Поел? Пошли на другой конец стола. Я тебе там сюрприз приготовил.

— Что это, — спросил Вахрумка, когда я перед ним раскатал чертеж.

— Рельсоукладчик. На платформе штабелем лежат готовые секции рельс, прикрепленных к шпалам на заводе. Над платформой горизонтальный кран, который берет готовую секцию с платформы и выносит ее вперед и опускает на насыпь. Остается только скрепить ее с уже уложенной секцией, проехать по ней вперед и вынести новую секцию.

— Занятно… — протянул Вахрумка.

— а где будут монтировать такие секции? — У меня на заводе, — улыбнулся я и поменял тему.

— Я слышал, что тебе за горно-отогузскую дорогу дали Имперский крест.

— Я тоже слышал, — улыбнулся Вахрумка.

— Только не торопятся что-то его мне давать. Звездочку на погон кинули и все. И вообще… первый раз, что ли меня к Имперскому кресту представляют?

И пошла опять бесконечная круговерть — совещания, заседания, инспекции по заводам, протокольные мероприятия во Дворце. Только я взял уже за правило воскресенья проводить дома. Во Втуце на горной стороне. Всех дел не переделаешь. Всех собой не заменишь. Свою голову никому не приставишь. Меньше стал уделять времени налаженным производствам и больше НИОКРу. На производствах управляющие на то и поставлены, чтобы управлять. Причем это у них даже лучше получается, чем у меня. Все же они специалисты в своем деле. За мной остался только контроль. Больше плановый и финансовый, нежели производственный. Калуга с каждым днем все больше стала походить на город, а не на гигантскую стройплощадку. Мне как-то положили на стол статистику. Только зарегистрированных жителей, не считая пленных, в городе уже восемнадцать тысяч. Из них семейных тысяч пять уже. И две дюжины борделей на разный вкус и кошелек. Отдел регистраций гражданского состояния ратуши уже клянчил увеличение штата и обустройства филиалов в районах. Свадьбы шли потоком. И еще в городе родился первый его коренной житель. Девочка в рабочей семье с тракторного завода. Ей город (то бишь я, который в это вложился финансово) подарил красивую грамоту в рамке, именную медаль на шею и дом в рабочей слободе. Родители назвали ее Калужей. Достроили железнодорожный вокзал в три этажа. На третий этаж поселили всю рабочую группу строительства новой горной железной дороги. Штаб Вахрумки, если короче. На втором рассадили местное железнодорожное начальство и управление моей дорожной компании. Первый полностью отдали пассажирам, включая туалеты, буфеты, круглосуточный ресторан, кассы, залы ожиданий по классности вагонов, камеру хранения багажа, жандармский участок и даже такое нововведение для этого мира как «комната матери и ребенка». Речной вокзал также подвели под крышу с бельведером и начали внутреннюю отделку. Длинный бетонный пирс, проложенный вдоль берега, вполне мог принимать сразу по три пассажирских парохода. Рядом с ним разметили площадку для крытого рыбного рынка, который решили построить в едином архитектурном стиле с Речным вокзалом из белого известняка. Думаю, как его построим, то рыбацких артелей в округе станет не две, а двадцать две. Речной порт обрел свои плановые очертания, но как было зримо, просчитались мы с его размерами и вскоре придется строить еще один, ниже по течению за сухими доками. Бывший царский мичман достраивал второй сухой док на Речном заводе и уже разметили место для строительства третьего. Нам страшно не хватало транспорта. Мартеновские печи оказались еще теми проглотами. Да и остальные производства требовали все большего потока грузов. А еще город надо было кормить. По реке выходило дешевле, чем по железной дороге. Нас еще выручало то, что пастухи весной, отобрав элитных баранов на горные пастбища, выбракованных оставили на лето в степи, постепенно продавая их нам на мясо живым весом. А кто-то из предприимчивых предгорных помещиков стал гонять ближе к городу небольшие пока стада коров. Птица, овощи и фрукты в основном поступали по реке из низовий. Так что когда мне объявили, что канцлер князь Лоефорт назначил местом очередного общеимперского совещания правительства с фабрикантами в Калуге, я остался спокойным. Конференц-зал в отеле в строй уже пустили. Его открытие прошло с аншлагом. На концерт заезжих знаменитостей билетов не хватило. Пришлось их еще тормознуть на пять дней. Они не возражали, им со сборов сорок процентов причиталось. Единственно о чем я распорядился, так это не селить в отель новых гостей — забронировать все номера под делегатов съезда. И ускорить отделочные работа в железнодорожной гостинице «Колесо». Путейцев туда заселим после имперского мероприятия. И пора думать о том, что отелей в городе недостаточно. Особенно среднего и нижнего ценового сегментов. Вот так оно все… одно цепляет за собой другое, а у того уже на пристяжке третье…