Король сусликов - Николич Гоян

Затем просмотрел телефонные сообщения, одно из которых оставила окружной судебный эксперт Кармен Руз. Я кивнул на фотолабораторию и посмотрел на Кэсси.

— Мне нужно, чтобы пленка была проявлена к вечеру. Договорились?

— Там фото трупа?

— Ты же знаешь, это не в моем стиле.

— Вообще-то мы с Мелиндой были знакомы, — промолвила Кэсси. — Не то чтобы близкие подруги, но… Она была хорошей…

Кэсси подошла к монтажному столу. Неплохая девчушка. Дерзкая, правда. А еще у нее огромные влажные черные глаза. Сегодня она нарядилась в тонкую майку, шорты и шлепанцы. Волосы были стянуты резинкой. Загорелое запястье опутывала татуировка, изображавшая колючую проволоку. Кэсси посмотрела на фотопленку, перевела взгляд на пол и глубоко вздохнула. Вытерла глаза основанием ладони и тихо простонала:

— В последний раз, когда мы виделись, она была такой счастливой…

— В этом номере мы ограничимся некрологом и последними новостями о деле, так что пока держи рот на замке. Справишься?

— Мистер Пэ… Она ведь занималась археологическими исследованиями… Ну… костями, которые нашли на стройке курорта. Так?

— Ну да, — кивнул я. — И приехала из университета весной.

— Ее в школе каждая собака знала. Она была настоящей знаменитостью. Стипендию выиграла, чтоб в университет поступить. Красавица. И умница. И кому только дорогу перешла?

— Я оставил немного свободного места. — Меня словно обухом по голове ударило. — Расскажу тебе кое-что сегодня вечером, чуть позже. Часть подробностей узнаешь от Тома. Ну а пока мне нужно к судебному эксперту.

— Пожалуйста, можно я сама напишу о ней статью? Я справлюсь, честно-честно, — взмолилась Кэсси.

— Я доверю тебе последние новости от судебного эксперта, — ответил я. — Но некролог напишу сам.

Несколько мгновений назад меня осенило, что следует расспросить отца Мелинды о том, какие отношения были у Йергена и его дочери. Но желанием затевать этот разговор я, мягко говоря, не горел.

ГЛАВА 29

…Несмотря на то, что к их поселениям подступают заросли высокой травы, на территории колоний вы, как правило, ее не найдете: они срезают ее и устилают подобия улиц. Если у них и есть надобность в воде, то она ничтожна, ибо их обиталища нередко, а если быть точным, в основном располагаются в наиболее засушливых краях. С другой стороны, вполне можно предположить, что они добывают воду из подземных источников, к которым прорывают лазы. Все попытки закопать их норы или же затопить таковые, как правило, не давали каких-либо заметных результатов.

При приближении к колонии сусликов можно заметить, как они снуют меж своих обиталищ, по всей видимости наведываясь друг к другу в гости. Порой ближе к центру поселения несколько таковых обиталищ расположены в непосредственной близости друг от друга, словно выполняют роль ратуши. Там зверьки уминают нежные побеги, тут чистят норки или приводят в порядок холмики над ними, причем все это проделывают в совершеннейшей тишине.

ИОСИЯ ГРЕГГ (1806–1850), исследователь и торговец. Запись из путевого дневника.

Я попытался побыстрее закончить с работой, но вместо этого уснул прямо в кресле.

Проснулся я резко, будто бы от толчка. На столе передо мной красовалась коробка из-под овсяных хлопьев, доверху наполненная золотым песком.

На моей печатной машинке восседал Чаз. Понятия не имею, как этим сусликам удается проникать ко мне в дом.

Один глаз Чаза скрывала черная повязка, а на теле сверкала футболка с Ван Халеном. Король сусликов слушал айпод. Лицо покрывали царапины, а на макушке зияла круглая проплешина, словно кто-то вырвал клок шерсти. Сейчас он очень напоминал монаха-бенедиктинца, подавшегося в пираты.

— Ух ты! — Я показал на коробку из-под хлопьев. — Спасибо.

— Мы признательны тебе за помощь. Купи себе что-нибудь.

— Не все так просто, — покачал я головой. — Не могу же я вот так заявиться в банк и обменять пол-кило золотого песка на доллары.

— Всегда можно договориться. — Чаз принялся пританцовывать в такт музыке. — Купи себе «феррари». Слетай в Париж с подругой. У нас такого добра навалом, — он кивнул на коробку.

— Да народ и так уже думает, что у меня крыша съехала. Если кто увидит, как я швыряюсь деньгами налево и направо, ко мне тут же заявится полиция. И нет у меня подружки.

— А как же судебный эксперт? Она к тебе неровно дышит. Влюбилась по уши, точно тебе говорю.

— Нечего выдумывать всякий вздор. Никто в меня не влюбился. Ишь чего! Еще этого мне не хватало! И вообще, откуда тебе столько известно о моей личной жизни?

— Да мы вообще много чего знаем, — пожал плечами Чаз.

— Черта с два, — фыркнул я.

— Добро пожаловать в мой мир, — пропел суслик.

Я решил сменить тему. С Чазом невозможно спорить, когда он слушает рок. Несколько месяцев назад он всерьез увлекся творчеством Стиви Рей Вона и даже объявил неделю траура в память обо всех рок-звездах, погибших в авиакатастрофе. В день памяти Бадди Холли высочайшим повелением всем сусликам было рекомендовано носить темные очки и почаще поворачиваться на восток, в сторону Айовы, где находилось кукурузное поле, в которое воткнулся самолет Бадди, а в день поминовения Рики Нельсона по сусличьему телевидению крутили только сериал «Приключения Оззи и Харриет», в котором Рики сыграл одну из ролей.

Я выдернул наушники из ушей Чаза. Он глянул на меня с оскорбленным видом. Когда суслики обижаются, то щурятся, смотрят искоса и дергают при этом усами.

Я рассказал Чазу о том, что мне звонила хозяйка ранчо «Последний шанс», старая Дора Маккой, и жаловалась на сусликов, которые, по ее словам, ей житья не давали.

— Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Извини, но это не мой клан, — улыбнулся Чаз. — Суслики, что живут у нее на ранчо, слеплены из совсем другого теста. Мы с ними не ладим. Передан старухе, чтобы держала с ними ухо востро: она имеет дело с очень опасными тварями.

Король принялся объяснять, что несколько тысяч сусликов по-прежнему проживают в непосредственной близости от горнолыжного курорта, примыкающего к владениям Маккой, и ничего не могут поделать со строительными бригадами, разрушающими их норы. У тамошней колонии кончается провиант, но, несмотря на это, ее обитатели отклонили все предложения Чаза об эвакуации.

— Пойми, они упрямей некуда, — вздохнул Чаз. — Мы пытались их вывезти, едой снабжали по воздуху… А они что? Камнями в нас стали кидаться. Ладно, мне пора.

Он прошествовал к черному входу, к которому вскоре подъехал «хаммер», набитый до зубов вооруженными коммандос. Я даже не стал спрашивать, куда направляется Чаз, лишь помахал рукой вслед джипу, пока тот, подпрыгивая на кочках, удалялся от меня по тропинке в клубах пыли.

Я сел за руль и поехал в гости к Доре. Дорога на ранчо была извилистой, ухабистой и проходила через плато, с которого открывался вид на обширные владения старухи. Дора просила практикантку передать, что ей хочется сообщить мне кое-что интересное.

Компания, владевшая горнолыжным курортом, уже не первый год пыталась выкупить у Доры ранчо, суля баснословные деньги даже просто за право забора воды, но старуха оставалась непреклонна.

Я припарковал пикап возле покосившегося трактора. На ранчо у Доры царил жуткий беспорядок. За сломанным загоном были свалены разномастные деревянные чурбаки, несколько ржавых холодильников и вышедшая из строя бытовая техника. Там же громоздилась куча стульев. Меня проводили тупыми взглядами две коровы. Головы у них поворачивались словно на шарнирах. Повсюду росли сорняки. Ранчо поражало своей неухоженностью — создавалось впечатление, что его вот-вот забросят. Переступая через кучи конского навоза, я проследовал по выложенной камнем дорожке, которая резко обрывалась в метре от просевшей веранды. Крыша ранчо была крыта листами брезента, их придавливали притащенные с реки булыжники. Одно из окон треснуло, и Дора заклеила его скотчем. По веранде бродила одинокая растерянная курица, постукивая клювом выбеленный солнцем деревянный пол. Чуть в стороне от дома рядом с покосившимся, вот-вот готовым развалиться сараем стоял древний грузовичок-пикап с кое-как прилаженной дверцей от другого автомобиля.